Игорь Гергенрёдер - Грация и Абсолют
(Марк Солонин. Глупость или агрессия? – М.: Яуза: Эксмо, 2011, ISBN 978-5-699-46172-1, с. 418, 474, 511, 541, 555, 560-561).
(8) «По железной дороге тянутся длинные составы в том же направлении. Мы видим, как на платформах, груженных орудиями и боеприпасами, группами стоят солдаты. Крепкие, молодые, загорелые. Все, как один, в темносиних купальных трусиках. По углам платформы – часовые. На этих, кроме трусиков, стальные шлемы да автоматы в руках.
Я не знаю, что будут писать военные историки и исследователи, но армия, созданная Гитлером, нам кажется совершенной. Мы вспоминаем сербских «войников» в толстенных суконных штанах и мундирах, в обмотках и пудовых ботинках, обливающихся потом, с тяжеленными ранцами на спине, Гитлер в этом отношении сказал, конечно, новое слово.
День и ночь транспорты идут на восток. Гигантская военная машина, только что с легкостью раздробившая все враждебные ей вооруженные силы континента, поворачивается к границам нашей родины. Мы подолгу смотрим вслед проходящим мимо колоннам…»
(А.С. Казанцев. Третья сила: Россия между нацизмом и коммунизмом. 3-е издание. Издательство «Посев», Российский филиал, Москва. ISBN 5-85824-006-2, с. 35).
(9) «16, среда
/.../ В обществе настроение двойственное: все крайнее левое не ждет от нашей армии ничего доброго и поэтому склонно приготовляться к приему войск Вильгельма в столицу не позже 1 сентября – это не преувеличено; все остальные преисполнены надежд на быстрый и решительный успех, особенно, если оправдаются надежды на активное союзничество Франции и Англии. Я полагаю, что тогда в полгода война будет кончена на погибель Германии. Народ настроен еще более оптимистически и рад свести счеты с немцем, которого давно ненавидит; именно народ знал его всегда с самой неприглядной стороны как управляющих имениями или помещичьих приказчиков, мастеров и администраторов на фабриках и т.п. Еще со времен крепостного права, когда немцы-управляющие угнетали крестьян, ненависть эта таится, а временами и обстоятельствами то росла, то проявлялась. /.../
20, воскресенье
/…/ Сегодня подписан манифест об объявлении военных действий между Россией и Германией. В 4 часа в Николаевском зале Зимнего дворца состоялось торжественное молебствие о ниспослании победы русскому оружию. Царь с членами своей фамилии прибыл из Нового Петергофа на яхте к Николаевскому мосту, пересел там на катер и подъехал к дворцу. Толпа забывшего все его зло народа кричала «ура». При прохождении царя к Иорданскому подъезду густые толпы стали на колени, кричали «ура» и пели «Боже, царя храни». В это время стоявшим в Николаевском зале был слышен громкий голос великого князя Николая Николаевича: «…А главнокомандующим VI армией назначен Фан дер Флит (Константин Петрович, генерал от артиллерии, помощник главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа).
/…/ Старики плакали, молодые едва сдерживали рыдания… Царь с семьей удалился и затем вместе с Александрой Федоровной вышел на балкон… Толпа ревела всей грудью, опустилась на колени, склонила национальные флаги и запела гимн. Царь и царица кланялись на все стороны, а затем с семьей вернулись тем же порядком в Петергоф.
/…/ Кто был на Дворцовой площади 9 января 1905 года, тот поймет глубокое значение этой манифестации. Тогда простодушные люди шли молить царя об обуздании произвола возглавляемого им правительства; сегодня они все еще верили в своего так долго обманывавшего всех царя. Тогда думали, что, нарушая полицейское запрещение о сборищах и став рядом с царем, услышат от него слово освобождения; сегодня, забыв тогдашний гром пушек и свист картечи, преисполненный веры в лучшее близкое будущее, надеявшийся на немедленные реформы, которым не помешала бы свора придворных немцев, гордый сознанием своего единения, народ опять шел туда же… Салюты с верков Петропавловской крепости если и напоминали гром орудий 1905 года, то радостное и светлое настроение сияющих лиц говорило о другом.
Как легко править таким народом! Каким надо быть тупым и глупым, чтобы не понять народной души, и каким черствым, чтобы ограничиться поклонами с балкона… Да, Романовы-Гольштейн-Готторпы не одарены умом и сердцем».
(М.К. Лемке. 250 дней в царской ставке 1914–1915/ М.К.Лемке. – Мн.: Харвест, 2003, ISBN 985-13-0962-1, с. 9-10, 14, 15-16).
(10) «На основе Манифестов Екатерины II от 4 декабря 1762 и 22 июля 1763 гг. в Россию стали прибывать колонисты. Наиболее интенсивный поток колонистов приходился на 1765–1766 гг. В эти годы прибыло более 85 проц. от общей их численности. Всего за период 1763–1772 г. в Россию приехало 30.623 человека. /…/ В колониях недалеко от Санкт-Петербурга было поселено 416 человек. /…/ В это же время первые колонисты направлялись на поселения в Малороссию. /…/ Самая большая группа колонистов – 26.676 человек – была отправлена для поселения в районе Саратова.
/…/ Списки колонистов стали составляться по мере формирования групп, или как тогда говорили «транспортов», еще в местах сбора в различных германских городах. Их главное предназначение – фиксация размера выданных «кормовых» денег на проезд и питание до порта отправки в Россию. В Любеке, откуда было отправлено абсолютное большинство колонистов, эти списки сдавались комиссару Шмидту, а после его смерти в конце мая 1766 г., комиссару Лемке. Комиссары со своей стороны составляли новые списки на выдачу денег на время проживания в Любеке и на проезд до Ораниенбаума. /…/ Эти же списки свидетельствуют о том, что при приеме в колонисты русское правительство нередко брало на себя выплату имевшихся за ними долгов на родине. Так, русский комиссар Ребиндер погасил долги Фридриха Шварца, Франца Губера, Георга Петерса, Михаэля Цильке и др.
/…/ В различных изданиях, рассказывавших о первых годах проживания колонистов на Волге, нередко рисуются мрачные картины быта, когда переселенцы по несколько лет якобы жили в землянках. В действительности ситуация была несколько иной.
С ранней весны 1764 г. в местах, определенных под первые пять колоний, работали бригады плотников из различных близлежащих русских сел. Так, на строительство домов в колонии Шиллинг (Сосновка) было задействовано 60 плотников из государственных крестьян села Новые Бурасы. Дома в колонии Антон (Севастьяновка) строили 27 человек из Керенского уезда, а в колонии Нижняя Добринка строительством занимались 72 плотника. Всего за 1764–1766 гг. были заключены договоры на строительство 886 домов.
/…/ Первые колонисты стали прибывать в Саратов сухопутным путем зимой 1763–1764 гг. Все заботы по обеспечению первых колонистов всем необходимым для обустройства на новом месте были возложены на представителя Канцелярии в Саратове Ивана Райса.
В начале марта 1764 г. Райс отправил в Москву на закупку необходимых для колонистов семян сержанта Минаева и колониста Будберга. Кроме этого, закупались различные сельскохозяйственные орудия. Поселенцам колонии Антон, где имелись благоприятные условия для разведения садов, выдавались саженцы садовых деревьев. Всего же Райс закупал различный сельхозинвентарь и предметы быта из расчета 50–70 руб. на семью. К этому следует добавить стоимость дома (в пределах 200 руб.).
Размер денежных ссуд в первый год приема колонистов на Волге был очень большим и составлял 200 и более рублей. Для сравнения лошадь стоила 7–9 рублей, корова – 5–7.
/…/ Для прибывших на Волгу в 1767 г. колонистов централизованно закупали предметы домашнего обихода: столы, лавки, ложки. Большинству семей выдавалось по 2 лошади и одной корове. Одной лошадью, по мнению специалистов, поднять целину было невозможно.
/…/ Наибольший интерес представляют данные по колониям, образованным в 1764–1765 гг. К моменту составления списков способные к земледелию колонисты смогли за 1–2 года обзавестись 3–4 лошадьми и несколькими коровами, распахать и засеять от 4 до 10 га земельных угодий».
(Einwanderung in das Wolgagebiet: 1764–1767 / Hrsg.: Alfred Eisfeld. Bearb.: Igor Pleve. – Goettinger Arbeitskreis ISBN 3-9806003-3-5 /На немецком и русском языках/, с. 32, 44, 46, 47).
(11) «Россия спасла Германию в борьбе с Наполеоном. В 1813 году Берлин самым теплым образом – как освободителей – встречал российские войска. Прусский король Фридрих-Вильгельм IV считал, что «союз с Россией – наше последнее убежище». По поводу смерти царя Николая I берлинская пресса писала: «Умер наш император».
(А.И. Уткин. Первая мировая война. М.: Алгоритм, 2001, ISBN 5-9265-0039-7, с. 14).
(12) «Во Псковском кремле с августа 1941 года находилась Псковская православная миссия, организованная по инициативе митрополита Литовского и Виленского и патриаршего экзарха Латвии и Эстонии Сергия (впоследствии убитого, как передавали, людьми в форме СС, говорившими между собой по-русски). Миссия должна была в условиях оккупации воссоздавать разрушенную советскими гонениями церковную жизнь. В ней было 15 молодых зарубежных священников, служивших по всей Псковской области. Были при ней и гражданские служащие. При миссии действовала художественная школа, расположенная там же, в кремле, и свечной завод, помещавшийся на первом этаже колокольни. На втором этаже молодежь своими силами привела помещение в порядок для сборов младших и для литературного кружка старших. Там же с молодежью, по группам, велись беседы на религиозные темы.
