Юрий Рытхэу - В долине Маленьких Зайчиков
– Я не собираюсь оставаться в Магадане, – прервал его Праву.
– Как?
– Давай я тебе все скажу по порядку, – предложил Праву.
– Ну, рассказывай, – сухо кивнул Семенов, и Праву понял, что он недоволен. Сделать столько для человека и услышать, что все это не нужно.
– Ты, может быть, помнишь, что в университете я увлекался историей первобытного общества? – доверительно заговорил Праву. – Так вот, перед отъездом из Ленинграда я получил письмо от брата. Вот оно. – Праву вытащил смятый листок из кармана и прочитал вслух то место, где говорилось о неизвестном стойбище.
– Слышал, – прервал его Семенов. – Не понимаю только, какое отношение имеют полудикие чукчи к науке? Да и не совсем ясно, как они очутились в таком положении: одни утверждают, что никакое это не племя – просто группа чукчей, заблудившаяся в тундровых горах, другие – что это настоящее дикое племя… Ими занимается сам Савелий Михайлович.
– Кто это?
– Секретарь обкома, – Семенов кинул на Праву уничтожающий взгляд: не знать такого человека!
– Послушай, Иван, – заговорил просительным тоном Праву, – сделай так, чтобы я встретился с Савелием Михайловичем. Пойми, это для меня очень важно.
Семенов пожал плечами:
– Признаться, я тебя не понимаю… Зачем дикарям человек с высшим образованием?
Праву терпеливо объяснил:
– Если окажется, что это племя или стойбище действительно мало или совсем не тронуто цивилизацией, можно будет в натуре изучить многие пережитки родового строя или, наконец, окончательно доказать, что чукчи никогда его не знали… Это же находка для науки!
– Ну, если это так важно для науки, могу тебе оказать содействие, – покровительственно сказал Семенов и сиял телефонную трубку.
Секретарь обкома мог принять приезжего историка или сейчас, или же через неделю, когда вернется из командировки.
– Иди, желаю успеха, – напутствовал Праву Семенов.
В просторной комнате за столом, покрытым зеленым сукном, сидел седоватый человек с простым русским лицом.
Он встал из-за стола и мягко пожал Праву руку.
– Рад вас приветствовать в родных краях, – радушно сказал секретарь обкома. – Присаживайтесь. Рассказывайте.
Секретарь обкома слушал терпеливо. Когда Праву сказал, что открытие неизвестного стойбища – ценная находка для науки, Савелий Михайлович забарабанил пальцами по сукну.
– Вы должны понять меня, – с надеждой закончил Праву.
– Сколько времени вы в партии? – спросил Савелий Михайлович.
– Полгода, – ответил Праву.
– Где родились?
– На Чукотке, – недоумевая ответил Праву.
– Я спрашиваю, где именно, – мягко уточнил Савелий Михайлович.
Праву назвал место рождения. Ему не понравилось выражение лица секретаря обкома. Не найдя ничего другого, чем еще можно было бы подкрепить просьбу, Праву сказал:
– Стойбище открыл мой брат – Еттытегин.
– Так это ваш брат? – оживился Савелий Михайлович. – Хороший парень. А что касается открытия, должен вас огорчить – мы об этом стойбище знали давно. Народ кочевой, трудно было угнаться за ними. Умный человек водил их. Сегодня они здесь, а завтра, глядишь, – укочевали в Якутию… Рядом с местом их кочевки строим обогатительный комбинат и рудник, теперь есть куда их «привязать».
Савелий Михайлович встал из-за стола и отдернул серую шелковую штору на стене. За ней оказалась большая карта Северо-Востока.
– Вот здесь находился небольшой поселок геологов. Геологи перешли в другое место, а постройки мы отдали тундровому колхозу «Торвагыргын». Этот колхоз и будет заниматься стойбищем Локэ. Правда, школа там только начальная, так что с работой не знаю, как вам быть…
Он вернулся к столу и взял телефонную трубку.
– Плевко? Слушай, у тебя укомплектована красная яранга для Торвагыргына? Заведующего нет? Я тебе его нашел. Лучшего не сыскать. Образование высшее. Исторический факультет Ленинградского университета. Коммунист… Вот так. Летит вместе с нами… Давай.
– Спасибо! – воскликнул Праву. – Большое вам спасибо!
– Подождите благодарить, – улыбнулся секретарь обкома. – Я вас рекомендовал как коммуниста, а не как историка. Учтите это. Послезавтра вылетаем в долину Маленьких Зайчиков. Идите в управление культуры к товарищу Плевко. Он все оформит, выдаст деньги. Всего хорошего, до свидания!
Несмотря на ранний час, в аэропорту было оживленно. Диктор объявлял посадку на самолеты, летящие в северном направлении. Слышались знакомые названия.
Кресло в самолете ЛИ-2, которое занял Праву, находилось недалеко от места Савелия Михайловича. К секретарю обкома поминутно подходили люди, и кабина самолета казалась частью кабинета в обкомовском здании.
Вот к Савелию Михайловичу подсел упитанный человек в щегольском полярном костюме – корреспондент газеты Борисов.
Он уже успел познакомиться с Праву.
– Дело щекотливое, – говорил он сейчас вполголоса секретарю обкома. – За последнее время мы выступили с целым рядом материалов об успехах Чукотского национального округа, и вдруг – на тебе! Это стойбище…
– Ну и что же? – ответил Савелий Михайлович. – То, что в печати было много материалов об успехах чукотского народа, не помеха, чтобы написать и о нем. Разве то, что вы сообщали в своей газете, неправда?
– Не в этом дело, – замялся Борисов. – Вы же знаете, какой интерес проявляет сосед по ту сторону Берингова пролива к нашим делам. И вдруг – такое. Вот, мол, кричали, что народы Севера прямо от первобытности перешагнули в социализм, а на деле…
– Вы что же, заранее солидаризуетесь с будущими заявлениями заграничной прессы? – насмешливо спросил Савелий Михайлович. – Мы у себя дома и делаем то, что считаем нужным, не оглядываясь на заокеанского дядю… А теперь о стойбище Локэ… Товарищ Праву, – позвал он, – подсаживайтесь ближе. Вам это тоже полезно… Стойбище Локэ – никакое не племя, несколько десятков человек. Этим чукчам не повезло. Вы помните роман Семушкина «Алитет уходит в горы»? Как относится к нему историческая наука?
– Я специализировался по первобытному обществу, – ответил Праву. – Но, в общем, исторически там все верно.
– Большинство «алитетов» мы выловили, – продолжал Савелий Михайлович. – Однако долгое время не удавалось напасть на след группы, которую возглавлял Локэ, бывший агент американского купца Свенсона и аляскинских оленьих королей братьев Ломен. Вот это и есть племя, точнее, одно стойбище.
Борисов быстро строчил в блокноте.
– А этого Локэ поймали? – спросил Праву.
– Нет, – ответил Савелий Михайлович, – он недавно умер.
Праву понял, чьи похороны описал ему в письме брат.
– Локэ со своим стойбищем кочевал последние годы в зажатой горами долине реки Маленьких Зайчиков И если бы не началось промышленное освоение этого района, ему бы еще на многие годы хватило места для кочевки…
Рассказывая, Савелий Михайлович поминутно смотрел в окошко, и по выражению его лица Праву догадался, что эти места хорошо знакомы секретарю обкома. Давно проплыли лесистые сопки, похожие с высоты на плохо остриженные головы, и теперь виднелись оголенные склоны сопок и гор. Однообразная чернота скал оживлялась многочисленными речушками, еще полноводными от талой весенней воды, блеском озерных зеркал. С севера по отрогам белели снежные заплаты.
Самолет догонял весну, которая с каждым днем уходила все дальше на север.
Из пилотской кабины вышел летчик и сказал:
– Через двадцать минут пересечем долину реки Омваам и выйдем на долину Маленьких Зайчиков.
Вскоре под крылом показался поселок.
Самолет мягко коснулся колесами галечного грунта и покатил по земле.
Спускаясь по металлической стремянке, Праву оглядывал встречающих, надеясь увидеть среди них брата. Но Еттытегина в толпе не было.
Пожилой, высокого роста чукча в черном костюме и летних кожаных торбазах подошел к Савелию Михайловичу.
– Здравствуйте, Ринтытегин! – поздоровался с ним секретарь обкома.
– Кого и чего привез, Савелий Михайлович? – спросил Ринтытегин, пытливо оглядывая приезжих.
– Заведующего красной ярангой; Праву, знакомьтесь, председатель сельского Совета Ринтытегин… А вот и председатель колхоза – Елизавета Андреевна Личко…
Праву не успевал пожимать протянутые руки и, как бывает, когда знакомишься сразу со многими людьми, никого не запомнил, кроме Ринтытегина и председателя Личко.
Ринтытегин внимательно оглядел Праву.
– Какая специальность? – спросил он.
Праву растерялся от неожиданного вопроса и, помедлив, ответил:
– Заведующий красной ярангой.
– Это должность, – пояснил председатель сельсовета, – а что умеешь делать?
– Я историк, – сказал Праву. – Специализировался по первобытному обществу, поэтому и попросился в ваш колхоз.
– Ясно, – сказал Ринтытегин и крикнул: – Володькин! Бери своего начальника! Устрой его!
