Фэнни Флэгг - На бензоколонке только девушки
– Алло?
– Это миссис Бранстон?
– Да.
– Ой, здравствуйте. Это Софи Мари, я звоню из Америки.
– Здравствуйте.
– Не знаю, говорил ли он обо мне, но я подруга вашего сына, а от него что-то давно не слышно. Хотела спросить, не знаете ли вы, как с ним связаться.
– Ах да, видите ли, вы, похоже, не туда звоните. Телефонную линию матери Джеймса разбомбили.
– О господи.
– Да, но вы не волнуйтесь. Никто не ранен. Она вполне здорова – у друзей в Хэмпшире. Я жена Джеймса, и он со дня на день должен вернуться домой на краткий отпуск. Тихо-тихо, милый, мама разговаривает. Простите. Оставить ему сообщение или номер, по которому вам можно позвонить? Алло? Вы еще здесь?
– Да, здесь. Кхм… нет, не нужно.
– Я с радостью ему передам, что вы звонили. Вас зовут Салли?
– Нет, Софи, но это и правда не имеет значения. Спасибо вам.
Повесив трубку, она осела у стола, и миссис Гилкрист, войдя в комнату, по одному виду Софи решила, что молодой человек погиб. Присела рядом, взяла ее за руку. Эту душераздирающую часть своей работы она терпеть не могла.
– Ужасно, ужасно сочувствую, дорогая. Я надеялась… эх. Как же я ненавижу эту клятую войну, столько молодежи погибло. Могу я вам чем-нибудь помочь? Кому-нибудь за вас позвонить?
– Нет. Спасибо вам.
Софи вернулась в казармы, но три недели никому ничего не говорила. А потом в Суитуотер приехала Фрици, и Софи поняла, что придется все рассказать.
Фрици помолчала, вздохнула:
– Сколько?
– Три месяца.
– Черт. Есть у меня кое-кто, но сейчас уже поздно. Почему ты раньше не сказала?
– Думала, скажу ему, он тогда возьмет отпуск и мы поженимся. Не знаю. Наверное, слишком стыдно было. Ума не приложу, что и делать.
– Ну, не ты первая, не ты последняя, с кем такое случилось. Я чуяла, что парень этот – ничего хорошего. – Фрици прикурила, выдула дым и сказала: – Тут такое дело – скверное для «ос». Нам марку держать надо. Когда станет видно?
– Не знаю. Через пару месяцев, наверное.
– Ладно. Хорошо еще, что летные костюмы сидят так, что долго никто не заметит, так что пока летай. Но как только станет приметно, когда поймешь, что больше нельзя, звони мне. Дальше я буду разбираться.
Фрици зашла в контору к подруге, старшей медсестре летного госпиталя Джоан Спирз. Та счастлива была ее видеть.
– Фрици! Здорово, бузотерка старая. Как ты?
– Здорово, подруга, – отозвалась Фрици, закрыла за собой дверь и села. – Слушай, у меня тут затык, помощь нужна.
Годом раньше, перед тем как мужа Джоан Дона отправили за океан, Фрици, сильно рискнув, протащила его в самолет и привезла из Грэнд-Рэпидз в Даллас, и они устроили Джоан и Дону комнату вне авиабазы, чтобы они вместе провели последние выходные перед его отправкой. Он погиб через месяц. Как тут не удружить Фрици.
Где-то через три с половиной месяца после беседы с медсестрой Спирз Софи официально отправили на больничный. Диагноз: неизвестная вирусная инфекция. Сестра Спирз организовала ей пребывание в частной клинике в Амарилло – вплоть до рождения девочки.
А еще через пару недель Гасси Минц поспрашивала и нашла некую пару в Суиту отер, у которой можно держать ребенка, и Софи, как только смогла, вернулась к полетам. Но каждую свободную секунду она проводила с дочкой. После того как «ос» расформировали, она говорила, что, может, куда-нибудь уедет, поищет себе работу. Знала, что домой вернуться не сможет, но и ребенка отдавать не хотела. Сестре же сказала:
– О, Фрици! Я никого и никогда так не любила.
А за три недели до окончательной высылки «ос» по домам произошел несчастный случай. Столкновение в воздухе. Софи Мари погибла сразу.
Солвэнг, Калифорния
Фрици было ясно, что Сьюки история расстроила.
– Прости, что приходится тебе это рассказывать, но ты должна знать.
– Да.
– И я много о тебе думала. Но если уж совсем начистоту, похоже, я не хотела тебя разыскивать еще и потому, что не готова была к встрече. По правде говоря, твоя мать вообще не должна была оказаться в Суитуотере, и это я виновата, что она туда приехала. Да, я писала ей, предупреждала, как там все жестко бывает, но могла бы остановить ее, если б уперлась. Надо было. В глубине души мне всегда казалось, что ей там не место, но, думаю, была и другая часть меня, и вот ей-то виделось, до чего это отлично – три сестры Юрдабралински в «осах». Выпендреж эдакий. Я всегда была черт-те какая задавака. Если б думала о ней, а не о себе, она бы, может, и сейчас еще жива была… Так или иначе, я вернулась в Суитуотер после похорон твоей матери и узнала, что пара, которая за тобой приглядывала, собралась переезжать в Огайо, а домой я тебя забрать не могла. Я пообещала Софи, что никогда не расскажу родителям. Она всегда была для мамули хорошей девочкой. Черт, мы всегда думали, что она пойдет в монашки, и мамуле разбило бы сердце, если б она про все это узнала. Вот я и не понимала, что делать. Бог свидетель, я не могла о тебе позаботиться, а так хотелось, чтобы у тебя получилась годная жизнь в настоящей семье, понимаешь?.. В общем, подруга моя Пинке посмотрела кино, называется «Цветы в пыли»[67], – о какой-то женщине из Техаса и ее детском приюте, ну и поинтересовалась. У них мест не было, но они посоветовали другое заведение. Пинке позвонила туда и все устроила, но они ее предупредили, что ехать надо скорее, потому что место всего одно. И вот той же ночью, в два часа, моя подруга по имени Гасси Минц забрала тебя и протащила на базу. Той ночью был жуткий холод, и мы с Пинке завернули тебя в летный костюм, а Элрой заправил самолет и приготовил его к вылету. Мы вдвоем отвезли тебя в Хьюстон и вернулись, так что никто не заметил пропажи самолета. Врать я тебе не буду. Я собиралась прийти, вручить тебя им и не говорить, чья ты, – просто вот подобрали мы тебя, – но, когда время пришло, я так не смогла. Ты такая малышка – понимаешь? – и, наверное, я хотела, чтобы ты знала, что ты чья-то, а потому вписала в свидетельство о рождении свое имя. Подумала, если мамуля с папулей прознают когда-нибудь, не будет им такого уж удара. Я ж отрезанный ломоть. Забавно: я совсем не про материнство, отродясь, понимаешь? Гадко ли было тебя оставлять? Слов нет. Но такие шли дела, что и не поймешь, как тут иначе быть, а потому, к добру ли, к худу ли, я сделала как сочла нужным. Вот так.
– Понятно.
– Ой, подруга, поверь. Все к лучшему. Может, если б другое время, все могло быть… иначе. Но я старалась сделать все к твоей пользе.
– О, я в этом не сомневаюсь. И жизнь у меня вышла чудесная. Так что… вы мне на самом деле тетя.
