Олег Рой - Мир над пропастью
— Так где этот ваш документ? — спросила она, когда обе оказались в холле, столько раз виденном Витой в ночных и дневных грезах.
— Вот. — Молодая женщина вытащила исписанный мелким почерком листок в клетку и протянула ей.
— Простите, — удивленно вылупилась на нее соплячка. — Вы сказали, что вам надо что-то взять у нас из дома.
— Ты меня не так поняла. Читай.
К радости Виты, у Игоря был очень разборчивый почерк.
— «Дорогие мои Аленька и Настена, — начала читать вслух девочка. — Вот уже третий день я живу в доме Максима Волохова, рядом с его женой и дочерью. Мне безумно стыдно за то, что я обманул их и выдал себя за его двоюродного брата. Больная совесть мучает меня почти так же сильно, как тоска по вам, мои дорогие, любимые девочки…» Что это? Кто это писал?
— Ваш ненаглядный Игорь.
— Этого не может быть! Вы все врете! Это подделка!
— А ты проверь. Есть в доме что-нибудь, написанное его почерком?
Пигалица на минуту задумалась:
— Есть. Он мне написал стихи про Зодиак. Сейчас я принесу их и докажу, что вы все наврали!
Пока она бегала наверх, сопровождаемая радостным щенком, Вита успела покопаться на столике в холле. И нашла то, что ей было нужно — новехонькую визитку с адресом и телефоном фирмы, куда устроилась эта ханжа Альбиночка. Финансовым директором, блин, устроилась, не как-нибудь…
— Вот! — Пигалица была вся багровая, то ли от злости, то ли от быстрой беготни по лестнице. — Смотрите!
— Это ты, дорогуша, смотри. И сравнивай.
Ей безумно хотелось рассказать соплюшке абсолютно все. Про то, что была любовницей ее отца и про то, как кувыркалась в койке с их драгоценным Игорем еще до вчерашнего дня. Но, подумав, она решила, что с малолетки, пожалуй, хватит. Пикантные подробности оставим для ее мамочки. А с тебя, деточка, достаточно информации, что Игоречек вас подло обманул. И идеального отчима у тебя, голубушка, не будет. Что, съела? Больно понимать, что у твоего самого дорогого человека уже есть семья, а ты так, с боку припеку? Ничего, все мы через это проходили…
— Но зачем? Зачем он… это все… с нами?… — По щекам девочки катились крупные слезы.
— Ты еще настолько мала, что не понимаешь? Деньги, деточка. Те, что достались твоей мамочке в наследство от твоего папочки. Деньги, деньги, деньги, денежки… Той, второй его семье — вернее, конечно, первой! — они тоже нужны. Не меньше, чем вам…
Вита вдруг поняла, что истерически хохочет, ну точно, нервы ни к черту. После такого-то марафона длиной в десяток лет. Наперегонки с законными детьми и женами. Все-таки она победила. Ну по крайней мере, сумела подставить подножку соперницам и посмотреть, как те шлепнутся прямо в грязь.
А вот теперь самое интересное. Надо срочно ехать к мамочке и повторить на бис свое выступление и помимо всего прочего известить ту, что она имела счастье делить с ней, Витой, аж двоих своих мужчин. А они с ней до сих пор не знакомы. Какая непростительная оплошность!
Она просто захлебывалась от истерического смеха. Отобрала у оторопевшей пигалицы письмо, не обращая никакого внимания на ее рев, вышла за калитку, дошла до шоссе, немного успокоилась и поймала машину.
По дороге позвонила Игорю, и он, конечно, подтвердил ей «свое твердое нет». Ну что ж, не зря она старалась перед девчонкой. Вите опять стало смешно. Как часто люди делают выбор, когда от них ничего не зависит. Небось ворочался сегодня всю ночь, бедный. Метался между искушением и совестью. Но что бы он ни решил, вряд ли его ожидало впереди хоть что-то хорошее.
«Игорь, Игорь, а ведь я тебя любила. Прозаики и поэты на все лады твердят, что любовь — это когда делаешь как лучше любимому. Бессовестно так врут. Интересно, сами они так могут? Кто-нибудь кроме святых на это способен?
Я сломала твою жизнь, но ведь и ты сломал мою. И ты, и твои предшественники. Вы все относились ко мне как угодно — хорошо, плохо, искренне, лживо, уважительно, пренебрежительно. Но вы никогда не относились ко мне серьезно. А только этого я всегда и хотела. Ну получайте же теперь!»
Разговор с Альбиной тоже прошел «на ура». Вита позвонила снизу, от охраны, и попросила ее спуститься в сквер.
Прошло, наверное, минут пять, она уже успела покурить, когда услышала сзади поспешные шаги.
— Вы?
Альбина узнала ее сразу. Вита удивилась. Она думала — не узнает. Сколько времени прошло после той короткой встречи в приемной у Макса. А вот вдова еще сильнее изменилась с тех пор, как Вита видела ее на пляже из окна Леркиной машины. Вопреки линейной теории времени сейчас она выглядела еще лет на пять моложе, нежели тогда. Видать, не слишком сильна скорбь по внезапно ушедшему супругу.
— Я. Пришла рассказать вам кое-что интересное… Альбина, в отличие от дочери, не плакала. Она даже не побледнела. Но что-то в ее лице мгновенно изменилось.
«Я ее выключила, — подумала Вита. — В спорте говорят «вырубил», а я выключила. Как лампочку. Которую больше никто и никогда уже не зажжет».
Аистенок сидела на крыльце, опустив светлую головку и не обращая внимания на суетящегося рядом игривого щенка. Плечи девочки едва заметно подрагивали.
Господи, ну почему именно сегодня она решила остаться дома?
Игорь пытался заговорить с ней, но это было бесполезно. Аська не отвечала и даже не поднимала головы.
Что же тут произошло?
Он набрал номер любовницы. Бывшей любовницы.
— Але? — весело пропела Вита. Игорю показалось, что она пьяна.
— Ты была тут? — Он все еще надеялся, что грустный Аськин вид вызван какими-то другими причинами.
— А ты думал, я блефую? Нет, милый мой, я сделала все, как обещала. И должна тебе сказать, хоть моих проблем это и не решило, но я получила колоссальное удовольствие. И это еще не все, я еще…
Он нажал отбой и сел рядом с Аськой. Если бы он приехал хотя бы на полчаса раньше! Если бы поговорил с Альбиной вчера вечером! Если бы сразу рассказал им все. Впрочем… Что теперь об этом думать. Наверное, «если бы» — самое бесполезное в мире словосочетание.
Игорь не выдержал первым.
— Аистенок, послушай, — сказал он, присев перед ней на корточки, и подумал, что в последние дни он все время что-то кому-то объясняет, кого-то уговаривает, перед кем-то оправдывается. Как же он устал… Игорь провел ладонью по волосам — от неловкости он не знал, куда девать руки. Он вообще ничего сейчас не знал. Ни как будет жить дальше, ни что ему делать в ближайший момент.
Девочка встала со ступеньки, повернулась к нему спиной и пошла в дом. Растерянный Бакс чуть помедлил, затем последовал за хозяйкой. И Игорь, как щенок, тоже кинулся следом.
— Ася, прости меня. Я хочу все тебе объяснить, — ему самому всегда казалась смешной эта фраза, которую на все лады повторяют застигнутые врасплох обманщики. Это выглядело так жалко, так по-детски. И никогда он не думал, что ему самому придется когда-нибудь оправдываться таким образом.
