Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник) - Минаев Сергей Сергеевич

– Ясно… – Я рассматриваю свое запястье и думаю, что неплохо бы часы сменить. Может, купить «Seiko» пластмассовые? Хотя, конечно, это уже понты через край, я же не Абрамович. – На натуру поедем? Или Грузию будем в павильоне «Мосфильма» снимать?

– Я полагаю, снимать в России рискованно, – встает Вербицкий, – после известных событий. У меня неплохие контакты в Грузии, помогут. Вообще идея отличная.

– Гениальная идея. (Господи, как же ехать-то не хочется!) Вадим, а ты уже прикидывал даты реализации проекта?

– Август лучше всего, я полагаю. Во-первых, есть время для подготовки. А во-вторых, – Вадим смотрит в потолок, – во-вторых… в августе всегда что-то происходит, так? То лодка, то телебашня, то самолет… Это уже традиция.

– Да, действительно, почему бы нет? – словно спрашивает меня Вербицкий.

– Да я не против, господа. (Мне вот интересно, почему иных вопросов не возникает? И проект уже не надо согласовывать, даже «Мне нужно все обдумать» не говорится. Вы так нам доверяете, Аркадий Яковлевич? Или это просто головокружение от успехов?) Август – хороший месяц, я с Вадимом согласен.

Вадим улыбается с чувством полнейшего превосходства. Вероятно, он думает, что мое кресло теперь не так уж недосягаемо.

«Надо бы тебя в Москве оставить, друг мой, а то зарвешься», – думаю я. О чем думает Вербицкий, я не знаю. Может, о пенсии?

– Кто будет медиареагированием в Москве рулить, а кто поедет в Грузию на съемку? – нарушает тишину голос Вербицкого.

– Я мог бы уговорить поехать со мной съемочную группу CNN, – предлагаю я. – Вадим уже имеет опыт координации департаментов, «темник» я напишу.

– А ты уверен, что нам необходима западная съемочная группа? – пытается отыграться Вадим. – Может, просто передадим кассету, как с метро?

– Лучше, чтобы такую операцию проводил на месте Антон, – Вербицкий смотрит в окно, – а мы тут отрулим. В конце концов, основная война в СМИ начнется дня через два после события. Антон уже будет здесь.

– Логично. – Вадик кивает с бесстрастным лицом, но в глазах его мелькает недобрая искра.

«Хер тебе, а не медали!» Я смотрю на него и добродушно улыбаюсь:

– Когда будем детали обсуждать?

– Мне нужно ехать, предлагаю встретиться завтра-послезавтра. – Вербицкий смотрит на часы. – А вы пока «темник» набросайте.

Оставшись один в кабинете, я размышляю о том, что идея с Грузией неплоха, но вторична. И есть риск, что не получится все замутить так же ловко, как с метро. А главное – неясная цель. Для чего? Чтобы западная медиа обвинила Россию в агрессии против маленькой горной страны? Типа, танки против роз? И как это нам поможет?

Полулежа в кресле, я курю и пью прямо из горла довольно дрянной французский коньяк неизвестной марки, подаренный кем-то из коллег. Включаю телевизор. По РТР показывают «Аншлаг». Клоун, одетый метростроевцем, или метростроевец, одетый клоуном, не поймешь, поет комические куплеты:

«Халтурщики, – отпиваю коньяк, – неужели тоньше нельзя? Хотя, наверное… наверное, и не нужно тоньше-то». Клоуна-метростроевца сменили две «новые русские бабки». Одна из них играла на маленькой гармошке, другая – на гавайской гитаре. Рядом топтался на месте дурацкого вида чувак в деловом костюме. Бабки запели хором:

Понятно, чувак в деловом костюме – я… Когда-то мне говорили, что настоящей звездой можно стать только после того, как тебя простебают на ОРТ или РТР. Поздно они спохватились. Пропустили тренд. Я простебал их раньше. Я стал медиазвездой.

Я улыбаюсь и смотрю на плакат в рамке, стоящий в книжном шкафу. Плакат представляет собой стебалово над известной обложкой брауновского «Кода да Винчи». Отличие состоит в том, что вместо Моны Лизы на нем голова Геббельса с гладко зачесанными волосами. Геббельс, как и Мона Лиза, криво улыбается. На месте названия книги характерным шрифтом написано: CODE 14/88. DISARM YOU WITH A SMILE! А внизу то же, но в русском переводе: КОД ЗА 14 р. 88 коп. МИЛЫЙ МОЙ, ТВОЯ УЛЫБКА!

После коньяка очень хочется спать. Запрокинув голову, я, видимо, захрапел. Мне опять приснились «нокиевские» гонки на спорткарах. Я сидел в прозрачном кубе-комнате перед монитором и с помощью мыши управлял машинками доброго десятка игроков, которые жали на клавиатуры своих телефонов. Даже во сне я помнил, что все это уже было: и как я менял игрокам «Порше» на «Жигули», и как увеличивал или уменьшал высоту трамплина, и как потешался над игроками, которые думали, что это они управляют своей игрой.

Я зевал. Мне было ужасно скучно. Отчасти из-за того, что я знал финал игры каждого из участников, отчасти из-за того, что понимал: ни один из них так и не обернется назад. Слишком уж каждый был увлечен собой. И тогда я решил обернуться сам.

За прозрачной стеной куба не было ВООБЩЕ НИЧЕГО. Будто кто-то приложил к стенке белый лист бумаги. Вероятно, именно так должна была выглядеть, по замыслу создателя, АБСОЛЮТНАЯ ПУСТОТА. Лишь изредка по этому листу бегали какие-то блики. Я встал, подошел к стенке и уперся в нее лбом, чтобы хоть что-нибудь различить. Вначале глаза, привыкшие к мерцанию мониторов, не уловили границы между пустотой и чем-то еще. Но я все всматривался и через некоторое время понял, почему бликовала пустота. Мерцание исходило снизу, от светящихся квадратиков. Они то загорались, то гасли – так, как это происходит с клавишами телефона, на которые нажимают пальцем. Подумав об этом, я в ужасе отшатнулся и вернулся обратно за стол, ведь ЭТО И БЫЛ ЧЕЙ-ТО ТЕЛЕФОН. Во всяком случае, все на это указывало.

«НЕТ, – подумал я, – ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ВЕДЬ ЭТО Я УПРАВЛЯЮ ТЕЛЕФОНАМИ И МАШИНКАМИ!»

Я снова подошел к стене, прислонился к ней лицом и даже встал на цыпочки, чтобы увеличить угол обзора. Какие-то секунды внизу было темно. Затем из ниоткуда выдвинулся белый столб, тыкнул в один из квадратиков – и тот загорелся.

Я проснулся от собственного крика и долго сидел на кровати, не включая свет, и тупо глядя перед собой, пока мне не показалось, что сбоку что-то мерцает. Я повернул голову и увидел лежащий на тумбочке телефон со светящимся экраном. На экране было написано:

«Неотвеченный вызов: 1».

Просматривать, кто звонил, я отчего-то не стал.

Киностудия «Грузия-фильм»

Август 2007 года, где-то на грузинской границе.

За семь месяцев до выборов Президента РФ

К месту съемок приехали в семь утра. Пока из автобусов выгружались американцы и аппаратура, я с оператором из своей команды пошел на встречу с грузинами. Из открытого «уазика» на ходу выскочил здоровый бородатый мужик в камуфляже. Подойдя, он снял темные очки, улыбнулся и протянул мне руку:

– Ваха.

– Антон. У тебя общая информация о сегодняшнем событии имеется?

– Канешна имеетса, дарагой.