Уорис Дири - Цветок пустыни
Я схватилась рукой за горло.
— Господи! И что он сказал?
— Сказал, что хочет поговорить с тобой.
— А ты что же, ни о чем его не спросил?
— Он сказал, что позвонит тебе завтра часов в одиннадцать-двенадцать.
Это была самая долгая ночь в моей жизни. Я лежала без сна и гадала, что сулит мне завтрашний день. Наутро телефон зазвонил, и я тут же схватила трубку.
— У меня для вас новость, — сказал доктор. — Вы теперь не одна.
«Ну вот, так я и знала! Не одна… Небось с опухолью по всему телу!»
— Ой, только не это! Что вы имеете в виду?
— Вы беременны. Уже на третьем месяце.
Когда он это сказал, я оказалась на седьмом небе. Дейна тоже был очень рад — он всю жизнь мечтал стать отцом. Мы оба как-то сразу угадали, что должен родиться мальчик. Но первой моей заботой было здоровье будущего ребенка. Как только стало ясно, что я беременна, я сразу же отправилась к акушеру-гинекологу. Женщина-врач сделала мне УЗИ, но я попросила не сообщать мне пол ребенка.
— Вы только скажите, с малышом все нормально?
— Чудесный малыш! — ответила она. — Просто чудесный.
Это-то я и хотела услышать.
Разумеется, на пути к моему счастью в браке с Дейной стояло серьезное препятствие — Найджел. Когда я уже была на пятом месяце беременности, мы решили поехать вместе в Челтнем и разобраться с Найджелом раз и навсегда. Мы прилетели в Лондон. В тот день я страдала и от утренней тошноты, и от сильной простуды. Мы остановились в доме моих друзей, и я дня два приходила в себя, пока наконец собралась с силами и позвонила Найджелу. Но он сказал, что простудился, так что визит к нему пришлось отложить.
Мы с Дейной больше недели ждали в Лондоне, пока Найджел «созрел» для визита. Я позвонила и сообщила ему расписание поездов, чтобы он встретил нас на вокзале, а потом добавила:
— Со мной будет Дейна. И не надо никаких сцен по этому поводу, ладно?
— Я не желаю его видеть. Это касается только нас с тобой.
— Найджел…
— Да плевать мне на него! Он не имеет к этому ни малейшего отношения.
— Теперь он как раз имеет к этому самое непосредственное отношение. Он мой жених. Он тот человек, за которого я собираюсь выйти замуж. Понял? И что бы я здесь ни делала, я буду делать это вместе с ним.
— Я не желаю его видеть!
Значит, Найджел вбил себе в голову, что я приеду поездом в Челтнем одна. Когда мы вышли из вагона, он стоял, прислонившись к столбу на парковке, и курил, как обычно. Выглядел он хуже, чем в нашу последнюю встречу. Давно не стригся, под глазами залегли темные круги.
— А вот и он, — сказала я Дейне. — Постарайся держать себя в руках.
Мы подошли к Найджелу, но не успела я и рта открыть, как он заявил:
— Я же сказал тебе, что не желаю его видеть! Я же тебе сказал! Ясно сказал. Я сказал тебе это совершенно ясно. Я хочу видеть только тебя, и никого больше.
Дейна поставил чемоданы на асфальт.
— Послушай, не надо с ней так разговаривать. И со мной не надо. Чего ты торгуешься? Хочешь говорить с ней наедине? А я не хочу, чтобы ты говорил с ней наедине. Если будешь настаивать, я тебе задницу надеру, сукин ты сын!
Найджел сделался еще бледнее, чем обычно.
— Но… в машине нет места.
— А я в гробу видел твою машину! Можно и такси взять. Главное — нам надо договориться раз и навсегда.
Но Найджел уже направился к своей машине, бросив через плечо:
— Нет, нет и нет! Я так дела не делаю.
Он вскочил в машину, включил зажигание и промчался мимо нас с Дейной. Мы стояли у своих чемоданов и смотрели, как он уезжает. Мы решили, что лучше всего остановиться в гостинице. К счастью, прямо возле вокзала была маленькая гостиница, жуткая дыра, но в сложившихся обстоятельствах это нас беспокоило меньше всего. Мы оставили в номере вещи, спустились и заказали себе что-то из индийской кухни, но аппетита не было никакого, и мы просто сидели за столом, мрачно глядя в тарелки. В итоге мы решили вернуться в номер.
Утром я позвонила Найджелу.
— Я хочу только одного: забрать свои вещи. О'кей? Если тебе неохота всем этим заниматься, можешь не морочить себе голову. Отдай мне мое, и дело с концом.
Все без толку. Нам с Дейной пришлось перебраться в нормальный отель, потому что гостиница, где мы остановились, была переполнена, а нам нужно было больше удобств. Бог знает, сколько времени займут переговоры с Найджелом. Итак, мы устроились на новом месте, и я снова позвонила.
— В конце-то концов, ты ведешь себя, как последняя скотина! Для чего это? Сколько уже лет мы с тобой разбираемся? Семь? Восемь? Пора заканчивать.
— Ладно. Ты хочешь повидать меня, я не возражаю. Но только ты, ты одна. Я заеду за тобой в гостиницу, и если он хоть нос оттуда высунет — все. Я сразу уеду. Никаких возражений — ты, и только ты.
Я тяжело вздохнула, но другого варианта не нашла. Пришлось соглашаться на его условия.
Я повесила трубку и объяснила все Дейне.
— Давай я сама поеду и посмотрю, удастся ли с ним договориться. Не спорь, ну пожалуйста, ради меня…
— Если ты думаешь, что так лучше, пусть будет по-твоему. Но если он тебя хоть пальцем тронет, пусть пеняет на себя. Честно скажу, мне эта затея не нравится, но раз уж ты так решила, мешать не стану.
Я попросила Дейну не уходить из отеля: если он мне понадобится, я позвоню.
Найджел заехал за мной и отвез в коттедж, который он снимал. Мы вошли, и он принес мне чай.
— Послушай, Найджел, — начала я. — Я нашла мужчину, за которого хочу выйти замуж. Я жду ребенка от него. Пора тебе спуститься с небес на землю и перестать воображать, будто я твоя любимая женушка и нас что-то связывает. Хватит. О'кей? Усек? Давай договоримся по-хорошему. Я хочу, чтобы мы оформили развод без проволочек, на этой же неделе. Я не вернусь в Нью-Йорк, пока мы не покончим со всеми формальностями.
— Ну что ж. Во-первых, я не дам тебе развод, пока ты не вернешь мне все деньги, какие должна.
— Э-э… А разве я тебе должна? И сколько же? А кто, интересно, работал все эти годы и давал тебе деньги?
— Они все ушли на то, чтобы прокормить тебя.
— А, ну да. Притом что я здесь даже не жила. Ладно, раз ты не можешь думать ни о чем, кроме денег… Сколько ты хочешь?
— Самое меньшее, сорок тысяч фунтов стерлингов.
— Ха-ха! Откуда же мне взять столько? У меня таких денег и близко нет.
— А меня не колышет. Меня это не колышет. Не колышет это меня. Дело обстоит вот как: ты должна мне деньги, поэтому я и с места не сдвинусь, и пальцем не пошевелю, и развод тебе не дам. Ты никогда в жизни не получишь свободу, если не отдашь мне то, что должна. Мне из-за тебя пришлось продать дом.
