Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Найти и исполнить
– Чего же в этом смешного? Это наоборот – грустная тема. Во всём и всегда инициатива должна быть моей. Но в любви это ведёт к проигрышному финалу.
– Эй, подруга, только не говори, что у тебя по этому поводу развились комплексы! Как твой лечащий друг и добрый врач…
– Комплексы – не моя стихия. А любовь – это глупый расход времени и сил. Я пробовала: раз, другой, десятый – и слышала отказ!
– Десять отказов подряд?
– Не подряд. Их было шесть, и их больше нет. Остальные без раздумий отвечали «да», но…
– Слушай, детка, даже мне отказывают чаще, но я считаю, что со мной всё в порядке. Те шесть жмуриков, которые тебе отказали…
– Их было больше, – призналась Анна-Лиза.
– Хорошо, те двенадцать испуганных мужчин, решивших, что ты пришла их убивать, а не любить, отказали тебе не потому, что ты брала на себя инициативу.
– Да ну что ты!
– Я гарантирую это. Сейчас – фанфары и барабаны – я открою тебе самую страшную мужскую тайну! Are you ready?
– I m always lady.
– Итак, моя прекрасная леди, вот правда, неприкрытая и горькая…
– Прекрати пожирать моё время, блуждая в словах, и говори только вперёд!
– Я всегда говорю прямо, моя нетерпеливая львица! Итак, они отказали тебе… потому, что ты им не понравилась.
– Обалдеть мне совсем на этом месте! Неужели это такая горькая правда? А я думала – может быть, я им не понравилась? Или я им не понравилась? А оказывается, я им просто не понравилась! – Прекрасно, а теперь попробуй меня дослушать, – невозмутимо продолжал Дмитрий Олегович. – Так вот, ты не понравилась им. Вообще вся. Включая твои сильные и слабые стороны. Достоинства и недостатки. Понимаешь? Вся, а не частями. Есть мужчины, которых инициатива пугает, есть другие, ну вроде нашего друга Джорджа. И тех, и других в мире примерно поровну. Внутри у него может пылать огонь, бушевать пожар, но снаружи этого не будет заметно… Знаешь, всё-таки ты права, я, кажется, замёрз. Давай сюда свою кофту, уговорила.
– Возьмёшь сам, – указала пальцем Анна-Лиза. – А теперь, когда ты все свои слова сказал, я скажу тебе свои. Ты знаешь, почему приходит отказ. Зато я знаю, откуда приходят носители.
Дмитрий Олегович чуть не уронил на пол кофту, но совладал с собой и насмешливо спросил:
– И их там ещё много? Или все уже ушли и разбрелись по городу?
– Много. Не сосчитаешь двумя руками!
– И ты думаешь, что четырьмя руками мы сможем их сосчитать?
– Мы будем это пробовать очень сильно! А теперь сиди тут, а мне надо переодеться.
Стоило только шемоборам прекратить разговор на профессиональные темы, как в импровизированную гостиную ввалился Джордж. В руках он держал средство для бережной очистки деревянных поверхностей, а сам сиял так, будто его только что протёрли средством для бережной очистки особо деликатных людей.
– Как я и говорил, здесь всё поддаётся отмыванию, оттиранию и отскоблению… – бодро доложил он Анне-Лизе, затем окинул критическим взглядом своего друга. – Что это на тебе, такое интенсивно малиновое? Только не говори, что пойдёшь в этом вульгарном балахоне на улицу. Соседи перестанут нас уважать и не будут здороваться со мной возле помойных бачков.
– Это коллекционный кардиган. За много, очень много денег! – с достоинством парировала Анна-Лиза.
– Божественный кардиган, – подобострастно вставил Дмитрий Олегович, – выпросил бы и сам носил, да недостоин я такого великолепия.
– Во-первых, это женский кардиган. Во-вторых, он тебе велик. В-третьих, это непереносимо вульгарно.
– Я верю, Йоран, ты это перенесёшь! – с издевательской заботой в голосе произнесла Анна-Лиза, поднимаясь с места. – Димсу. Ты сиди и жди.
– А что, ты считаешь, что это не ужасно? – не унимался Джордж, когда в его распоряжении остался только один собеседник. – По-твоему, это нормальный цвет, фасон, да?
– Ну, страшновато, конечно. Но видишь – он коллекционный.
– Откуда ты знаешь, как называлась коллекция? Может быть, это был концептуальный модный показ «Что такое хорошо, и что такое плохо», и наша подруга стала счастливой обладательницей кардигана категории «плохо». Она должна об этом знать. Анна-Лиза – роскошная женщина, и ей будет только лучше, если она перестанет одеваться вульгарно и вызывающе.
– Я не задумывался о том, как будет лучше ей, – пожал плечами Дмитрий Олегович, как бы случайно роняя злополучную кофту на ближайший стул. – Вопрос даже так не стоял. Важно то, что мне будет лучше, если я буду отвечать на подобные вопросы так, как ей хочется.
– Как её друзья, мы не должны играть в эту игру! Пусть она на меня обижается, но я не стану поддерживать её вредные иллюзии!
– Иллюзии Анны-Лизы не нуждаются в твоей поддержке – справится сама, будь уверен. Она хотела удостовериться в нашей лояльности, а вовсе не узнать наше мнение, – зевнул шемобор.
Джордж явно придумал не лучший способ добиться расположения Анны-Лизы, а спорить с ним было бесполезно – нарочно ведь возьмёт и сделает ещё хуже, хотя куда уж хуже-то?
Таким образом, господин Маркин в очередной раз решил отложить на потом план по захвату душ своих друзей, Анна-Лиза убедилась в бесчестной коварности его замыслов, а Джордж, по своему обыкновению, так ничего и не понял.
Как только в приёмную ввалился Виталик, Наташе стало понятно, что работа на какое-то время отменяется, потому что начинаются необъявленные гастроли любительского шапито одного клоуна. Покуда Техник с загадочным видом стаскивал с себя куртку и переобувался в рабочие кеды, как бы собираясь с мыслями, Наташе только и оставалось, что отодвинуть в сторону контейнер с контактами, усесться поудобнее и ждать парада-алле. Ждать пришлось недолго.
– У меня травма, несовместимая с основной трудовой деятельностью, – доверительным шепотом поведал Виталик и продемонстрировал единственному своему зрителю указательный палец правой руки. Палец был похож на безглазую инопланетную рыбёшку, опоясанную тройными жабрами.
– Порезался? – ахнула Наташа и кинулась к аптечке.
– Оставь, – драматически покачал головой Виталик. – Я уже воспользовался спиртом… Остатками то есть. Всегда полезно иметь дома бутылочку-другую…
– Чем ты так, горе моё?
– Безопасной бритвой! – гордо сообщил травмированный. – Страшно представить, что со мной было бы, если бы бритва оказалась опасной. Я, значит, взял её в руки, – Виталик стал последовательно и очень реалистично изображать свои действия, – и решил проверить, достаточно ли она острая. Провёл пальцем по всем лезвиям, проверил. Идеальное бритьё, как и обещали. Зато колесико мышки я теперь вертеть ну никак не могу. Требую освободить меня от работы!