Рыжая Марика - Повелительница зеркал
— Извините! Вы меня простите, но посмотрите все, пожалуйста, на меня!
Полсотни пар изумленных глаз повернулись к ней.
— Чего тебе, девочка? — спросил чей-то голос из толпы. — Не видишь, у нас ЧП!
— Вижу, вижу, — закивала Дашка и закрыла глаза, настраиваясь. Кода она распахнула веки, толпа в ужасе отпрянула — глаза у Мирковой фосфорически загорелись.
— Спокойно, — велела Миркова, делая руками какие-то пассы. Людей невольно затягивали движения ее рук, и они смотрели на них, не отрываясь и покачиваясь, будто в трансе.
— Сейчас… вы… все… пойдете… по домам… — начала Дарья убедительным голосом, делая паузу после каждого слова и глядя в глаза каждому из толпы. — На… дом… номер… шесть… вы… внимания… не обращаете… Его… нет… Понятно?..
Жители дружно кивнули и быстро разошлись по своим делам. Дом Вероники Смирновой они в упор не замечали.
Миркова вздохнула и встряхнула руками, сбрасывая напряжение.
* * *Крылова направилась домой: давно пора было обедать. Шуганув чью-то кошку, Райка глянула на небо и зацокала языком. Небосвод затянула огромная лиловая туча, медленно двигающаяся из-за леса. Собирался дождь.
Когда Раиса зашла в сени, в окошко уже застучали первые капли. В небе погромыхивало. Миновав кухню, девчонка отдернула цветастую занавеску, отделяющую кухню от жилой комнаты, и остановилась.
Комнатка была небольшой, но уютной. На бревенчатом полу лежал яркий коврик, под цвет занавесок. В углу стоял маленький черно-белый телевизор, у стены — высокая пружинная кровать, напротив — узкая софа. Так вот, на софе, укутавшись в одеяло, лежала… Зинаида. Лицо ее было бледное, глаза закрыты, а руки заметно дрожали.
— Бабушка! — Райка кинулась к старой ворожее. — Что случилось?
— Раиса? — хрипло спросила Зинаида, не открывая глаз. — Это ты?
— Я, конечно, — Крылова озадаченно поглядела на старушку.
— Да-а, Раиса, — протянула старушку, еле приоткрывая глаза. — Захворала я что-то… Видно, конец мне пришел…
— Что?! — Раисе показалось, что она ослышалась. — Как ты можешь такое говорить?!
— Да, детка, так и есть, — прошелестела старушка.
— Но… ведуны же бессмертны!
— Нет.
За окном грянул гром так, что стекла задрожали. Раиса со страхом смотрела на бледную Зинаиду.
— Ведуны живут всего лишь девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять лет, — ответила Зинаида. — Я уже исчерпала свой лимит. Я ухожу из этой жизни.
— Нет! — закричала Раиса, глотая слезы, брызнувшие из ее глаз. — Ты не можешь умереть!.. Может, врача позвать? Хочешь, я позову?..
— Лекарство от смерти еще не придумали, моя дорогая, — Зинаида наконец открыла глаза и уставилась в потолок. — Я предчувствовала свою смерть, просто не хотела тебе говорить…
«Нет, она не может умереть! — мысли Раисы бешено метались. — Она просто не может! Она приютила меня, посвятила в ворожеи! Что бы я делала без нее, когда сбежала из Сызрани?!» Бабуля, милая, хорошая! Не умирай, пожалуйста!
— Ничто не вечно под луной, — еле слышно проговорила старуха. — Все когда-нибудь кончается.
Раиса не слушала, она лишь громко рыдала, стоя на коленях перед узкой софой и схватив бледную дрожащую ладонь дорогого ей человека. Человека, который уходил из этой жизни.
— Нет, — шептала Райка. — Нет, нет!
— Слушай меня, дитя мое, — Зинаида уже говорила с трудом, ее голос то и дело прерывался сухим кашлем. — Сейчас я умру, и… В полнолуние отнесите мое тело… на поляну… Управляющий похоронит меня… как подобает… А теперь прощай, Рая… Знай, что я любила тебя, как… внучку или дочь… Будь счастлива…
Такая длинная речь отняла у Зинаиды последние силы. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и замерла.
За окном бушевала гроза, сверкали молнии, но пятнадцатилетняя девчонка по имени Райка Крылова не обращала внимания на это: она рыдала громко, в голос, держась за ледяную руку умершей старой женщины. Сквозь слезы Раиса заметила, что у Зинаиды НЕТ ауры. Нет совсем.
Девчонка поняла, что вместе с аурой из Зинаиды ушла жизнь.
Глава 4
Оракул предупреждает!
Злата еле успела спрятаться от грозы в каком-то старом, заброшенном одноэтажном домишке с покосившемся забором и выбитой дверью.
«А что, я вполне могу здесь устроиться», — подумала Злата, оглядывая захламленные комнаты. Она уселась на пыльную колченогую лавчонку, положила себе на колени доску для рисования мелом и написала: «Мой рюкзак рядом со мной».
Послышался легкий хлопок, и возле Федотовой шлепнулся ее рюкзак.
«Отлично!» — подумала Злата.
Старательно выведя на доске «В доме с черной крышей на Второй улице, в деревне Гнилая Канава все абсолютно чисто!», Златка отправилась обследовать дом, стараясь отвлечься от печальных мыслей.
Вечером она отложила доску, написав на ней напоследок: «В доме стоит большая кровать с гобеленом».
Кровать появилась мгновенно. Она была покрыта роскошным гобеленом поверх одеяла из искусственного голубого меха и украшена множеством маленьких подушечек-думочек. Забыв удивиться, Златка дошла до кровати, упала на нее, не раздеваясь, и заснула.
* * *Проснулась девочка оттого, что кто-то тормошил ее за плечо. Вообразив невесть что, она вскочила и схватилась за Амулет. Никого не было.
— Кто здесь? — шепотом спросила она, понимая, что не знает ни одного заклинания.
— Это я, — вдруг сказал кто-то. Послышалось шуршание, и посреди комнаты появился… Аскольт.
— Аскольт?! — Злата так обрадовалась ему, что чуть не свалилась с высокой кровати.
— Он самый, — кивнул парень. Федотова с облегчением увидела, что он улыбается.
— Это ты постаралась? — спросил парень, оглядывая чистые комнаты, чуть освещенные лучами рассветного солнца.
— Я, — кивнула Злата. Ей не хотелось ничего говорить. Хотелось просто сидеть и смотреть на Аскольта.
— Ты меня сейчас съешь глазами, — предупредил Аскольт, и они вместе засмеялись.
Пологов неспешно подошел к кровати и сел рядом с Златой.
— Я принес Гоголя, — парень вытащил кролика из-за пазухи и протянул его Федотовой. Златка прижала пушистого зверька в себе, чувствуя, как бьется у того сердечко. Возможно, почти так же билось сердце и у нее, когда Аскольт смотрел на нее.
Они помолчали, ожидая друг от друга непонятно чего.
— Как там Ника? — спросила Злата осторожно.
— Ника? — Аскольт с радостью переключился на другую тему. — Нормально. Живет у Ады.
— Понятно, — кивнула Златка, вздохнув.
— Да ладно тебе, — беспечно проговорил Аскольт. — На ошибках учатся!
Злата ничего не ответила, только снова вздохнула.
— Знаешь, я ведь из дома сбежала… — начала она.
— Что? — не поверил Аскольт, и Федотова рассказала ему о том, как отец накричал на нее, как она собрала вещи и уехала из Березина.
— Кошмар… — Пологов покачал головой и прикрыл глаза. — Они, наверное, тебя ищут.
— Наверное, — кивнула Злата. Ей вдруг стало так сильно жалко себя и родителей, что она не выдержала и разревелась.
— Ты чего? — удивился Аскольт, глядя, как она зарылась носом в голубой мех. — Ну, хватит… Ну, чего ты, как маленькая? Не плачь, а?
Федотова послушно вытерла лицо одеялом, шмыгнула носом и поглядела на Аскольта.
— Знаешь, — начала Злата хрипло и сдавленно. — Спасибо тебе…
— За что?
— Ты один относишься ко мне по-человечески, — ответила Злата, глядя в сторону. — Ада Краснова постоянно требует от меня чего-то, остальным же до меня просто дела нет. А ты.… Хоть меня и Ника ненавидит, ты все равно…
— Да брось, Злата! Ника тебя не ненавидит! Она просто… ревнует, что ли?!
— Ревнует? — Федотова вытаращила глаза и покраснела одновременно. — К кому? Ко мне?!
— Ну… да, — засмущался Пологов и отвел взгляд.
Девочка задумалась, барабаня пальцами по одеялу. Гоголь понюхал ее пальцы, фыркнул и отполз. Неожиданно Злата почувствовала, как чья-то горячая ладонь легла на ее руку. Злата удивленно поглядела на Пологова. Тот мягко улыбался, а взгляд его был теплым и нежным.
Перед ее глазами взрывались фейерверки. Она чувствовала дыхание Аскольта совсем близко. Если бы сейчас с неба посыпались цветы и звезды, Злата бы не удивилась. Ее губы от губ Аскольта разделял лишь миллиметр.
Неожиданно чудесную картину в ее голове нарушило воспоминание: плачущая Вероника накидывается на нее с кулаками. В ее глазах столько ненависти, что создается впечатление, что она может вцепиться ей в горло.
— Нет! — вдруг вскрикнула Злата и отшатнулась от парня
— Что-то не так? — спросил Аскольт, открывая глаза и опуская руки — оказывается, он прижимал Злату к себе.
— Ника, — только и сказала Злата. Не желая, чтобы Аскольт видел ее слезы, она вскочила с кровати и выбежала на улицу.
