Екатерина Великина - Книга для ПРОчтения
Васьло действует не так.
Вот, скажем, собираюсь я уходить. Перед уходом проверяю кухню: пустая. Еще раз подергаю ручку для верности и, убедившись, что точно заперто, ухожу. Как только за мной закрываются двери, Васенька смачно плюет мне вослед и перебирается в астрал. Долго плавая среди комет и астероидов, находит нужную дверцу с надписью «хавка тут, хозяин в людях» и материализуется на кухне. Ну в противном случае я просто не знаю, как он туда попадает… Оказавшись в святая святых, уверенной походкой Васенька идет к холодильнику и начинает вскрывать морозилку. Процесс этот требует сосредоточенности, а оттого Васенька пыхтит минут двадцать. А вот после этого начинаются разочарования. Первое разочарование (не главное) заключается в том, что, открыв дверь в морозилку, Васенька напарывается на три закрытых ящика. И вот если в Главной Кошачьей Книге первым пунктом написано, что морозилку можно открыть, покогтив нижний левый угол, то про ящики не написано ничего. Еще какое-то время Васенька пытается выдвинуть ящики силой мысли, но и это ему не удается. Тем временем морозилка начинает течь. За текущие морозилки не премируют, и это Васенька понимает прекрасно. К тому моменту, когда лужа достигает третьей половой плитки, в воздухе уже надрывается кошачья сирена и светит лампочка «внештатная ситуация». Васенька мечется по кухне в поисках заветной двери, но, увы, его ждет разочарование (Главное Разочарование, как вы, наверное, уже догадались). Там, где находилась дыра в сто двадцать пятое кошачье измерение, теперь висит одинокая табличка «Ты вор, Василий. И ты за это ответишь». Это бесхитростные кошачьи слова наполняют Васенькину душу первородным ужасом. Он вновь пролистывает Главную Кошачью Книгу в поисках ответов и останавливается на главе «Все дерьмо, которое ты видишь, сделал не я». Вообще надо сказать, что эта глава в нашей семье пользуется особенной популярностью. И не только у котов. Буквально неделю назад маленький Ф. старательно убеждал меня в том, что сок на пол, на диван, на тумбочку, на кровать, на кипу белья и на его собственную рубашонку пролили некие злые малыши, которые отчего-то (?!) влезли к нам через балкон… Как это негодное детское стадо пробралось на восьмой этаж, история умалчивает.
Так вот, о Васеньке.
К тому моменту, когда я возвращаюсь из гостей и отпираю кухню, Васенька восседает на табуретке (потому что к этому времени пол залит не по третью плитку, а по пятую) и делает вид, что его прямо позавчера выписали из Египта. Типа он божественный египетский кот Хуюбис, и я уже могу начинать молитвы и жертвоприношения. Васенька еще не знает, что с такими круглыми харями в Хуюбисы не принимают: в их египтах просто блоков не хватит, чтобы выложить этот кувшинный анфас. А оттого летящую в его сторону тапочку Васьло воспринимает как личное оскорбление, и я прекрасно успеваю швырнуть в него и второй. Ко второй тапочке Египет облетает с Васи, как листья с осеннего дерева, и кот пытается скрыться в двери. Но тут бывает Еще Одно Разочарование. Если Прохору, для того чтобы застрять в двери, требуется огромный замороженный эскалоп, то у Васеньки все свое с собой. За то время, что он вытаскивает задницу из щели, я могу вполне успеть напечь горку блинов к ужину, и поэтому тапочки могут полететь в Васеньку во второй и даже в третий раз — в зависимости от степени загаженности пола.
Но это все мелочи. По сравнению с тем, как Васенька вчера ходил на охоту, меркнет даже открытая морозилка.
Идея изловить дичь пришла Васеньке в голову не вдруг, а от крайности. Я уже писала, что Васины посты бывают по поводу и без повода, и даже сломавшиеся дверные ручки могут нанести существенный урон делу жиросбережения.
Так вот, вчера у нас сгорел счетчик. Искрил-искрил и сгорел. Ближе к ночи стало нам темно и страшно, а наутро был созван семейный совет. На семейном совете выдали мне нумер и приказ названивать по этому нумеру до тех пор, пока не явится электрик.
Нет гаже утреннего занятия, чем названивать по инстанциям, и поэтому настроение у меня было скверное, а уж про кошачью кормежку я позабыла напрочь. Около полутора часов Васенька нарезал крути вокруг кухни, вздыхал и взмявкивал, но результата так и не добился. Под конец, решив, что его сняли с довольствия, он оскорбленно удалился. За это время я дозвонилась до ДЭЗа, восстановила электрификацию и отправилась наводить порядок в Фасоличьих кущах. Открыла форточку, включила пылесос, пропылесосила и закрыла форточку: ничего необычного, я всегда так делаю. После, довольная собой, кофе пить отправилась: первый раз за утро, между прочим. Так вот, сижу, кофий хлебаю, почту читаю, как вдруг какой-то шум раздается. Фигня какая, думаю, и дальше кофеином давлюсь. А шум все громче и громче, и как-то, что ли, оформленнее. Сначала такое раскатистое «плюх», а потом такое протяжное «блииииинк». «Плюх»-«блиииинк»-«плюх»-«блииинк» и так бесконечно.
Как-то мне даже не по себе стало, прислушиваться начала. А шум прямиком из Фасоличьей комнаты раздается.
«Ну все, — думаю, — писец. К нам лезут злые малыши».
Встаю со стула, топаю в детскую и, честное слово, в первую секунду даже пугаюсь. На мое залитое светом окно обрушивается какая-то бежево-черная масса, стекает и вновь обрушивается. Будто с обратной стороны кто-то швыряет в форточку огромный волосатый мяч: «плюх» — мяч впечатался в форточку, «блиииинк» — стек. Точно завороженная, я смотрю на этот чудовищный мячик и вдруг понимаю, что мячик тоже на меня смотрит. Причем глаза у мячика недоуменные, офигевшие такие, я бы сказала, глазки. Некоторое время мы изучаем друг друга, после чего я все-таки догадываюсь открыть форточку и впустить кота в отчий дом.
О да! Не получив положенной хавки, это смиренное создание решило тряхнуть стариной и изловить одинокую зимнюю птицу. То, что на нашем заваленном хламом балконе даже голуби не сидят, Васенька не знал. А за те три минуты, что он изображал из себя птицелова, форточка успела закрыться. Тысячи других котов орали бы и терзали дверь, но не таков наш Васенька. В его голову просто не мог прийти тот факт, что форточка закрыта и что там стекло. Ну не написано про стекло в Кошачьих Книгах. Поэтому Васенька решил, что перед ним астральная преграда, и если влететь в нее сто тысяч раз, то на сто тысяча первый она рухнет и осыплется рубиновыми искрами. Без световых эффектов, безусловно, не обошлось: к тому моменту, как я доперла войти в детскую, из Васиных глаз вылетали искры усердия, однако астрал был по-прежнему прочен. Василь стекал по нему, как кусок масла по сковородке, стекал и обрушивался вновь. Думаю, если бы я постояла еще несколько секунд, он наверняка помахал бы мне лапой и сообщил, что «буду через полчасика, ты пока пожрать положи, да?».
