Тан Тван Энг - Сад вечерних туманов
– О, не стоит беспокоиться. Я уверен, мы что-нибудь придумаем.
– Тогда я подожду, когда вы именно это и сделаете.
Повернувшись, я широко зашагала к чайной фабрике, предоставив ему следовать за мной.
За время, проведенное в Югири, я стала понемногу ощущать, что сад в какой-то мере стал и моим. Показывать его другим, в нем не работавшим, уже представлялось мне надругательством над чем-то личным, что я разделяла только с Аритомо. Я была последней, кто вышел из машины, когда мы прибыли к входу в Югири. Я не ждала от себя такого внутреннего протеста против того, чтобы вести их в сад, и почти надеялась, что увижу Аритомо, который только и ждет, чтобы дать нам от ворот поворот.
– Ну так что, двинемся дальше? – выказал нетерпение Темплер.
Я дотронулась до деревянной таблички на стене, потом распахнула дверь.
Проследовав за мной в Югири, все умолкли.
Свет в саду выглядел мягче, задушевнее, а воздух четче – от стрелок желтеющих листьев бамбука. Повороты дорожки вносили разлад не только в нашу способность ориентироваться, но и в наши воспоминания, и уже через несколько минут мне показалось, что мы позабыли о мире, из которого только что пришли.
Леди Темплер с Эмили залопотали от изумления, когда дорожка вывела нас к краю пруда. Увидев сад по-новому – глазами этих людей, я еще раз убедилась в мастерстве Аритомо. Шесть поднимавшихся из воды узких камней напоминали мне пальцы, тянущиеся за волшебным мечом, брошенным в пучину вод. На какой-то миг я даже с недоумением подумала, отчего Аритомо не последовал совету в «Сакутей-ки» и не ограничил число камней пятью, как это он сделал в саду камней перед его домом.
– Пруд называется Усугумо, – сообщила я. – «Облачная дымка».
– Странное название для пруда, – заметил Верховный комиссар.
– Посмотри на воду, – посоветовала ему жена.
Ветер угомонился, и облака на водной глади походили на отражения лиц, заглянувших в колодец.
– Умну, – сказал Темплер.
– Я все собиралась спросить вас, что означает «Югири»? – обратилась ко мне леди Темплер.
– «Вечерние туманы».
– Название еще более очевидное, нежели «Облачная дымка». Должна признаться, я ожидала чего-нибудь более неопределенного.
– Югири – это персонаж из «Повести о Гэндзи»[196]. – По вежливому выражению на лице леди я поняла, что она понятия не имеет, о чем я говорю. – Он был сыном-первенцем принца Гэндзи.
– Как интересно. А павильон? У него тоже есть имя?
– Аритомо еще не решил, какое для него выбрать.
Верховный комиссар достал из сумки, которую нес его помощник, «лейку».
– Простите, мистер Накамура запретил любую фотосъемку в этом саду, – предостерегла я.
Раздраженно глянув на меня, Темплер тем не менее сунул фотоаппарат обратно в сумку.
Аритомо ожидал нас возле своего дома, одетый в темно-синюю длинную рубашку из хлопка и в серые хакама. За исключением тех случаев, когда мы занимались стрельбой из лука, я никогда не видела его в традиционном японском одеянии.
– Как это мило с твоей стороны, Аритомо, позволить нам увидеть твой сад, – произнесла Эмили, держась ко мне поближе.
Он улыбнулся ей:
– Ты – всегда здесь желанный гость, Эмили.
– Ты тут много чего изменил, – заметил Магнус, присоединяясь к нам через минуту.
Аритомо отдал поклоны ему и чете Темплеров.
– Надеюсь, вы вполне довольны таким гидом, как Юн Линь.
– Она чудесна, – отозвалась леди Темплер, – такая знающая и увлеченная.
– У меня требовательный учитель, – сказала я, глядя на Аритомо.
– Павильон очарователен, – продолжила леди Темплер. – Вам и в самом деле следует назвать его как-то по-особенному…
– «Небесный Чертог», – произнес Аритомо.
Я удивленно посмотрела на него. Он коротко кивнул мне разок.
– Как это… по-восточному. Но ваш дом! – воскликнула леди Темплер, устремив взгляд мимо Аритомо. – Можно подумать, что мы находимся где-то в Японии.
– Так вы и есть садовник Хирохито? – спросил Темплер.
– Это было давным-давно, – ответил Аритомо.
Олдрич сам представился Аритомо и прибавил:
– Некие японские гражданские лица разъезжают с паломничеством по стране, посещая места, где их войска воевали против наших ребят.
Свет, казалось, придал остроты взгляду Аритомо.
– Кто они такие?
– Они называют себя «Ассоциация по возврату наших павших героев», или как-то не менее дико пафосно в том же духе, – сообщил Олдрич. – Они запросили полицейское сопровождение для защиты во время своих поездок, но у нас и так не хватает людей, чтобы еще и этим заниматься. С вами они не связывались?
– Я не виделся и не беседовал ни с кем, кто прибыл с моей родины с тех пор, как закончилась война.
– И никогда не бывали на родине?
– Нет.
Верховному комиссару предстояло посетить и другие фермы на нагорье, и леди Темплер отвела нас с Аритомо в сторонку, когда они покидали Югири.
– Почему бы вам не создать сад для нас, мистер Накамура? – она взглянула на него с надеждой. – После того, что мы увидели сегодня утром, лужайки Королевского Дома, где мы живем, кажутся ужасно скучными.
– В данный момент своей жизни я сохраняю интерес только к работе в собственном саду, – ответил Аритомо, его угловатые, резкие слова плотно заполнили пространство между нами, не оставив места ни для чьих попыток убедить его передумать.
– Слыша такое, испытываешь разочарование.
Леди помрачнела, затем с улыбкой обратилась ко мне:
– Но вам-то ничто не помешает устроить для нас сад, не так ли?
– Когда Аритомо решит, что я готова, – ответила я, – ваш сад будет в числе первых, за которые я примусь.
– Я не дам вам забыть об этом обещании, милая девушка, – сказала леди.
И повернулась к Аритомо:
– А вы непременно должны открыть свой сад для публики! Стыд великий – держать нечто, столь прекрасное, только для себя самого!
Я пристально следила за Аритомо. Печаль омрачила его взор.
– Югири навсегда останется личным садом.
Прохлаждаясь на веранде, я все раздумывала, отчего известие о колесящих по стране японцах обеспокоило Аритомо. Я достала свой дневник, полистала страницы, еще раз просматривая газетные вырезки, мельком проглядывая массу сведений, записанных бегло и небрежно. Вдруг из дневника выскользнул голубенький конверт и упал на пол. Я подняла его, оглядела.
Я никогда и никому не говорила об истинной причине: почему я пошла работать в Трибунал по военным преступлениям, даже своему отцу или брату Хоку. Я выискивала сведения, которые позволили бы мне отыскать свой лагерь, и надеялась, что должность помощника научного сотрудника даст мне возможность поговорить с японскими военными преступниками, которых судили в Малайе. Вдобавок я нашла японку, согласившуюся подучить меня языку.
