Михаил Угаров - Море. Сосны
– А раньше здесь жили упыхи. Турки им сказали, пошли с нами, мы вам кое-что покажем. А упыхи были глупые и очень любопытные. И пошли все: старики, и дети, и женщины с собаками. А когда они шли по самому краешку скал, турки их всех столкнули в море. И не стало больше бедных упыхов. Любопытство погубило.
Рядом с Виктором и Ликой сидел на лежаке молодой человек в очках. Он сказал:
– Какие глупости вы говорите, девушка! Это были не упыхи, а убыхи! И все было не так, как вы говорите.
Лика, не поворачивая головы к молодому человеку, сказала ровным голосом:
– Пошел в жопу, глист московский!
Интеллигентный молодой человек вспыхнул, быстро встал с лежака, забрал свое полотенце и пошел прочь.
Виктор догнал его у самой воды:
– Извините нас, пожалуйста! Она всегда так – не подумает, а скажет!
– Не водитесь вы с ней, – очень серьезно сказал молодой человек в очках. – Не надо это.
– Почему?
– Триппер. И прочая венерика, – смущенно улыбнулся он.
И тогда Виктор толкнул его в грудь. Молодой человек от неожиданности упал, с него слетели очки. И он закричал тонким голосом:
– Очки! Очки!
Без паяльника проживешь
Виктор лежал на животе. Лика закинула на него ногу. Ей приятно касаться его горячего тела.
Щека у Виктора на горячей гальке, смотрел он вбок, не на Лику.
Виктор слушал разговор двух женщин.
– Я мужу так сказала: ты больше не парень, а женатый человек. Иди, прощайся с друзьями! Уж я и карманы у него вечером проверяю, и на день только рубль даю на руки. А все равно – звонки странные, с молчанием…
– Гуляет?
– Тайком с друзьями встречается.
– Вот паразит!
– Витьку встретила, так ему и сказала: к моему больше не подходи! Увижу – морду расцарапаю.
– А у меня придумал, что по делу с друзьями встречается, – паяльник, мол, починить. Ну и получил по сусалам. Говорю: все, без паяльника проживешь!
Лика засмеялась.
И женщины засмеялись. Им было приятно, что девушка оценила их жизненную мудрость.
– Какая вы, девушка, веселая, приятно посмотреть!
– Вообще красивая пара! Особенно мужчина.
Лика лениво встала, пошла к морю, на ходу бросила женщинам:
– Да ладно вам, курицы драные! Раскудахтались.
Виктор отвернул лицо от женщин, засмеялся, но извиняться за грубость Лики не стал.
Вот граница
Солнце клонилось к морю. Но край его еще не задел горизонта.
И вдруг как будто неслышимая команда разнеслась по пляжу – люди стали быстро подниматься с лежаков, торопясь, собирали вещи и уходили.
И вот всё – вмиг опустел пляж, всех как ветром сдуло.
И тогда широкой полосой двинулись по пляжу пограничники с собаками. На горизонте появились легкие военные катера.
Все. На ночь граница начинает действовать.
Виктор и Лика сидели на скамейке в приморском парке.
Солнце уже наполовину исчезло в море.
– Ну а теперь скажешь, зачем мы сюда ехали? – спросил Виктор.
– Вон мечеть, вон минарет. Вот граница. Турция…
Нам посрать
Беспокойный пожилой человек присел на лавку рядом с Виктором и Ликой. Он поправил на лице тяжелые очки в роговой оправе. Поправил галстук.
– Централизованное планирование плюс хозяйственная самостоятельность колхозов и совхозов! – сказал он так, как будто его кто-то прервал недавно, а вот теперь он имеет возможность договорить до конца. – Повысился уровень жизни крестьянства – раз. – Он загнул один палец.?- Материальная заинтересованность сельских работников – два! – Загнул второй палец. – Это же один из коренных принципов социалистического хозяйствования! – И он шлепнул себя по коленке. – Закупочные цены на сельхозпродукцию повысились! – Загнул третий палец. – Скот и птица – в пять раз, молоко и масло в два раза, картошка и овощи в два с половиной раза! Колхозникам дали пенсии, дали им паспорта. – Загнул четвертый и пятый пальцы.
Теперь он держал перед собой кулак, собранный из загнутых пальцев. И этим самым кулаком погрозил он Виктору и Лике.
– Но!… – крикнул он высоким голосом. И внезапно, наклонившись к Виктору, перешел на шепот: – Целина! Етит твою мать, извиняюсь, конечно! Такие деньги вбуханы! Их бы да на обычные колхозы и совхозы пустить, в глубинку, так сказать… На хрена нам нужны эти казахские степи?!
Он оглянулся, нет ли кого за скамейкой. И Виктор оглянулся – никого.
– А кукуруза! – свистящим шепотом говорил пожилой человек.?- Королева полей! Курам на смех, ее в Архангельской области сеяли!
А изъятие скота из личных подсобных хозяйств?!
Помолчал и высказал свою главную боль:
– Разделили райкомы на сельские и промышленные.
И тут в разговор вступила Лика:
– Слышь, отец! – бесцеремонным голосом сказала она. – Надоел! Нам посрать на твои райкомы.
Только желтенькОе виднеется
Наступила ночь. Здесь, на границе с Турцией, на самом краю Советского Союза, она была еще темнее, душистее и бархатней, чем в Пицунде, – “на севере”, как говорила Лика.
На пустом ночном пляже стояли пограничники, стояли через равное расстояние.
Лучи двух мощных прожектов мерно ходили по пляжу, скрещивались между собой и расходились вновь.
– Что это там на пляже желтенькое виднеется? – спросил Виктор.
– Детское ведерко кто-то забыл, – отвечала Лика. – Завтра заберут.
Проникновение
Шли темной ночью по узкой улице. Потом шли старым виноградником. Потом через гаражи и сараи.
На пути встал высокий деревянный забор.
Виктор подсадил Лику. Она посмотрела за забор.
– Чистенько, – сказала Лика, имея в виду, что за забором опасности нет.
И села верхом на забор, чтобы подождать Виктора.
Виктор подпрыгнул, схватился за верх забора, раскачал туловище, потом одной ногой зацепился за верх. Подтянулся. Верхом сел на забор.
– Давай! – сказала Лика, и они разом спрыгнули вниз.
Пошли между складов, ангаров и гаражей.
Путь им преградил высокий забор-сетка. По сетке взбираться вверх гораздо легче, главное, чтобы пальцы попадали в ячейки.
Перелезли через сетку.
Вокруг склады, ангары, пакгаузы.
Всего один тусклый фонарь освещал пустынный причал.
Они спрятались за высоким штабелем пустых ящиков. Ящики были щелястые, и сквозь эти щели видно не сильно хорошо, зато слышно все.
Я туда хочу
Лика поправила прическу, отряхнула юбку.
Вышла из-за ящиков и, стуча каблучками, пошла по причалу.
У трапа стоял дежурный матросик. Он был белобрысый, с белыми бровями, реснички как у поросенка.
– Девушка! – испугался матрос. – Здесь нельзя, нельзя здесь!
Лика подошла к нему совсем близко, почти коснулась прядью своих волос его лица.
– Чего надо? – понизив голос, спросил он.
– Хочу вон туда попасть, – показала она рукой в темноту.
Матрос оглянулся в темноту, но ничего там не увидел.
– Куда конкретно? – спросил матрос.
– Где мечеть. Где минарет стоит.
Матрос сначала просто онемел. А потом громко, во весь голос сказал:
– Дура, что ли? Там же – Турция!
– Денег хочешь? – тихо спросила Лика. Намеренно тихо, чтобы он так не орал.
Матросик вспотел от страха. В глазах его появилась маленькая мысль. Он сглотнул слюну и кивнул Лике в знак согласия.
– Короткий у нас с тобой разговор получился, – тихо засмеялась Лика.?- А я-то боялась…
– Чё боялась-то? – спросил он понаглее.
– Что переспать за это надо будет.
– И чё? И переспала бы? – спросил он, волнуясь.
– Ну.
На щеках у белобрысого выступили грубые пятна румянца.
– На хрена тебе туда? – мотнул он головой в сторону Турции. – Там плохо. А у нас хорошо.
– У нас лучше всех, – с грустью ответила Лика. – Только я заграничного хочу.
Матрос оглянулся на катер, заговорил тихо и быстро:
– Ты вот что… Ты завтра приходи. Сегодня никак, а завтра – да.
– Не обманешь? Никому не скажешь?
– Не.
– Раз завтра, то и деньги завтра.
– Все завтра, – закивал головой матросик.
– Ну, я пошла тогда?
– Ага, ага.
Кино начинается
Лика вынырнула из темноты. Она стукнула Виктора кулачком по спине, засмеялась.
А у Виктора были круглые глаза, он не верил своим ушам.
– Ты хочешь бежать в Турцию?!
– Дурак, что ли? Чего я там забыла?
Виктор открыл было рот, но Лика больно толкнула его локтем в бок:
– Смотри теперь! Кино начинается!
На страже Родины
Матросик как стоял на месте, так и остался стоять. Замер и только смотрел в темноту испуганными глазами.
А потом вдруг сорвался с места, заметался, рванул влево, рванул вправо, выругался матом.
Повернулся кругом и загрохотал по трапу – побежал на катер.
На палубе стал бегать вокруг рубки, размахивал руками.
Из рубки лениво вышел пожилой военный. Послушал матроса, всплеснул руками и опрометью кинулся обратно в каюту.
