Бернар Вербер - Смех Циклопа
Чтобы выведать планы неприятеля, каждая армия послала шпионов в стан противника. Гунны задержали неподалеку от расположения своих войск маленького, одетого в зеленое платье человечка с рыжими волосами. Это был бретонский друид Лоиг.
Поскольку бретонцы являлись союзниками римлян, Лоиг, владевший к тому же несколькими языками, показался гуннам в высшей степени подозрительным субъектом.
Аттила лично его пытал. После окончания жестоких истязаний Лоиг с трудом выговорил помертвевшими губами: «И это все, великий Аттила? Я немного разочарован. Я считал вас более изобретательным. Мне даже не больно. Так только девушек щекотать».
Подобная наглость в столь отчаянной ситуации удивила Аттилу. Он расхохотался и решил оставить друида при своем дворе. В последующие дни обсуждение стратегии в обоих лагерях зашло в тупик. Союзники галло-римлян перессорились. Вестготы, потерявшие вождя во время первого сражения, не пожелали больше драться и ушли. Начались разногласия и в стане гуннов. Вандалы и остроготы высказывали взаимные претензии. Монголам не нравился менталитет германцев. Все вожди решили разойтись по домам. Победителей не оказалось. Все закончилось развалом союзнических армий.
После этого Аттила окончательно оставил мысль завоевать Галлию. Отправляясь в обратный путь, он прихватил с собой бретонского шпиона Лоига. Он даже придумал ему официальную должность: «Придворный шут». Бретонец в зеленом платье, в шутовском колпаке, с посохом, увенчанном бубенчиками, стал во время трапез рассказывать приближенным вождя «смешные истории».
В 453 году греческий историк Приск Панийский, приглашенный ко двору Аттилы, признался, что самое сильное впечатление на него произвел именно «придворный шут», бретонец, говоривший на нескольких языках и развлекавший гостей удивительными шутками.
Прискус Паний не знал, что Лоиг не только развлекал Аттилу. Он тайно передавал римлянам информацию о военных планах своего господина. И все дальнейшие наступления Аттилы провалились. А когда вождь гуннов решил осуществить последнее большое нападение, Лоиг перешел к действиям.
Он незаметно подложил ему в постель синий ларец с латинской надписью.
На следующее утро Аттилу нашли мертвым.
Великая Книга Истории Смеха.
Источник GLH
84
Изготовив из подручных средств два факела, Исидор и Лукреция зажигают их и начинают спускаться по лестнице, уходящей под землю. Через десять минут они оказываются на земляной площадке без дверей.
– Не знаю, почему я вам все еще верю, Исидор.
– Потому, что вы влюблены в меня.
Лукреция не знает, что ответить. При свете факела она рассматривает кирпичи, из которых сложена стена.
– Стойте, я что-то вижу!
– Что?
– Тут кирпичи уложены по-другому.
Лукреция ощупывает стену и находит кнопку. Раздается скрежет металла, и потайная дверь отъезжает в сторону, открывая проход.
– Что там, Лукреция?
– Коридор.
Они высоко поднимают факелы.
– Он огромный. Вы думаете, что мы приближаемся к «Источнику смеха»? К тому месту, где рождаются шутки?
Исидор молча делает шаг вперед. Стены сочатся влагой.
– Включилась ваша женская интуиция?
– Перед тем как родиться, я попросил в подарок этот небольшой талант.
– Вы действительно в это верите?
– Я не верю, я проверяю на опыте. То, что у меня есть интуиция, я выяснил опытным путем. Возможно, если бы я начал рисовать, то выяснил бы, что я – художник.
– То есть, по вашему, чтобы выявить природный талант ребенка, перед ним нужно разложить разнообразные инструменты?..
– Совершенно верно. Тибетские монахи именно так и делают. Они предлагают ребенку десяток предметов и наблюдают за тем, какой он «инстинктивно» или «интуитивно» выберет.
Они слышат какие-то звуки. Лукреция достает револьвер и целится в темноту. Исидор освещает место, откуда доносится шум.
Ложная тревога – это летучие мыши резвятся под потолком.
Исидор и Лукреция осторожно продвигаются вперед.
– Кстати, каждое положительное качество человека уравновешивается соответствующим недостатком. И это тоже выясняется опытным путем.
– А у вас какие недостатки?
– Плохая память.
– И все?
– Нет, со мной невозможно ужиться. Особенно женщине.
– Вот это правда.
– Видите, я не продаю кота в мешке.
Коридор становится шире.
– Я всегда добиваюсь своего. А вы так и не ответили, почему вам не дает покоя смерть Дария.
– Меня потрясла его гибель. Он столько сделал, чтобы подняться к вершинам славы.
– Он поднялся на вершину и сорвался вниз. Оскар Уайльд говорил: «Когда боги хотят наказать нас, они выполняют наши желания».
– Я не люблю афоризмы. Дарий был остроумен. Он занимался общественно полезным делом. Смех лечит, смех успокаивает, смех…
– Спас вас? – подсказывает Исидор.
Лукреция не отвечает.
– Дарий был одаренным человеком. Одна его эпитафия: «Лучше бы тут лежали вы» – уже свидетельствует о смелости и таланте.
– Так пошутить сумеет каждый. Саша Гитри сказал своей бывшей любовнице Ивонне Прентан: «На вашей могиле напишут: „Наконец-то она холодна“».
– На что Ивонна ответила: «А на вашей – „Наконец-то он обрел твердость“».
Исидор удивлен познаниями Лукреции и беззвучно аплодирует.
– Придумайте что-нибудь сами, если вы такой умный. Что бы вы написали на своем надгробном камне?
Он думает.
– «Вы не поняли! Я же хотел, чтобы меня кремировали».
– Неплохо. А еще?
– Нет, теперь ваша очередь, Лукреция.
– М-м… Подождите… «А ведь я говорила, что болею».
– Слишком избито. Не считается.
– «Наконец-то можно полежать спокойно».
– Один – один. Теперь я: «Лучшие всегда уходят первыми».
– «Все хорошо, что плохо кончается».
Обмениваясь шутками, они идут вперед по коридору.
– Мне кажется, сами эти стены пробуждают в людях остроумие, – замечает Лукреция.
– Нет, нам просто так кажется. Сбывается то, во что веришь.
Идя вперед по коридору, они начинают чувствовать, что к запаху затхлой воды примешивается еще какое-то зловоние. Они закрывают носы рукавами. Туннель приводит в большой зал, вырубленный в скале.
Время, спрятавшееся под маяком…
Лукреция поднимает вверх факел и видит барельефы. Запах разлагающейся плоти становится нестерпимым. Посреди зала на маленьком возвышении стоят, друг напротив друга, два кресла. И штативы, к которым прикреплены опутанные электрическими проводами пистолеты.
– Черт возьми! Как в театре Дария!
– То есть?
– Штативы, кресла! Они называли это «ПЗС»! – говорит Лукреция.
– «ПЗС»? Это еще что такое?
