Игорь Росоховатский - Загадка Акулы
Обзор книги Игорь Росоховатский - Загадка Акулы
Росоховатский Игорь
Загадка 'Акулы'
Игорь РОСОХОВАТСКИЙ
ЗАГАДКА "АКУЛЫ"
Юрий сидел на стуле у изголовья кровати и молчал, За окнами больницы цвели деревья, журчали арыки, и ему казалось, что волнистые волосы Марины стекают по подушке как ручьи. Он смотрел на ее исхудавшее лицо, на сухие, потрескавшиеся губы, вбирал в память все мелочи - и то, как она слабо пошевелила рукой и как посмотрела на него.
Марина видела обострившиеся скулы Юрия и все понимала. Пыталась шутить, чтобы подбодрить его:
- Ну вот, исполнилась твоя мечта. Я - в опасности...
Он вспомнил скамейку в московском парке. Рука девушки лежала в его руке, и ему хотелось только, чтобы это длилось вечно, чтобы чувствовать, как бьется ниточка пульса, чтобы знать, что рядом она, доверившаяся просто и навсегда. Он сказал тогда:
"Иногда мне хочется, чтобы ты попала в опасность... Понимаешь?"
"Понимаю. Тогда бы ты спас меня", - улыбнулась она.
Это было недавно - восемь месяцев назад и очень давно - когда она была здорова. И еще он вспомнил, как тревожилась ее мать на аэродроме:
"Берегите Марину, Юра, и сами поберегитесь. Ведь "акула" - это, наверное, очень опасно".
Он улыбнулся тогда успокаивающе и с видом превосходства: "акула" казалась ему совсем не такой страшной.
"Акула"... Она вспыхнула в Афганистане и, как смерч, ворвалась в Иран, превращая целые районы в госпитали и больницы. Она была страшней чумы. Все заболевшие умирали.
Походные госпитали и научно-исследовательские станции вырастали на пути эпидемии, как бастионы.
Было замечено, что после фильтрования - причем применялись фильтры с широкими порами - зараженная среда становилась неопасной. Значит, возбудитель - микроб, и, значит, он во много раз больше вирусов, которые так малы, что не задерживаются фильтрами. Но даже при увеличении в сотни тысяч раз, при котором ясно различались вирусы, возбудителя "акулы" обнаружить не удалось.
Коварного врага тщетно искали бессонные глаза микроскопов. Газеты тревожно заговорили о загадке "акулы". Это была страшная загадка - она стоила жизни многим тысячам людей.
Юрий вспоминает, как они летели сюда: он, Марина, профессор Нина Львовна, лаборанты. Нина Львовна подшучивала над "веселым свадебным путешествием" своего ассистента, и все смеялись, хоть всем было невесело.
И вот Юрий сидит у постели больной. Его рот защищает многослойная марлевая повязка. И горько подумать, что это защита от дыхания Марины, от ее губ, которые он столько раз целовал.
Из соседней палаты доносятся стоны. Ежедневно в больницах освобождаются десятки коек, но не потому, что больные выздоровели...
За окном сплелись цветущие ветки. Им нет никакого дела до человеческой тревоги и муки. Они рассказывают людям о том, что смерти не существует, что есть только жизнь во многих переходах и разнообразии форм. Они говорят, что ничто на свете не бывает неподвижно и мертво, а просто меняет формы, так же как цветок переходит в плод, как плод падает на землю, чтобы прорасти семенами. Они рассказывают людям все это, и кто может - тот читает, кто прислушивается - тот слышит. А самый острый слух у мудрецов и влюбленных.
Юрий наклоняется ниже и говорит сквозь марлевую повязку:
- Все будет в порядке, Маринка. Вот увидишь... Она с трудом улыбается. Рядом хрипит больная:
- Няня! Няня!
В углах ее губ - кровавая пена...
2
Юрий вышел из больницы и сразу же попал в иной, живой и стремительный мир. Куда-то спешили люди, с шуршаньем проносились мимо стеклянные коробки автобусов. Мужественный голос пел по радио:
И сквозь пространство и. время
Наша любовь пройдет...
Юрий ходил по этой дороге каждый день по многу раз. Собственно говоря, все другие дороги исчезли, осталась одна: лаборатория больница, больница - лаборатория. Он плохо запоминал улицы - всегда был занят своими мыслями, но эту печальную дорогу запомнил навсегда.
Он шел и думал о Марине и о своих опытах в лаборатории, потому что теперь это связывалось воедино. Красные треугольные пятна на шее Марины - метка от "зубов акулы". Потрескавшиеся губы, лихорадочный блеск глаз. Стоны из соседней палаты, кровавая пена... Еще не увидев таинственной бактерии, он уже знал ее в лицо. Загадка "акулы" - и жизнь Марины. Одно переплеталось с другим, совмещалось, отзывалось болью.
Где же скрывается возбудитель - бактерия "а", как ее заочно назвали ученые? Проклятый, подлый. возбудитель болезни! В электронный микроскоп, в котором ясно видны вирусы, он не может увидеть бактерию "а", которая во много десятков раз больше вируса. В чем же дело? Может быть, эта бактерия не поддается окраске? Он применял все мыслимые и немыслимые способы окраски, он рассматривал объект и в боковом свете, и с напылением металлом, и в флуоресцентный микроскоп, дающий цветное изображение. Но загадка продолжала существовать - и умирали тысячи людей, пораженные невидимым врагом, и мучилась Марина (он не мог подумать "умирала"). Юрий почувствовал боль в груди и как-то особенно ясно осознал, что в слове "болезнь" корень "боль". Боль... болит... болеет... И это имеет прямое отношение к Марине.
Он завернул за угол и увидел слепого. Постукивая палочкой по забору, тот искал вход во двор и не мог его нащупать. А калитка была перед ним стоило только толкнуть ее. На лице слепого застыло мучительное выражение. Видимо, он спешил, и вот - неодолимая преграда.
Юрий быстро подошел к человеку в темных очках и провел его в калитку.
- Спасибо, - сказал слепой, и мучительное выражение сбежало с его лица.
"Где находилась преграда? Во внешнем мире? Нет, в нем самом. Ведь преграда - не забор, а слепота".
И вдруг Юрий с отчаянием подумал: "Может быть, я со стороны похож на него? Я тоже стою перед калит кой, но не могу ее распахнуть не потому, что она спрятана или трудно открывается, а просто потому, что я слеп..."
И в его напряженном мозгу возникла мысль, на долгое время лишившая его покоя: "Разве мог бы слепой создать микроскоп и проникнуть в невидимый мир? Разве глухой помыслил бы о создании звукоуловителя? С помощью приборов можно совершенствовать органы, но что делать, если нет самого органа?"
3
Юрий вглядывался в окуляр оптического микроскопа. Он рассматривал капли культуры болезни при увеличении в две тысячи раз. Он менял одну пластинку за другой.
Иногда поле зрения почти закрывали шарообразные бактерии. Это стрептококки и пневмококки, которым невидимая бактерия "а", ослабив защитные силы организма, открывала широкую дорогу. На каждой последующей пластинке кокков становилось все больше и больше. Это означало, что они делились, бесконечно удваивались. Но где же сама бактерия "а"?
