Дмитрий Правдин - Записки из арабской тюрьмы
Камера разделилась на два лагеря. Одни предлагали сознаться в том, что я являюсь автором синяков на кожном покрове Наташи, другие поддерживали меня и велели поступать по совести. Я не стал ни с кем вступать в дискуссии, а решил действовать так, как считал нужным.
У Бужни была пачка листов формата А4, я попросил с десяток листов, залез на свою кровать, сел по-турецки и, подложив шахматную доску, принялся писать то, о чем не успел сказать следователю сегодня, вернее, о чем он не захотел меня слушать.
Писал три дня. Три дня напряженного труда! Я практически не пил и не ел, пропустил занятия в школе, ни с кем не разговаривал! Целиком погрузился в свои мысли, не знаю, сколько раз переписывал, но каждый раз мне казалось, что я чего-то не договорил, упустил и начинал все по новой. Наконец, последний черновой вариант мне показался самым удачным, и я еще сутки потратил на чистовой вариант. Писал специально печатными буквами, чтоб арабскому переводчику легче работалось.
Наивный, после стольких обманов я в очередной раз поверил арабскому чиновнику! Наконец, работа была завершена, и я, добившись аудиенции моршеда, передал свои записи из рук в руки.
Он заверил меня, что сегодня же лично завезет сей документ в прокуратору и передаст следователю Салаху. Не знаю, в какой точно день он передал, но мои записи попали в руки следователю. Правда, никакому переводчику Салах их не отдал, а положил себе в стол, хорошо хоть не выкинул.
Не догадываясь ни о чем, я с хорошим настроением вернулся в камеру. Мне казалось, что не сегодня-завтра переведут мои показания, передадут в Дейру, и там наконец прислушаются к ним и вынесут справедливое решение, нужно только подождать месяц-другой. Ждать мне не привыкать, поэтому, чтоб отвлечься, возобновил общение с сокамерниками.
Придя от моршеда в хорошем расположении духа, я пригласил Ахмеда Фараха сыграть со мной в шатрандж (шахматы). Будучи представителем местной «золотой» молодежи, он неплохо играл. Правда, не любил проигрывать. По большому счету арабы, если проигрывали, потом трудно соглашались на новую партию. Приходилось специально иногда проигрывать, чтоб не остаться без партнеров.
Играли они зачастую как в фильме «Джентльмены удачи», помните легендарную фразу: «Лошадью ходи! Лошадью». Вот так и здесь, начинаем играть вдвоем, как тут же советчики подсаживаются и своему арабу давай подсказывать. Иногда приходилось играть и против 5–6 подсказчиков. А если еще и выиграю, то молча уходят к себе, а если проиграю, то радуются как дети! Молодцы, впятером одного русского обыграли!
У Ахмеда, отпрыска миллионера, была слабость к гашишу, покуривал, паразит. Но в душе парень был неплохой, хотя в свои 19 лет уже заимел черты высокомерия. С теми, кто по социальному статусу был ниже его, он старался не общаться. Неровня они мне, любил он приговаривать. Два подаренных папой магазина и родительские миллионы к этому обязывали. Он тоже заинтересовался русским языком, и пришлось и его взять в ученики.
— Зачем, Ахмед, тебе русский, если ты знаешь итальянский и французский? — задал я ему вопрос.
— Ну, я же бизнесмен! А здесь, в Тунисе, много русских, приходится с ними торговаться.
— А что ты продаешь в своих магазинах?
— Посуду, сувениры, изделия из кожи. А с русскими бабами тяжело торговаться!
— Как это?
— На самом деле Тунис — нищая страна, и по-настоящему богатые люди сюда редко приезжают. Большинство туристов — это люди среднего достатка, экономящие каждый динар. В основном это граждане Польши, России, Украины, Белоруссии, Словакии, из богатых стран туристов очень мало. Американцев здесь ни разу не видел, хотя у меня магазины стоят на центральном рынке и покупатели сплошь туристы.
— Ну и как арабы относятся к туристам.
— Мы не любим туристов, я — за то, что они всегда хотят цену сбить и взять товар почти даром. Те, кто факир (нищие), не любят вашего брата из зависти, вы приезжаете в нашу страну, ходите сытые, довольные и с деньгами, а многие арабы не имеют работы и сидят без денег, поэтому идут к вам в услужение. Многие вынуждены прислуживать туристам, потому что другую работу трудно найти.
— Ахмед, вы, правда, не любите туристов? Но экономика вашей страны и держится в основном за счет нас. Прикрой туризм — и вы вообще по миру пойдете.
— Вот поэтому мы и терпим вас, но не любим. Я не про тебя лично говорю, а про туристов вообще. Недавно, перед тем как я попал в тюрьму, ко мне в магазин пришли три русские туристки. Им понравилась глиняная посуда с национальным орнаментом. Я ее оптом брал по полтора динара за комплект (кружка, тарелка, кувшинчик), продавал за два с половиной. Пришли русские бабы и начали упрашивать, чтоб я им за динар продал! Три часа торговались! Уйдут, походят где-то и снова придут торговаться! Я им объясняю, что сам за полтора динара брал, почему вам за один должен продать?
— Ну, уступил? Продал?
— Нет, не уступил и не продал! Не из-за денег, из принципа! Видно, что посуда им понравилась, а за динар удавятся! Сидели бы тогда дома, чего по заграницам шастать!
— А говорят, арабы любят торговаться? Значит, врут?
— Поторговаться мы любим, даже неинтересно, когда называешь цену, а тебе сразу деньги отдают. Торговаться — это азарт, выброс адреналина своего рода, но когда предлагают отдать даром — это уже не торговля, а грабеж! Кому ж такое понравится?
— А нам говорили, что арабы гостеприимный народ.
— Мы гостеприимны по отношению к гостям, а не к туристам, которые заплатили деньги и считают, что им тут все должны улыбаться и оказывать радушный прием. Есть вещи, которые за деньги не купишь, — это уважение. А туристов никто у нас не уважает и не любит. Относятся к ним как к источнику дохода, не более того. Если тебя араб пригласит в гости как друга, а не за деньги поглазеть на житье-бытье туземцев, то убедишься, что мы умеем принимать уважаемых людей. На юге Туниса есть берберские и арабские деревни, фольклор, где за деньги демонстрируют быт аборигенов. Ты там не был?
— Да как-то не довелось.
— Местные жители хоть и живут с туризма, но самих туристов ненавидят и всегда стараются облапошить их и что-нибудь впарить по завышенным ценам.
Ахмед был прав на все сто. Будучи туристами, мы наблюдаем только одну сторону медали, видим, как улыбающиеся дежурной улыбкой арабы раскланиваются в отелях, открывая нам дверь, носят наши чемоданы, прислуживают в кафе, убирают номер… а все ради чаевых, а не потому, что мы такие хорошие и осчастливили их своим приездом.
Хотя, с другой стороны, как они умудряются голодать в Африке, где можно тот же картофель по три урожая в год собирать? Нам в январе месяце давали молодой картофель. По большому счету, арабов трудолюбивой нацией, как китайцев, к примеру, или корейцев, не назовешь. Гуляя по улицам, я видел, как местные мужчины большими группами собирались в многочисленных кофейнях только для того, чтоб поболтать и выпить кофе. И будут просто так до утра сидеть и ничего не делать, а потом стонут, что они бедные и несчастные. А работать не пробовали?
