Гарольд Роббинс - Охотники за удачей
Она открыла дверь, и я вошел за ней в небольшую гостиную. Она спустила дочку на пол.
— Пойди к себе в комнату и поиграй с куклами, Джоан.
Девочка радостно засмеялась и убежала. Моника повернулась ко мне.
— Вид у тебя усталый, — сказала она. — Долго ждал?
— Нет, — покачал я головой.
— Присаживайся. Я приготовлю кофе.
— Не беспокойся, я тебя не задержу.
— Ничего страшного, — поспешно сказала она. — Мне не трудно. Не так уж часто у нас бывают гости.
Она вышла на кухню, а я опустился в кресло и оглядел комнату. Почему-то мне трудно было поверить в то, что она живет здесь. Обстановка была как на рекламе дешевой мебели. В этом не было ничего плохого, нет. Просто все здесь было аккуратно, практично и дешево. А у Моники раньше был вкус к дорогой элегантности.
Она вернулась с чашкой дымящегося черного кофе и поставила ее на стол возле меня.
— Два куска сахара, правильно?
— Правильно.
Она положила сахар и размешала кофе. Я выпил немного и почувствовал себя лучше.
— Прекрасный кофе, — сказал я.
— Лучший друг работающей женщины, — сказала она. — Растворимый кофе. Неплохой, когда к нему привыкнешь.
— И что только люди не придумают!
— Хочешь пару таблеток аспирина? — предложила она. — Похоже, что у тебя голова болит.
— Как ты догадалась?
Она улыбнулась.
— Мы ведь были женаты, забыл? Когда у тебя болит голова, ты по-особому хмуришь лоб.
— Две, пожалуйста, — сказал я. — Спасибо.
Она принесла таблетки и села напротив, внимательно глядя на меня.
— Удивился, обнаружив меня в таком месте?
— Да, слегка, — ответил я. — До недавнего времени я не знал, что ты не оставила себе те деньги, которые я тебе дал. Почему?
— Они мне были не нужны, — призналась она просто. — А отцу — нужны. Вот я и отдала их ему. Он вложил их в дело.
— А что было нужно тебе?
После секундной заминки она ответила:
— То, что есть у меня сейчас: Джоан. И чтобы меня оставили в покое. Я оставила себе столько денег, чтобы уехать на восток и родить ребенка. Когда девочка подросла, я пошла работать. — Она улыбнулась. — Тебе это, конечно, покажется мелочью, но я работаю теперь старшим менеджером по персоналу и зарабатываю семьдесят долларов в неделю.
Я молча допил кофе и спросил:
— Как Амос?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Ничего не слышала о нем вот уже четыре года. Как ты узнал мой адрес?
— От Рины.
Она помолчала, потом глубоко вздохнула и сказала:
— Мне очень жаль, Джонас. — В ее взгляде читалось искреннее сочувствие. — Ты можешь мне не верить, но мне действительно очень жаль. Я прочла в газетах. Как ужасно. Иметь так много, и вот так уйти.
— У Рины не осталось родственников, — сказал я, — поэтому я здесь.
На ее лицо отразилось недоумение.
— Не понимаю.
— Она оставила все свое состояние твоей дочери. Не знаю, сколько точно — тридцать или сорок тысяч после уплаты всех налогов и долгов. Она назначила меня душеприказчиком и заставила обещать, что девочка все получит.
Внезапно она побледнела, и в глазах ее блеснули слезы.
— Зачем она это сделала? Она ничего не была должна мне.
— Она винила себя за то, что случилось с нами.
— В том, что случилось с нами — моя и твоя вина, — горячо возразила она. — И глупо теперь вспоминать об этом. Это было и прошло.
Секунду я смотрел на нее, потом поднялся.
— Ты права, Моника. Это было и прошло, — сказал я и направился к двери. — Свяжись с Макалистером, он приготовит все бумаги.
Она заглянула мне в глаза.
— Почему бы тебе не остаться поужинать? У тебя усталый вид.
Я не стал объяснять ей, что у меня похмелье, и вежливо ответил:
— Нет, спасибо. Мне пора. Меня ждут дела.
На ее лице появилось странное, почти горькое выражение.
— О, я почти забыла. Твои дела.
— Точно.
— Я, наверное, должна быть тебе благодарна за то, что ты нашел время зайти, — сказала она и повернулась, не дав мне времени ответить. — Джоан, иди сюда и попрощайся с хорошим дядей.
Девочка вернулась в комнату с маленькой куклой и улыбнулась мне:
— Это моя куколка!
Я улыбнулся ей в ответ:
— Очень милая куколка.
— Скажи «до свидания», Джоан.
Девочка подала мне руку и сказала серьезно:
— До свидания, дядя. Приходи к нам еще. Когда-нибудь. Скоро.
Я пожал ей ручку и ответил:
— Приду, Джоан. До свидания.
Она улыбнулась, быстро выдернула руку и снова выбежала из комнаты.
— Пока, Моника. Если что-нибудь понадобится, звони.
— У меня все будет хорошо, Джонас, — улыбнулась она и протянула руку. — Спасибо. И, конечно, если бы Джоан понимала, то тоже поблагодарила бы тебя.
Я ответил на ее улыбку.
— Она славная девочка.
— До свидания, Джонас.
Она стояла в дверях, когда я шел по дорожке.
— Джонас! — окликнула она меня.
Я обернулся.
— Да, Моника?
Она поколебалась и вдруг рассмеялась.
— Ничего, Джонас. Не переутомляйся.
— Постараюсь! — засмеялся и я.
Она закрыла дверь, и я продолжил путь. Форест Хиллз, Куинс — ну и местечко! Я прошел шесть кварталов, прежде чем смог поймать такси.
* * *— Но что мы будем делать с компанией? — спросил Вулф.
Посмотрев на него, я взял бутылку с бурбоном и снова налил себе рюмку, а потом подошел к окну и стал смотреть на Нью-Йорк.
— Как насчет «Грешницы»? — осведомился Дэн. — Мы должны решить, что с ней делать. Я уже начал переговоры насчет Джин Харлоу.
Я в ярости повернулся к нему.
— Мне не нужна Харлоу! — рявкнул я. — Это был фильм Рины.
— Но, Бог мой, Джонас! — вскричал Дэн. — Вы же не можете выбросить сценарий! Это влетит вам в полмиллиона — придется же расплачиваться с Де Миллем.
— Плевал я на то, сколько это будет стоить. Фильма не будет.
В комнате повисла тишина, и я снова отвернулся к окну. Слева огни Бродвея уходили прямо в небо, а справа за рекой находился район Форест Хиллз. Я скривился и выпил. В одном Моника была права. Я слишком много работаю.
Слишком много людей висело на мне, слишком много предприятий. «Взрывчатые вещества Корда». «Пластмассы Корда». «Самолеты Корда». «Интер-Континентал Эйрлайнз». А теперь я владел еще и кинокомпанией, которая мне была не нужна.
— Ладно, Джонас, — спокойно проговорил Макалистер. — Что ты намерен делать?
Я подошел к столу и снова наполнил стакан. Решение созрело. Теперь я знал, что буду делать отныне. Только то, что хочу. Пусть сами зарабатывают деньги и показывают мне, чего они стоят.
