Олег Рой - Мир над пропастью
— Пусть мне еще хоть раз кто-нибудь скажет, что нельзя ночью лезть в холодильник! Пусть только попробует!
— Ну я, положим, ничего съесть не успел, — улыбнулся он.
— И я тоже, иначе ты бы меня не поднял!
— Я предлагаю наверстать это завтра, — сказал он, опуская ее на кровать в спальне. Потом вернулся к двери и закрыл ее.
Завтра наступит не скоро. До утра еще несколько часов. И эти часы он решил быть счастливым. Во что бы то ни стало. Обязательно.
Глава 13 Горькая развязка
— А что, мы сегодня не завтракаем? — Аистенок влетела в комнату и резко затормозила на пороге. — Ой!..
Постояла полминуты, удивленно созерцая родительскую кровать, и тихонько вышла, прикрыв дверь.
— Вот тебе и «ой»! — Альбина потянулась. — Я думала, ты вчера запер дверь.
— Нет, просто прикрыл, — Игорь лихорадочно запахивал халат. Только бы эта маленькая утренняя сцена не осложнила его отношения с девочкой. Почему он не запер эту дурацкую дверь!
Вдруг она расстроится? Обидится?
— Да не нервничай ты так, все будет в порядке, — Альбина провела рукой по его волосам. — Ничего страшного не произошло.
Он поймал ее руку, поцеловал и поспешно вышел. Ему не терпелось догнать Аистенка.
Может, она ненавидит его? Презирает? Плачет?
Ася сидела на кухне за барной стойкой, и вид у нее был весьма довольный.
— Послушай, Аистенок… — Игорь чувствовал невыразимое смущение.
— Я все понимаю. Я уже взрослая, — ответила она серьезно и как-то очень торжественно.
— Правда? — Это было для него таким облегчением, перед которым отступала даже предстоящая встреча с шантажисткой.
— Правда, — заверила она ободряюще. — Только мне интересно, будем ли мы сегодня завтракать? Любовь — это ведь не повод, чтобы оставить ребенка умирать с голоду. Между прочим, я тоже вам помогала.
— Это каким образом?
— А кто скачал на ваш… на твой мобильник свадебный марш? — Впервые за все время она обратилась к нему на «ты». Вид у нее был хитрый и довольный.
Игорь на всякий случай не стал уточнять, при чем тут свадебный марш.
— Ладно, понял. С меня причитается.
— Для начала пусть мне причитается молоко с тостами!
— Как пожелаете.
— Но это только для начала, ты учти, это не все!
— Учел.
— Думаю, бабушка будет в отпаде, — заявила она через некоторое время.
— В каком смысле? Только не говори, пожалуйста, с набитым ртом. Еще, не дай бог, подавишься…
— В прямом. Будет радоваться за маму. — В этом Игорь отчего-то сильно сомневался.
— Послушай, Аистенок, а может, я сделаю тебе еще пару тостов, и тогда бабушка ни о чем не узнает, идет?
— Да ладно тебе, я же серьезно! Ты же старше папы, значит, уже нагулялся. А для нее это самое главное. Тебе сколько лет? Тридцать с хвостиком? — Нет, все-таки она воплощение непосредственности!
— Тридцать с очень большим хвостиком. Почти с хвостищем. Вот-вот стукнет сорок.
— Правда? Ну-ка признавайся, когда у тебя день рождения? Он не успел ответить. В кухню впорхнула Альбина, и Игорь был поражен. Просто слепым надо было быть, чтобы жить рядом и не видеть этой красоты. А может быть, все эти месяцы она была обычной, а такой стала только сегодня, благодаря проснувшейся любви?
— Я смотрю, тут вовсю уже завтракают?
— Нет. Просто ребенок потребовал свои законные тосты. И я взялся приготовить.
— Можно мне тоже? И яичницу.
— Мама, ты же не ешь яичницу! У тебя на завтрак мюсли с йогуртом.
— Вообще-то я делаю вид, что забыла об этом, так что помолчи.
— Ладно, тогда я забуду, что мне сегодня в школу, а ты не будешь мне напоминать, ладно?
— Ну, барышня, вы прямо из всего можете извлечь выгоду. — Игорь сделал притворно-сердитое лицо.
Это было особенное утро. По-особенному кипел электрочайник. Особенно вкусным был кофе, хотя варили его так же, как всегда. Особенно хрустели поджаренные тосты. Новые цвета, новые запахи и звуки — все это ворвалось в его мир. Нечто похожее уже было, когда он познакомился с Витой. Но тогда не было главного — нежности.
— Собирайся, Аистенок, я подвезу тебя. — Игорь допил кофе и пошел одеваться. Вчерашнее недомогание бесследно исчезло. Странно, но страха тоже не было. Ему казалось теперь, что все легко и просто. Невозможно, чтобы люди были так жестоки друг к другу. Вита вчера просто разнервничалась. Сегодня он поговорит с ней, и все наладится. Иначе и быть не может.
Когда он спустился вниз, Альбина убирала со стола. Он подошел сзади, обнял ее, поцеловал в макушку. Хотел сказать ей что-нибудь нежное, хорошее, обнадеживающее, чтобы она не терялась в догадках, насколько все это для него серьезно, но решил подождать до вечера. Не делаются такие вещи на ходу.
Аська спускалась по лестнице с недовольным видом, застегивая на весу школьную сумку.
— Ну, можно я не пойду сегодня в школу? — Она умоляюще посмотрела на Альбину.
— Это почему еще?
— Я вчера заразилась от Игоря, и у меня температура.
— Однако выглядишь ты очень даже ничего.
— Это я держусь изо всех сил.
— Ну хорошо, хорошо, — Альбина рассмеялась, глядя на дочку, — устрой себе праздник.
Аистенок, видно, не ожидала такой легкой победы. С криком «Ура!» девочка кинулась наверх в свою комнату. Игорь засмеялся. Вот ведь, хитрюга, знает, когда и как попросить.
— Не забудь, что у тебя температура, — крикнула мать вдогонку, поправляя воротник его куртки.
Он опять подумал, что надо сказать ей что-то чудесное, но промедлил и не успел. Альбина уже закрывала за ним дверь. Вечером. Все вечером. Он вернется с работы и все ей объяснит и расскажет.
Он направился к машине. У калитки обернулся на дом. На свой новый дом, где теперь живет счастье.
Она подошла к зеркалу. Медленно провела рукой по шее, по лицу, улыбнулась своему отражению.
И этой женщине тридцать восемь? Не смешите, ей нет еще и тридцати.
Альбина улыбнулась. Господи, боже! Оказывается, вот оно какое — счастье…
Она распахнула створки шкафа, пробежала глазами многочисленные полки. Как все уныло! Сплошные серо-черные тона, бесформенные длинные юбки, блузки как из бабушкиного шифоньера. Только что не с рюшами. А ведь Макс столько раз давал ей денег и предлагал купить что-нибудь. Она честно шла в магазин и возвращалась оттуда с очередной черной водолазкой или скучной длинной юбкой.
Раза два она все-таки попыталась совершить прорыв и купила несколько «вызывающих» вещей. К этой категории относились белые летние брюки — стрейч, короткое кремовое платье — футляр и красный приталенный пиджак. Все эти вещи, естественно, надевались только один раз — в примерочной магазина.
