Андрей Школин - Прелести
В номере я первым делом забрался под душ. Вторым делом вышел из душа, растёрся полотенцем и, включив телевизор, упал на кровать. Других дел пока не предвиделось. Вечером группу обещали сводить полюбоваться прелестями Монмартра. Но это вечером.
В телевизоре кто-то, чего-то, кому-то, о чём-то рассказывал. Да так бойко. Точно птички поют…
Дотянулся до своей сумки, вытащил из неё и разбросал по постели некоторые личные предметы и, наконец, нашёл и достал чёрный бумажный пакет. Менты не обманули и вернули его вместе с другими вещами. Теперь он занял своё привычное место в дорожной сумке. Аккуратно вынул четыре фотографии и отложил пакет в сторону.
Верхнее фото принадлежало Саку. Он смотрел немного в сторону, улыбаясь кончиками губ. Я не видел его с прошлой весны.
Со второй фотокарточки хмурил брови незнакомый мужчина. С Мережко я ещё не встречался. Положил его сверху Сака.
Измайлов был третьим. Насмешливый взгляд, белокурые волосы. Перевернул фото изображением вниз и отложил в сторону.
И, наконец, Хазар. Данович Эдуард Александрович. На вид лет пятьдесят. Большая залысина. Вот…
С моей стороны искать его в Париже чистейшей воды авантюра. Но ведь и в Воронеже всё предполагалось не иначе как авантюра. А что тогда не авантюра? Какой резон верить загадочному мужику из тюрьмы, который посоветовал найти вначале некий торговый дом «У Вагнера»? А не верить какой резон? Ну, на предмет, зачем мне это всё надо, я, вроде, давно голову не забиваю. Может и существует такой торговый дом «У Вагнера» в районе метро «ля Фурш»?
Внимательно изучил лицо Дановича, затем собрал фотографии и сунул их обратно в пакет. На экране телевизора маленький негритёнок называл папой белого мужчину. За кадром кто-то жутко смеялся. К французскому Парижу подкрадывался вполне русский вечер…
Убрав звук телевизора, подошёл к окну. Чёрные мусорщики в зелёной спецодежде зелёными мётлами подметали улицу. В доме напротив, за полузанавешенным окном какая-то женщина занималась гимнастикой. Она наклоняла туловище влево-вправо, а кто-то невидимый давал звуковую команду: «Ан, ду, труа…» Эти ан, ду, труа разносились очень громко и отчётливо, так что даже мусорщики, как мне показалось, уловили ритм и точь-в-точь повторяли движения гимнастки.
Я открыл окно и набрал полные лёгкие сырого парижского воздуха. Звук открываемых ставней спугнул двух сизых голубей и они, с шумом захлопав крыльями, упали откуда-то сверху. Гимнастка уселась на пол, так что мне осталась видна только голова. Над дверью здания, в котором она находилась, висел плакат с изображением йога в позе лотоса. Видимо, женщина тоже занималась йогой. Я бы следил за её упражнениями дальше, но тот невидимый, что давал команды, вдруг превратился в видимого, подошёл к окну, закрыл его и занавесил шторами. Чернокожие стали мести беспорядочно…
В сторону Монмартра двинулись пешком. Экскурсовод мотивировал это тем, что: «Здесь всё рядом, а заодно и город посмотрим». Затем он усадил группу в какой-то полуигрушечный поезд, машинист которого страшно обрадовался, узнав, что мы русские. Впрочем, как я выяснил позже, он радовался любому пассажиру положившему глаз на его технику. Этот чудо-поезд действительно помчал гостей из России в довольно крутую гору и довёз до Театральной площади. После этого «молодая пара» сразу же нас покинула, а оставшихся мужчина-экскурсовод повёл мимо надоедливых художников в знаменитый католический собор Sacre-coeur.
— Почему вы за мной совсем не ухаживаете? — когда мы, точно художественную галерею, разглядывали изнутри действующую церковь, взяла меня под руку «мадам в мехах». — Как Вас зовут, молодой человек?
Удивлённо наклонил голову:
— Андреем.
— А меня Зоей Викторовной.
Правда?!! Хотел изобразить трогательную улыбку и покривляться, но, вспомнив, что нахожусь, хоть и в католическом, но Божьем Храме, решил этого не делать, а только пробурчал что-то вроде: «Очень приятно».
— Вы впервые в Париже, Андрей?
— А Вы?
— Конечно, — усмехнулась она. — Разве Вам это не известно?
Это «Вам» было произнесено с особенным выражением, как будто относилось не ко мне, а к чему-то более обобщающему.
— Кому нам?
— Ой, молодой человек, давайте не будем играть в прятки, — женщина подняла голову и попыталась «испепелить меня насквозь» взглядом. — Я ведь всё прекрасно понимаю. Такие люди как я не могут остаться без внимания компетентных органов. Тем более за границей. Поэтому будет лучше, если мы сразу раскроем все карты. К чему обманывать друг друга? — и с чувством собственного достоинства она развернулась и вышла на улицу.
В соборе начиналась служба. Прихожане рассаживались по скамейкам в ожидании выхода священнослужителей. Толпы зевак при этом слонялись взад-вперёд в предвкушении очередного театрального представления.
Я также выбрался наружу и вновь увидел «мадам в мехах». Она стояла на лестнице спиной к собору и лицезрела панораму ночного Парижа. Прямо из-под ног до горизонта разбегались огни электрических лампочек самого романтического города мира. Вниз и вверх по лестнице текли пёстрые ручейки жителей отдалённых уголков планеты. Еле различимые в темноте негры предлагали туристам нелепые вязаные шапочки. Длинноволосый юноша, сидя прямо на асфальте, ел виноград из бумажного пакета и что-то наигрывал на гитаре. Мадам не шевелилась.
Сразу вспомнил всю ту чушь, которую она городила пять минут назад, огляделся по сторонам, зевнул и незаметно подкрался сзади.
— Разрешите представиться, Зоя Викторовна, капитан Бобров к вашим услугам.
Женщина вздрогнула и резко повернулась в мою сторону. На вид ей было где-то под сорок. Меха, по сибирским меркам, очень невзрачные.
— Значит, я не ошиблась. Вы действительно оттуда?
— Конечно оттуда.
— Она страшно обрадовалась этому моему «признанию». Она была из той породы людей, которые сильно обижаются, если на них не обращают внимания какие-нибудь «компетентные органы».
— И Вы действительно капитан?
— Уже капитан. Недавно ещё был старшим лейтенантом.
Мадам совсем успокоилась и доверительно взяла меня под руку.
— Вам не кажется, эти французы очень небрежно одеты? По крайней мере, для меня это полная неожиданность. Всегда считала Париж центром моды.
— Думаю, самих парижан мы здесь ещё не видели. Это всё туристы.
— Да? — она несколько минут разглядывала снующих туда-сюда людей. — Наверное, Вы правы, Андрей. У вас, кстати, нет желания посидеть в каком-нибудь кафе? Тем более, наша группа как-то незаметно разбежалась.
Согласился, и мы вновь вернулись на place du teatre. Художников на этой знаменитой площади было не меньше чем туристов. Каждый из них не упустил возможности поинтересоваться, не желаем ли мы получить свои портреты. Некоторые, безошибочно угадав в «мадам» гостью из России, на вполне сносном русском языке называли её красавицей. Льстили, конечно.
Пройдя сквозь частокол мастеров кисти, мы среди множества разнообразных кафе выбрали небольшой ресторанчик, вошли вовнутрь и расположились за свободным столиком. Пара гитаристов выводила заводные испанские мелодии, погружая клиентов в присущую этому заведению особую атмосферу. Заказали вино.
— Ну, что ж, за знакомство, Андрей.
— За знакомство, — отпил вино и поглядел сквозь прозрачное стекло на свет. — А как Вы догадались, кто я?
— Ну, это очень просто, — она обнажила довольно крепкие зубы. — Меня ещё в Москве предупреждали, что моя миссия не останется незамеченной. Поэтому была готова. Затем, Вы единственный из группы, кто живёт в отдельном номере, остальные по двое. И, наконец, моя женская интуиция. Вы слишком плохо замаскировались. Видимо, сказывается недостаток опыта. Вы ведь ещё так молоды… Сколько Вам лет, Андрей?
— Скоро будет двадцать шесть.
— Вот видите. Я рассчитывала, что ваша организация пошлёт более опытного… — женщина замолчала, подыскивая подходящее слово, — сотрудника.
— У меня связи есть. Блат. Сами понимаете, в Париж поехать за казённый счёт многие хотят, вот мне родственник один и помог. Так что, довольствуйтесь тем, что есть.
— А вот скажите, Андрей, если это не слишком большая тайна, в Москве Вы также ведёте наблюдения за членами нашего союза?
— Разумеется, — меня начинала утомлять эта игра в шпионов. — Более того, сказать по правде, более половины ваших соратников активно сотрудничают с нашими органами.
Она поставила фужер и недоверчиво посмотрела в упор.
— Как вы сказали? Почти половина?
— Ну, что-то около того, точного числа я знать, разумеется, не могу.
— Не может быть, — Зоя Викторовна была шокирована. — Следовательно, вам всё известно?
— Всё.
— И вам известно, зачем я прилетела во Францию?
