Эжен Мельц - Долина юности
От этих мыслей меня отвлекает Алекс, пихающийся в бок. Он показывает пальцем на два больших отверстия, пробитых в скале. Я наклоняюсь и вижу черные туннели, круто спускающиеся внутри холма. Единственные и неповторимые на свете горки! Алекс прыгает обеими ногами на край туннеля.
— Ты готов? — спрашивает он меня.
— Да! И еще как!
В первый раз в жизни я собираюсь скатиться с горки в Долине Юности. Мой отец обходит горку, чтобы ждать нас на выходе из туннелей. Он кричит в отверстия: «Приготовься! На старт…» В тот момент, когда до меня доносится «Вперед!», я торпедой бросаюсь вниз, изо всех сил сжимая в руке своего американского солдатика. Я знаю, что через несколько секунд окажусь в объятиях папы. И приказываю своему солдату выстрелить по всем часам в мире. Один приятель сказал мне, что если сломать все часы на земле, то время остановится.
7. Розовая пантера
Мне нравится ходить в город с мамой. Она совершает покупки в больших магазинах Лозанны. В Румынии магазины были никудышные. Я помню, как мы с бабушкой заходили в бакалею, и единственной вещью, которую там можно было купить, были здоровенные банки с солеными огурцами. Однажды бабушка взяла такую банку, чтобы прочитать этикетку.
— Срок годности этих консервов истек четыре года назад! — воскликнула она. — Вы над нами издеваетесь, барышня.
— Нет, вы только поглядите на нее! — ответила молодая продавщица, качая головой. — Она воображает себя где-нибудь в Париже, на Елисейских полях, даю слово.
— Что вы мне плетете про ваш Париж? Я вхожу в продуктовый магазин и не нахожу ни хлеба, ни сахара, ни овощей, ни лимонада для малыша. В продаже остались только ядовитые консервы.
Директор магазина появляется в дверях и нехорошо смотрит на мою бабушку.
— Послушайте, уймитесь-ка, пожалуйста! А то я на вас донесу за антикоммунистическую деятельность.
Бабушка ничего не ответила и вышла из огурцового магазина с пустыми руками.
— Что это такое — «антикоммунистическая деятельность»? — спросил я бабушку.
— Ничего, глупости. Мы пойдем на рынок. Кто знает? Может быть, туда сегодня привезли мясо?
Ходить по магазинам в Лозанне — это совсем другое дело. В них можно пить, есть, играть, слушать музыку, одеваться, заниматься спортом, готовиться к отпуску и началу учебного года. Там — вся жизнь! Мы входим в супермаркет «Новинка» и поднимаемся на один этаж. Я обожаю эскалатор: как загипнотизированный, смотрю на ступеньки, которые уменьшаются, уменьшаются и совсем исчезают в полу. Это — чистая магия! В отделе детской одежды мама одевает мне зеленую курточку, которая оказывается слишком короткой. Тогда она протягивает мне бежевую. Эта годится, но я не совсем люблю бежевый цвет. Я протестую — нет! нет! нет! — пока мама не предлагает мне красную с карманами и молнией. У меня еще никогда не было куртки на молнии. Я хочу ее! Хочу, хочу! Мама уступает, и мы снова встаем на эскалатор. На этот раз ступеньки выходят из пола и увеличиваются, увеличиваются. Я считаю их одну за другой, не решаясь поставить ногу.
— Поторапливайся! — кричит мне мама.
Мы поднимаемся в отдел гардин. Я прячусь за красными в цветочек, фиолетовыми и белыми тканями, которые свисают с потолка. Продавщица недовольна. Мама ругает меня и угрожает никогда больше не брать с собою в город. Я успокаиваюсь и даю ей руку, чтобы показать, какой я послушный. Мы поднимаемся еще на один этаж, чтобы попасть в отдел…
И вдруг я вижу ЕЕ и не могу отвести от нее глаз. Она — великолепна! Мама тянет меня за руку, но я как будто прирос к полу. Передо мной — Розовая пантера! Она улыбается мне, как старая приятельница, играя своим розовым хвостиком. Я познакомился с Розовой пантерой здесь, в Швейцарии. Это фантастический мультик с отличными шутками и гениальной музыкой. Но никогда, никогда в жизни я не мог представить себе, что Розовая пантера выйдет из телевизора и будет ждать меня на последнем этаже «Новинки».
— Ты хочешь прокатиться на этой штуковине? — спрашивает мама.
— Это не штуковина, а Розовая пантера! Ты знаешь, я столько раз видел по телеку этот мультик, и…
— Ладно-ладно. Я брошу франк, чтобы ты разок прокатился.
Я не понимаю, о чем она говорит. Мама открывает свой кошелек и ищет монетку. А я глажу Розовую пантеру кончиками пальцев. Какая же она красивая! Моя голова достигает ее подбородка. Мне нравится ее улыбка. Можно подумать, что она знает секрет и готова сейчас же рассказать мне его на ухо. Вдруг она подпрыгивает к потолку. Я в испуге отскакиваю.
— Ну чего же ты ждешь? — спрашивает мама. — Давай, залезай.
Я молчу и не двигаюсь. Я окаменел от удивления.
Мама подхватывает меня за талию и сажает на спину Розовой пантеры. Мои руки пытаются ухватиться за гладкую спину. Пантера тихонько спускается и опять поднимается. Я начинаю улыбаться. Бью ее ногами по бокам, приказываю ей прыгнуть вперед, предупреждаю, что надо остерегаться ковбоев, прошу перепрыгнуть через гору и пересечь кишащий драконами лес, затем мы вступаем в схватку с ужасным шестиголовым монстром; я нагибаюсь, чтобы избежать ударов его отравленных когтей, и объявляю победу. Мы опять перепрыгиваем реку, а потом…
Розовая пантера останавливается и бережно опускает меня на пол. Я хочу еще. Я был в середине реки, перед водопадом высотой тридцать километров, и мы с Пантерой собирались прыгнуть с парашютом. Потом мы приземлились бы в деревне, где живут одни каннибалы, и дали бы им наши бутерброды с ветчиной, которые везли с собой. У меня впереди было еще десять тысяч приключений. Но несмотря на мои крики и вопли, мама снимает меня с Пантеры и ставит на пол.
Мы с мамой снова становимся на эскалатор и направляемся к выходу. Выходу?! Но это значит, что я больше никогда в жизни не смогу поиграть с Розовой пантерой! Я ору изо всех сил в надежде, что окружающие нас люди придут в ужас. Таким образом они вынудят маму вернуться к моей подружке. Но все, что я получаю от мамы в ответ, — пощечина. Я ей кричу, что мне больше нравилось в Румынии. Что там, во всяком случае, никто меня не бил. Мама ничего не отвечает. Она заходит в обувной отдел, чтобы купить пару домашних тапок для папы. Потом мы продолжаем двигаться к выходу. Я шмыгаю носом, вздыхаю и гримасничаю, словно мученик, но все напрасно — в этот раз мы окончательно покидаем магазин.
Уже на выходе к нам приближается какой-то господин. Он берет маму за предплечье и предлагает ей вернуться обратно. У меня возрождается надежда! Из кармана господин достает маленькую карточку. Протягивая ее маме, он просит ее проследовать за ним на последний этаж.
Не может быть, ведь последний этаж — этаж Розовой пантеры. В Швейцарии, вероятно, существует полиция Розовых пантер, которая ловит слишком суровых мам. Я чуть не схожу с ума от радости и виляю между ногами посетителей, чтобы очутиться первым на эскалаторе. Мы поднимаемся: первый этаж, второй… Я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что мама и полиция Розовых пантер следуют за мной. Да, все в порядке. Мама делает страшное лицо! Она — в отчаянии и чуть не плачет. Ах, моя милая, раньше надо было думать…
Вот наконец мы прибыли на последний этаж и направляемся к Розовой пантере, которая заждалась меня, но дяденька заставляет маму повернуть в маленькую комнатку. Там стоит огромный стол. Должен ли я идти за ними? Или можно сразу бежать к пантере? Мама приказывает мне войти и вести себя спокойно. Неприятный дядька обращается к ней:
— Будьте добры, выложите на стол по одному все предметы, купленные в этом магазине.
— Но я вам повторяю, что не понимаю, о чем вы говорите.
У мамы ужасный румынский акцент. Его еще больше слышно, когда она волнуется. Господин же говорит с ярко выраженным водуазским[4] акцентом. Это война акцентов! Дядька повторяет, что он хочет видеть все покупки на столе. У мамы нет выхода: она вынимает из своих трех сумок красную куртку, подушку, морковь, кожаные перчатки и всякую всячину. Наконец она достает тапки.
— А это что такое? — спрашивает господин.
— А это, это…
Слова застревают у нее в горле. Она растерянно оглядывается вокруг.
Я же ничего не понимаю.
— Скажите, я могу вернуться к Розовой пантере, пока вы разговариваете?
— Видите ли, это все из-за моего сына. Он рыдал у меня в ногах, чтобы я подарила ему еще одно развлечение. На выходе я взяла эти тапки. Из-за сына я забыла за них заплатить…
— Может быть. А может быть, и нет, — отвечает дядька. — В любом случае, я должен вас оштрафовать на пятьдесят франков. И, кроме того, вы обязаны уплатить стоимость покупки.
— Я заплачу, — произносит мама, опуская голову.
Она неровно дышит. У нее паника.
— Могу я взглянуть на ваше удостоверение личности, пожалуйста?
Моя мама достает из сумочки кусочек картона и протягивает его господину.
