Ольга Карпович - Семейная тайна
– А что мы сделали? – вскидывалась Софья. – Мы столько лет были хорошими, примерными. Разве мы не заслужили хоть немного счастья, хоть чуть-чуть, самую малость?!
– А если он узнает? – спрашивал Андрей. – Ты представляешь, что с ним будет? Ведь мы двое – самые дорогие для него люди, что ты, что я.
Она сжимала ладонями его лицо, гипнотизировала своими черными, вязкими, словно растопленная солнцем смола, глазами:
– Он не узнает, мы будем очень осторожными. Никто не пострадает. Встретимся еще один раз, последний. И все!
Рядом с ней он не мог думать ни о чем другом, но стоило им попрощаться, и чувство вины начинало разъедать его изнутри. Каждую минуту он жил с ощущением, что сделал самое плохое, что только мог сделать в своей жизни.
Отвратительно, подло, бесчестно, как в паршивом пошлом анекдоте…
Однажды Кирилл позвонил ему.
В тот день они с Софьей собирались поехать на дачу, принадлежавшую знакомым Кирилла, которые, уезжая на время работать за границу, оставили ему ключи, попросив присмотреть за их «родовым гнездом». Софья накануне сообщила, что ключи ей удалось незаметно вытащить из ящика стола, и теперь в их распоряжении прекрасный загородный дом, где они смогут провести несколько часов, не боясь быть застигнутыми врасплох.
Андрей уже садился в машину, когда зазвонил мобильник.
– Ты чего это нас забыл совсем? Не звонишь, не заходишь? – спросила трубка голосом Кирилла.
– Так как-то, – неопределенно отозвался он. – Замотался…
– А я уж думал: ты за что-то обиделся, всю башку сломал – что не так? – весело отозвался его старый друг.
Андрею до того стало противно, стыдно за себя, что он едва сдержался, чтобы не швырнуть мобильник из окна машины.
– Да брось, все нормально, – бесцветным голосом возразил он. – Как вы там вообще? Как… Соня?
– Знаешь, – доверительно сообщил Кирилл. – Я беспокоился за нее в последнее время. Какая-то она была подавленная, мрачная… Я даже думал, может, депрессия у нее, спрашивал про психоаналитика по знакомым. И вдруг все изменилось – смеется, глаза горят. Ты не представляешь, как я рад, что все наладилось!
Обманывать человека, который верит каждому твоему слову, было мучительно, невыносимо. Андрей распрощался, пообещав в ближайшие дни заскочить в гости, и перезвонил Софье.
– Я не приеду, – быстро выпалил он, боясь передумать.
– Что? Почему? – изумилась она.
– Я не хочу больше, Соня. Это омерзительно – то, что мы делаем. Мне Кирилл звонил, и…
– А-а, понятно, – протянула она, и в голосе ее звякнула злость. – Ты решил снова проявить благородство, остаться чистеньким, да? Все для своего драгоценного друга, а на меня, как обычно, плевать…
Он медленно отодвинул трубку от уха и отключил телефон.
Ему нечего было возразить – он снова сбежал, позорно, трусливо сбежал.
И все же Андрей надеялся, что это будет наилучшим вариантом развития событий.
Через несколько дней Андрей, как и обещал, заявился к Кириллу, прихватив с собой новенькую секретаршу из офиса. Ему казалось, что его появление с очередной подругой развеет подозрения Кирилла, если они все-таки у него появились, и заодно даст понять Софье, что порвать с ней он решил твердо.
Ему нелегко дался этот полупьяный дружеский – вечер.
От наивного дружелюбия Кирилла хотелось орать. Софья смотрела на Андрея с откровенной животной ненавистью. Да еще эта Ленка, кукла тупая, висла на нем, решив, видимо, что удачно заарканила молодого и перспективного босса. Через пару часов, притворившись, что уже на ногах не стоит, он сбежал, еле отбившись от настойчивых предложений Кирилла остаться у них ночевать.
Он хотел, искренне хотел покончить со всей этой постыдной историей.
Но не смог.
Жить без Софьи, просыпаться каждый день, зная, что никогда больше тебе не будет позволено прикоснуться к ней, погрузить руки в переливающуюся гладкую тяжесть ее волос, ощутить дурманящий голову запах экзотических цветов, – было слишком тя-жело.
Он продержался две недели.
А потом, издерганный, бледный, с покрасневшими от бессонницы глазами, караулил ее у дверей фитнес-клуба, где она работала.
Софья появилась на ступеньках – стройная, подтянутая, качнула головой, взметнув темными волосами. Он бросился к ней, каялся, просил прощения, клялся. Она смотрела на него так устало, как будто за эти две недели постарела на несколько лет.
– Андрей, я не хочу ничего больше, – шептала она, отворачиваясь. – Я не могу… Давай закончим все сейчас, раз уж решились. Потом у тебя снова взыграет совесть, или я пойму, что больше не выдержу… Не нужно рубить хвост по частям!
Но он, зарывшись лицом в ее волосы, обезумев от ее близости, твердил одно:
– Я не могу без тебя! Не могу! Не могу!
Конечно, ему удалось сломить ее сопротивление, и в тот же день они поехали все-таки на ту самую дачу и любили друг друга в чужом пустынном доме – яростно и страстно, будто мстя самим себе за испытанные муки…
Потом он задремал, а проснувшись, увидел, что Софья исчезла.
Он нашел ее на крыльце дома, она сидела на ступеньках, скорчившись, уронив голову на скрещенные руки.
– Ну, что с тобой? – Он опустился рядом, обнял ее, прижал ее голову к своему плечу. – Не мучайся так, мы придумаем что-нибудь. Я придумаю… Обещаю – тебе.
Она безмолвно покачала головой и заплакала.
Обоим ясно было, что ничего он не придумает, что весь этот их мучительный, лживый, подлый роман продлится еще долго, очень долго, и никто не знает, как им удастся выпутаться из этой паутины…
Андрей осторожно высунулся из-за могучего ствола дуба, огляделся по сторонам и прислушался.
Было тихо.
Звонкая хрустальная тишина висела над запорошенным мертвым лесом. Небо почернело, белые ветки деревьев будто пропарывали его насквозь.
Кажется, его преследователь отстал.
Нужно было возвращаться к своим заклятым друзьям – к Софье, к Кириллу, возвращаться ни с чем.
«Черт его знает, может, судьба нарочно забросила нас в этот заколдованный лес, из которого, кажется, нет выхода, чтобы мы, наконец, договорились здесь о чем-то! Но о чем?» – думал Андрей, выбираясь из своего укрытия.
Снег заскрипел под ногами, гулкое эхо отозвалось неожиданно громко. Заухала над головой какая-то лесная птица, заплескались в воздухе крылья. Что-то махнуло по лицу, как будто сама чернота задела его своими ощетинившимися перьями…
Андрей на мгновение испугался, но затем, помотав головой, отогнал страх. «Если это действительно сон, – подумал он, – то ничего серьезного мне не угрожает. Помаюсь еще немного – и проснусь в собственной постели».
