Барбара Константин - А вот и Полетта
Но ее удивляло, что ревновала она по-прежнему, как в те времена, когда еще была влюблена. Это ее идея – нанять в помощь Ролану на кухне парней, а не девиц. Чтобы лишний раз не искушать. Кто его знает. На кухне тесно, все время трешься друг о друга. И шумно тоже, нужно понимать по глазам, а это неизбежно вызывает чувство общности. И потом, вся атмосфера: жар от плиты, командная работа, – это так заводит. Всякое может случиться. Шеф-повар, который удаляется в конце вечера рука об руку с молоденькой помощницей по кухне, – такое бывает не только в романах или в кино! Так что не зря она нервничает, Мирей-то. Девять лет назад именно так с ней самой и произошло. Однажды вечером она подрабатывала в ресторане, где трудился Ролан.
Знает она эти истории. На собственном опыте.
А пока она совершенно не жалеет, что наняла этих двух девиц. Никаких нареканий. Обе учатся в школе для медсестер. Это подразумевает организованность, и к тому же их наверняка учили сохранять хладнокровие в самых разных ситуациях. Например, когда чья-то рука хватает тебя за задницу. Браво! Пришлось это на Луизу, но разрулила ситуацию Мюриэль, которая покрупнее. Она воздвиглась перед тем типом, с размаху влепила ему по морде и с улыбочкой поинтересовалась, понравилось ли мсье обслуживание и не желает ли он чего-нибудь еще. Люди вокруг зааплодировали, и вечер покатился дальше без других осложнений. Редкий случай.
Мирей скучает. Сейчас зайдет на кухню – проверить, вымыли парни плиту и приступили ли уже к посуде. Хоть от этого она будет избавлена завтра утром, в воскресенье. Она толкнула дверь. Ким и Адриен сидят на ящиках и допивают вино, оставшееся в гостевых бокалах. Начали они уже явно не сейчас и покатываются со смеху. Увидев входящую Мирей, они не смутились и пригласили ее присоединиться. Первой ее мыслью было наорать. Но сейчас уже два ночи. Они вкалывали по одиннадцать часов, так что…
Она возвращается в зал, делает знак девочкам зайти на кухню, достает бутылку шампанского из холодильника, с хлопком открывает пробку.
– Ладно, уже поздно, и дождь идет, я вас всех развезу по домам. Спасибо. Вы пахали, как звери.
Они подняли стаканы.
– За ваше здоровье!
И парни решают проявить остроумие:
– Чтоб как масло коровье!
Вот так вот. От спиртного глупеют. Во всяком случае, эта мысль мелькает одновременно у троих лиц противоположного пола. Но ведь они еще не выпили.
10
Крыша потекла
Гроза началась около двух ночи. Сильный ветер, ливень потоком. В своем крошечном домишке Марселина не спит. Она всю ночь двигала мебель, подставляла тазы и ведра под протечки и бегала наружу их выливать. Утомительно.
А теперь ей нужно определить размах бедствия.
Она достает лестницу из закутка для кур, тащит ее к дому, прислоняет к фасаду, отступает на несколько шагов посмотреть, правильно ли она стоит, несколько раз переставляет. Двадцать сантиметров вправо, десять сантиметров влево, проверяет, крепко ли держится. Все это, спотыкаясь в грязи. Уже собравшись поставить ногу на первую ступеньку, говорит себе, что в юбке ей будет неудобно. Возвращается внутрь, берет брюки с полки и в этот момент замечает, что вся одежда промокла. Протечка, которой она не заметила. Точнехонько над шкафом.
У лестницы она заколебалась. Принялась что-то нервно напевать, набираясь мужества. Поставила одну ногу, потом вторую, остановилась перевести дыхание, стараясь не глядеть на землю. Она еще и до середины не добралась, а ноги уже дрожат. Пустота притягивает ее. Она смотрит вверх, видит собирающиеся тучи. Дождь сейчас опять зарядит. Она поднимается, уже не останавливаясь. С закрытыми глазами. Добравшись до верха, она открывает их и видит, в каком состоянии кровля.
Начался дождь, холодный и частый. Марселина натянула плащ и набила карманы всеми полиэтиленовыми пакетами, которые только смогла найти. Снова полезла по лестнице. На этот раз без колебаний. Она безуспешно пытается заткнуть дыры между черепицами свернутыми в комок пакетами. Вполне осознавая смехотворность такого ремонта. Но на данный момент других идей у нее нет.
Поглощенная спасением дома, она не услышала ни лая собаки, ни криков детей.
– Мадам! Мадам Марселина!
Людо и Малыш Лю выкрикивают ее имя так громко, как только могут. Чуть в отдалении Фердинанд, остановившись и оглядев крышу, с сожалением оценивает размах беды. Собака жмется к его ногам и подсовывает голову под ладонь, чтобы ее погладили. Наверху у Марселины иссякли полиэтиленовые пакеты, и она начинает спускаться. Наконец она замечает детей у подножия лестницы, их лица подняты к ней и блестят от дождя. Они смеются и танцуют в лужах, как два маленьких веселых домовых в непромокаемых плащах, которые им слишком велики.
– Мы-принесли-морковку-для-дорогого-Корнелиуса, а еще-яблоки…
Она не осмеливается глянуть на Фердинанда. И не только из-за головокружения. Она не хочет, чтобы он прочел по ее лицу, в какой она растерянности. И еще она думает: это даже к лучшему, что дождь усилился. Никто не увидит слез и не услышит всхлипываний. Укрытый под навесом, Корнелиус берет морковь и яблоки, протянутые детьми, и кивает.
– Ты рад нас видеть, Корнелиус? Ты же любишь морковку, скажи? А в следующий раз можно будет залезть в повозку?
Малыш Лю горд тем, что доказал Фердинанду: ослик все понимает.
– Видишь? А ты нам не верил!
Людо покачивает головой с понимающим видом, оглядываясь на двух стариков. Это как с Дедом Морозом. Он тоже прикидывается, ради младшего брата. Такова привилегия старшего. Или неудобство…
Фердинанд помогает Марселине уложить брезент на крышу. Когда они заканчивают, он говорит, что она должна немедленно позвонить кровельщику, чтобы он срочно приехал. Она смотрит в сторону. Фердинанд не настаивает. После короткой заминки он добавляет, что, если она хочет сложить пока что вещи у него, нет проблем. Она размышляет, заходит в дом, выходит через несколько минут, неся в руках какой-то объемистый предмет, укутанный в одеяло. Аккуратно укладывает его на заднее сиденье машины. Такими движениями, как если бы укладывала ребенка. Детям становится любопытно. Она говорит им, что это виолончель. Она хрупкая и не любит сырости. Как человек, она может простудиться, если слишком много времени останется под протечками. Поэтому она доверяет ее им – пока не починит крышу.
11
Фердинанд отвозит детей
В машине Малыш Лю спросил, почему она такая грустная, эта дама с осликом. А Людо ответил, что это из-за грозы, крышу ее дома снесло, такая она была прогнившая. А еще теперь она точно умрет от холода, эта мадам Марселина. Они промолчали всю дорогу. Приехав на ферму, они обошли все пустые комнаты, чтобы найти самый лучший уголок, где поставить инструмент. Они хорошо усвоили указания. Не слишком близко к теплу. Но и не слишком далеко. Все еще в поиске, дети спросили Фердинанда, почему он не пригласит Марселину пожить у него. Дом большой, места полно, и крыша не течет, как у нее. Он со смехом ответил, что недостаточно с нею знаком, чтобы сделать подобное предложение. Но почему? Он объяснил, что, вообще-то, в одном доме живут обычно члены одной семьи, а посторонние – редко. Почему? В чужом доме всегда чувствуешь себя немного неуютно, у всех свои вкусы и привычки. Почему? Тогда он просто ответил: Потому что это так. Людо пробурчал: «Потому что» – не ответ. И хотя Фердинанд был с ним согласен, другого аргумента у него не нашлось, и он предпочел оставить все как есть. Как если бы у него были другие дела, кроме как размышлять над подобными пустяками.
Наконец они нашли идеальное место и положили все еще замотанный инструмент на стол. Потом сняли одеяло, чтобы посмотреть, что под ним, но там был еще футляр, и они не посмели его открыть. В следующий раз они попросят Марселину поиграть для них на такой большой скрипке, сказал Малыш Лю. Фердинанд и Людо улыбнулись. После обеда Фердинанд повез детей домой.
Когда они приехали, Мирей мыла пол на ресторанной кухне. Она закричала им не ходить по мокрому, и им пришлось ждать, когда она закончит, чтобы подойти поцеловаться. Потом она предупредила, что Ролан еще спит. Поэтому некоторое время им нельзя подниматься наверх и играть в своей комнате. Фердинанда это вывело из себя, но он ничем этого не выдал, только пробормотал сквозь зубы: Ну что за козел… А Мирей сделала вид, что ничего не слышала. Предложила ему кофе. Он смотрел на улицу. Ветер опять поднялся, и дождь лил как из ведра. Он отказался, сказав, что спешит. Расцеловав Людо и Малыша Лю, он отбыл. Едва закрылась дверь, Мирей повернулась к Людо:
– Нам с тобой надо поговорить.
Он так и знал, что рано или поздно поездка на велосипеде, да еще с маленьким Люсьеном на привязи, даром ему не пройдет. Ну и правильно, идея была его, и он уже большой. Но до того, как она успела разогнаться, он с самым невинным видом спросил:
