Барбара Константин - А вот и Полетта
Когда они приехали, Мирей мыла пол на ресторанной кухне. Она закричала им не ходить по мокрому, и им пришлось ждать, когда она закончит, чтобы подойти поцеловаться. Потом она предупредила, что Ролан еще спит. Поэтому некоторое время им нельзя подниматься наверх и играть в своей комнате. Фердинанда это вывело из себя, но он ничем этого не выдал, только пробормотал сквозь зубы: Ну что за козел… А Мирей сделала вид, что ничего не слышала. Предложила ему кофе. Он смотрел на улицу. Ветер опять поднялся, и дождь лил как из ведра. Он отказался, сказав, что спешит. Расцеловав Людо и Малыша Лю, он отбыл. Едва закрылась дверь, Мирей повернулась к Людо:
– Нам с тобой надо поговорить.
Он так и знал, что рано или поздно поездка на велосипеде, да еще с маленьким Люсьеном на привязи, даром ему не пройдет. Ну и правильно, идея была его, и он уже большой. Но до того, как она успела разогнаться, он с самым невинным видом спросил:
– Кстати, мам, а на той неделе у нас еще одного банкета не будет?
– Нет, а что?
– Да просто хотел узнать.
Зато Малыш Лю высказал свое разочарование без всяких обиняков:
– Ну вот. Ужасно жаль.
Что взвинтило Мирей еще больше.
И Людо получил мощную головомойку.
12
Людо предпочитает головомойки от Мирей
По мне, так пусть это долго и пусть она говорит злые слова – она довольно строгая, моя мать, – ну вот, все равно лучше, когда нас ругает она, а не Ролан. Он всякий раз норовит шлепнуть или пощечину дать. Не нравится мне его лицо, когда он злится и глаза становятся, как у снулой рыбы. Он сразу краснеет, а голос делается такой визгливый, прямо бабий, когда он кричит. Когда он заводится, нужно держаться ближе к двери, тогда, если он руку поднимет, можно удрать. Он никогда не гонится за нами по лестнице, особенно теперь, когда растолстел, он сразу устает и начинает дышать очень сильно, как бык. Однажды он умрет от сердечного приступа, я так думаю. Во всяком случае, если он попробует нас поймать. Мама ему не даст, это точно. На нее он руку не смеет поднять, слишком боится, что она уйдет и больше никогда не вернется. И все равно он каждый раз говорит, что про воспитание только его мать все правильно понимала. Ее звали Генриетта, его мать, – странное имя. А мама ему объясняет, что ненавидит людей, которые бьют детей. Ей кажется, это ужасно, и напоминает ее родителей. Они ее все время били, когда она была маленькой. Однажды даже пришли полицейские, забрали ее и отвели жить к дяде Ги и тете Габи. Те были к ней добры. У них не было детей, и они ее совсем забаловали. Она всем говорит, что они и есть ее настоящие родители, хотя это неправда.
Когда мама нас ругает, все просто. Нужно только делать вид, что ты согласен со всем, что она говорит, даже если она тебя пилит битый час, а под конец нужно заплакать настоящими слезами, обнять ее и сказать, что все понял и больше не будешь, и кончено дело. Потом в виде исключения получаешь стакан кока-колы или пакетик чипсов до ужина. Один раз Малышу Лю досталось даже эскимо в добавку. Она очень разозлилась на Ролана и заорала ему прямо в ухо, что это из-за него у нее появились дети, а из-за детей груди стали обвислыми и некрасивыми. Если б она осталась одна, никаких детей у нее не было б, а она сама по-прежнему была бы красивой. Малыш Лю стоял за дверью, он все слышал и разревелся, как младенец. Она его увидела и тоже заплакала, еще громче, чем он. А потом обняла его и сказала, что все это неправда. Что она совсем не думает то, что сказала. Просто хотела уесть папу.
Может, так оно и было.
Но насчет грудей, мне кажется, она права. Они все же немного обвислые. Во всяком случае, на этот раз мы оба получили по эскимо, и Малыш Лю, и я.
И если по-честному, мне это жутко нравится.
13
Фердинанда одолевает сомнение
Проезжая мимо поворота, который вел к Марселине, Фердинанд притормозил. Но не остановился. Он подумал, что, в конце концов, ей могут не понравиться столь частые визиты. Она даже может вообразить, что он лезет в ее дела. А это совсем не в его духе. И он вернулся к себе. Дождь лил как из ведра, и делать ничего не хотелось, разве что устроиться у печки и выпить стаканчик горячего красного вина. Подумал было включить телевизор, но заглянул в программу, и охота пропала. Только нудные сериалы; придется придумать что-то еще, чем себя занять. Он поднялся на второй этаж. При виде разбросанных по полу игрушек и кровати, в которой спали дети, у него слегка защемило сердце. Как раз сейчас, наверное, они получают нагоняй от матери. Ну и правильно, только бы она не была слишком строга с ними – вот все, на что он мог надеяться. Он все прибрал и застелил постель. Потом принялся искать маленького Шамало, но того нигде не было. Наверное, вышел пройтись. Учитывая, что небеса прохудились, он должен был скоро появиться. Эта киска не любила воду.
Спускаясь, он завернул в комнату, где дети пристроили виолончель, приподнял одеяло, в которое она была обернута и, как и дети раньше, не посмел открыть футляр, чтобы посмотреть, что внутри.
Оказавшись наконец на кухне, он принялся ходить кругами.
Из головы не выходил разгром, который гроза учинила у соседки: дырки в кровле, протечки на потолке, холод и сырость, воцарившиеся в доме. От одной мысли его пробирал озноб. Он старательно пытался отвлечься: послушал радио, порешал кроссворд, полистал каталог. Но мысли постоянно возвращались к одному и тому же. Начиная раздумывать над вопросом кроссворда, он подымал глаза к потолку и невольно видел протечки. Слушать радио было еще хуже. Там только и говорили, что о рекордном уровне осадков и понижающейся температуре. И деваться было некуда. Тогда он погрузился в изучение каталога всяких поделок. Последние страницы, его любимые, были отведены под всякие изобретения. Вроде Конкурса Лепина[2], только не так гламурно. Специальный набор для сметания крошек, выдвигающаяся стойка для банок, устройство для подтягивания носков без нагибания или овощечистка для левшей. Он почти соблазнился волшебной губкой, чистящей все от пола до потолка и по очень скромной цене. Но побоялся разочароваться. Пусть кажется, что такое может сработать. А потому лучше тщательно заполнить бланк заказа, но не отсылать его. Что он и проделал в очередной раз.
В конце дня он разогрел остатки вчерашних спагетти, посмотрел новости по телевизору, потом, попереключав некоторое время программы, напал на вестерн. Только сейчас он его не увлек. Героиня была красива, но после трех дней скачки по пустыне, преследуемая плохими парнями, не пивши, не евши и не мывшись, она по-прежнему выглядела так, словно только что вышла от парикмахера, при идеальным макияже и в лишь чуть помятой одежде. Обычно его это не смущало, но сегодня показалось перебором.
Он выключил телевизор, поглядел в окно на проливной дождь.
Кот не вернулся. Фердинанд чувствовал себя одиноким, подавленным и отправился спать.
Но не сомкнул глаз.
Мозг кипел, чувства смешались. Печаль, стыд, гнев, ощущение вины… Он злился на себя, на свою холодность, на недостаточную человечность, находил себе оправдания, но они ему не нравились. Тогда, несмотря на то что кот вернулся и уже мурлыкал ему в ухо, что обычно действовало как мощнейшее снотворное, он серьезно задумался. Задал себе все вопросы: «если», «где», «что», «как», не забыв «почему». И ответы показались ему очевидными. Но это было слишком просто, и он засомневался. Устав от всех этих блужданий по кругу, он нашел выход: завтра он посоветуется с Ги и Габи, его лучшими друзьями, так будет разумнее всего. В последний миг, перед тем как соскользнуть в сон, по привычке спросил себя, а что бы на это сказала его почившая Генриетта. И тогда все предстало перед ним ясным как день. Было полшестого утра. Ему еще надо было переделать кучу дел и разобраться с массой чувств. Но главное, он должен был обмозговать свое решение. Не беспокоя Шамало, он встал, сварил себе кофе и принялся размышлять, ожидая, когда наступит приличное время для визита.
14
Фердинанд учит речь
Оказавшись перед дверью Марселины, Фердинанд не осмеливается постучать. Он повторяет в голове то, что собирается сказать. Найти правильный тон. Точные слова. Это непросто. Ну… Здравствуйте, мадам Марселина. Это опять я, Фердинанд. Я пришел сказать, что размышлял всю ночь, и так крутил, и этак, все взвесил, разложил, разжевал, и, говоря откровенно, напрямую, без всяких там околичностей, вы не можете больше оставаться в этом доме. Учитывая, в каком он состоянии, это просто опасно. Балки слишком прогнили, кровля может обрушиться в любой момент. Вы должны уехать отсюда, и срочно. Как вы знаете, я живу один на ферме с тех пор, как дети уехали, скоро уже два месяца будет. Там полно пустых комнат, с отдельным входом, и все современные удобства. Еще совсем недавно нас там было три семьи, знаете, три поколения. И никто никому не мешал. Ну вот. Простое дело: вы можете там устроиться прямо сегодня, и оставайтесь до конца ремонта, всю зиму и весну, если прикинуть. А еще, если пожелаете, в стойле есть место для вашего осла, и курятник для кур, и…
