Клер Дедерер - Йогиня. Моя жизнь в 23 позах йоги
— А ведь тут и лосось водится. И крабы. И придонная рыба. А еще ежевика и снежная ягода.
На острове Бейнбридж я еду вдоль западного берега заниматься йогой в деревянной хижине в густой еловой роще. Занятия ведет женщина, с которой мы вместе учились в старших классах, они проходят у нее на заднем дворе. Хоть мы плохо помним друг друга, мне нравится заниматься у своей старой знакомой. Она преподает довольно энергичную практику — смесь пауэр-йоги, бикрам-йоги и аштанги. Она очень талантливая, у нее свой стиль и свой голос, но иногда мне кажется, что я прихожу на эти занятия, просто чтобы согреться. Мне нравится эта жаркая комната, в которой столько людей. В ветреные дни еловые ветки хлещут стены дома. Но внутри ничего не слышно, лишь тихий гул обогревателей и низкий голос Джен, объявляющий позы.
Мы много отдыхаем в собаке мордой вниз. Эту позу преподаватели виньясы часто сравнивают с возвращением домой. В нее вплываешь, как в воду.
Собака мордой вниз — поза, над которой я размышляла больше, чем над другими. Как только я ни меняла положение тела, рук и ног в этой позе. Живот втягивала, потом расслабляла. Делала ее силой мышц и на полном расслаблении.
Когда я только начала заниматься йогой, меня волновало лишь одно — как бы поскорее опустить пятки на пол. Это была моя цель, показатель, что я чего-то достигла. Мне так хотелось стать лучше. Джонатан настаивал, что неважно, опускаются пятки на пол или нет. Главное — раскрыть ладони и выпрямить спину. Я делала вид, что меня заботят мои ладони, но на самом деле думала только об одном: как бы дотянуться пятками до пола.
Примерно через год пятки опустились, и я научилась выпрямлять спину. Теперь на первый план вышло умение прогнуться в спине. Я провисала между рук, создавая глубокий прогиб. Мне хотелось быть одной из тех, чья грудь почти ложится на пол — супергибкой.
А потом Фрэн сказала, что если я буду продолжать делать так, то угроблю спину. Задействуй свой центр, велела она. Я тогда еще не знала, что это значит. «Тогда просто втяни живот», — пояснила Фрэн, и у меня получилось.
Пару лет я только этим и занималась — втягивала живот. Раскрыв ладони и опустив пятки на пол. Но потом Минди захотела, чтобы я вращала плечи изнутри наружу. И я начала разворачивать локти так, чтобы сгибы смотрели строго вперед. Когда я делала это движение, плечи раскрывались и весь вес не падал на руки.
Так у меня появилась задачка еще на несколько лет. Раскрыть ладони, опустить пятки, вращать плечи изнутри наружу и втягивать живот. А потом я встретила Сейдел. «А что это у тебя с животом? — удивилась она. — Ты создаешь много лишнего напряжения в спине, потому что слишком втягиваешь живот». Веснушчатой рукой она провела по моим плечам: «Ого-го!» Плечи были каменными, как скала. «Расслабься, — сказала Сейдел. — Помнишь, у Арчи Белла и „Дреллс“ была песенка — „Напрягайся“! Да нет, тебе тогда еще лет было маловато. Короче, надо всё делать наоборот — расслабляйся!»
Одна поза. Десять лет размышлений. Десять лет работы. Десять лет разговоров. И я все еще не потеряла интерес. Удивительно.
Моя собака мордой вниз нынче не выглядит совсем ужасно, но не похожа и на произведение искусства. Иногда я мысленно повторяю все указания, и ум безустанно скользит по телу. А иногда просто провисаю в плечах, позволяю спине сгорбиться и делаю собаку некрасиво.
Джен проходит по рядам и кладет ладонь мне на спину. Берет меня за бедра и уверенно тянет назад: давай-ка выпрямимся! Но мне все равно. Я просто рада быть в этом теплом зале, совсем рядом с домом.
Я думала, что буду заниматься йогой всю жизнь и с каждым годом приближаться к совершенству, что постигну ее глубочайшие тайны и наконец смогу выпрыгивать из скорпиона в чатурангу. Но вот что произошло: чем больше я занимаюсь йогой, тем хуже у меня получается. И вы не представляете, как это здорово.
В середине зимы мы с Брюсом наконец едем в Маниту-Бич вместе.
Спускаясь с холма к пляжу, проходим мимо высокого здания в стиле ар-деко, похожего на зефир, где раньше был дом престарелых.
— А здесь старики гуляли на лужайке в халатах.
— Серьезно?
— Мы все время мимо проходили, когда шли на остановку.
Мы оставляем машину на стоянке у пляжа и идем под навесом.
Я рассказываю Брюсу, как мы с братом гуляли здесь каждое утро.
Брюс сжимает мою руку, и я вдруг начинаю плакать. Если бы он не взял меня за руку, может, я бы и сдержалась.
Из одного из приличных домов выходит женщина с копной седых кудрей. У нее в руке сумка, женщина идет на стоянку.
— Здравствуйте, — говорит она.
Я вытираю слезы:
— Извините, что разревелась у вас на дворе.
— Да ничего. У нас тут все время люди плачут. Возвращаются посмотреть домики, которые когда-то снимали. Тут очень много кто жил в неспокойное время, после развода, например. Я уже сто раз мужу говорила, что надо бы прямо тут, на пляже, поставить кушетку для психотерапевта.
Я перестаю плакать, становится немного легче. Меня почему-то успокаивает мысль о том, что не я одна возвращалась на этот серый пляж в поисках чего-то.
— Я замерзла, — говорю я.
— И я, — отвечает Брюс. — Поехали домой, выпьем горячего шоколада.
Но мы не уезжаем сразу. Мы еще долго стоим под навесом и смотрим на залив, словно в ожидании чего-то нового.
Благодарности
В первую очередь благодарю своего агента Анну Стайн — ты настоящее чудо. Эта книга и ее книга тоже. За исключением неудачных мест. Спасибо щедрому Питеру Терзиану за то, что познакомил нас.
Прекрасной, настойчивой, понимающей Кортни Ходелл, редактору, о котором я (и любой писатель) могла только мечтать.
Спасибо всем сотрудникам издательства «Farrar, Straus and Giroux» за ум и доброту. Марку Кротову — благодаря ему моя жизнь стала лучше. Спасибо Шарлотт Стрик за прекрасную куртку и Джеффу Серою — за остроумие и глубокие знания. Спасибо Кэти Дейнман, Эбби Кэган, Захари Брауну и Карле Эофф.
Сотрудникам британского издательства «Bloomsbury», особенно моему редактору Хелен Гарнонс-Уильямс.
За то, что приютили эту книгу и ее автора, спасибо курорту Хеджбрук, Гордону и Дон Дженоу, Крису Торсену и Дайане Ролл, Стефани Буржетт и Кену Грейсону, Линде Мэнджел и Стиву Фрадкину. И больше всего Скотту Лавлессу и Терезе Говард.
За помощь спасибо Джиан Гарланд, Эмили Уайт, Трилби Коэн, Уэнди Редал, Лесли Додсон, Дэниэлу Глику, Роберту Спеллману, Шерри Л. Смит, Эрике Шикель и Трейси Росс.
За разговоры, действующие как витамины: Виктории Хейвен.
Спасибо всем моим преподавателям йоги, и в особенности Фрэн Галло и Джен Грин. Я также хотела бы упомянуть Стивена Коупа, который пишет о йоге с редкой открытостью. Благодаря его книгам я познакомилась с прекрасным переводом «Йога-сутр» в исполнении Чипа Хартранфта, которым и пользовалась в этой книге.
Когда кто-то упоминает тебя в своих мемуарах, это всегда неприятно. Благодарю всех, кто упоминается на страницах этой книги.
Никаких слов не хватит, чтобы отблагодарить моих потрясающих, смелых и очень терпеливых родных: Донну Дедерер, Майка Дедерера, Дейва Дедерера и Ларри Джея.
Люси Баркотт и Уилли Баркотт: благодаря вам каждый мой день — счастливый.
Мой милый Брюс Баркотт, не знаю, что бы я делала без тебя.
Об авторе
Эссе, рецензии и репортажи Клер Дедедер печатались на страницах «Vogue», «The New York Times», «Slate», «Yoga Journal», «Real Simple» и «The Nation». Она живет на острове в пригороде Сиэтла.
Примечания
1
Поза верблюда.
2
Поза треугольника.
3
Поза гаруды — мифического существа, наполовину птицы, наполовину человека.
4
Эгон Шиле (1890–1918), австрийский художник, протеже Гюстава Климта и один из ярких представителей экспрессионизма, характерной чертой творчества которого является угловатая манера письма.
5
Поза лотоса.
6
Поза вороны.
7
Поза царя голубей.
8
Поза ребенка.
9
Поза связанного угла; поза бабочки; поза портного.
10
Стойка на голове.
11
От англ. attachment parenting.
12
Известный философ Исайя Берлин в своем эссе «Еж и лиса» делил всех писателей и мыслителей на ежей, не способных воспринимать мир, кроме как с одной точки зрения, и лис, рассматривающих окружающую действительность с разных углов.
13
Поза ребенка.
14
