Джессика Кнолл - Счастливые девочки не умирают
— Так что же ты делаешь? Почему бы не закончить отношения? — Эндрю искренне забеспокоился, и мне стало только хуже. Я не думала, что человек способен так искренне переживать за другого.
Я пожала плечами.
— Это же очевидно. Боюсь.
— Чего боишься?
Я уставилась в одну точку и попыталась подобрать слова.
— Когда я с Люком, на меня накатывает… беспросветное одиночество. — Я провела пальцем под глазами. — Он не плохой человек. Просто ему не дано меня понять. Да и кому это дано? Со мной нелегко; может быть, я и не заслуживаю ничего лучшего. Кроме того, у Люка много других достоинств. Быть с ним — своего рода гарантия.
— Гарантия?
Эндрю скривился.
— У меня есть пунктик, — сказала я, постучав пальцами по виску, — что меня никто не сможет обидеть, если я буду Ани Харрисон. Это Тифани Фанелли можно раздавить, как жука, а с Ани Харрисон такой номер не пройдет.
Нагнувшись, Эндрю заглянул мне в глаза.
— Я что-то не припомню, чтобы кто-то раздавил Тифани Фанелли.
— Раздавили. В лепешку.
Эндрю вздохнул, погладил меня по затылку, и в следующий миг я щекой почувствовала, как колется его элегантный свитер. За все время нашего знакомства мы так редко прикасались друг к другу, что я совсем не знала, как он пахнет и какая у него кожа. Во мне поднялась волна страшной тоски, поглотившая Люка, Уитни и ее детей с оригинальными именами, все те эмоциональные инвестиции, которые не дадут нам быть вместе, и обрушилась на меня всей своей тяжестью.
В бывшем классе Эндрю три длинных стола по-прежнему стояли в форме буквы «П», норовя зажать учителя в тисках. Но это были уже не старые парты с ламинированными столешницами и разномастными стульями, а металлические столы с плавными линиями в духе «Ресторейшн хардвэр». Такой стол выглядел бы вполне уместно и в моей собственной квартире, вписавшись в тщательно выверенный стиль. «Эклектичный», по выражению миссис Харрисон. Наклонившись над полированной столешницей, я вгляделась в свое искаженное отражение: вытянутый подбородок, один глаз здесь, другой — там. В школе я при любом удобном случае изучала каждый выскочивший на лице прыщик: в оконных стеклах, в стеклянных витринах столовой. С таким количеством блестящих поверхностей в классе я бы никогда не смогла сосредоточиться на уроке.
Эндрю подошел к учительскому столу и повертел в руках разные штуки, оставленные своим преемником.
— Ты знаешь, что мистер Фридман до сих пор преподает? — спросил Эндрю.
— Неужели? — Мне вспомнился тот день, когда мистер Фридман выволок Артура из класса под притворно-невозмутимым взглядом миссис Хёрст. — Он всегда казался мне каким-то туповатым.
— Вообще-то, — сказал Эндрю, присев на край стола и забросив одну ногу на другую, точь-в-точь как во время урока, — Боб умный парень. Даже слишком умный для учителя. Поэтому он не может найти общий язык с учениками. Он на голову выше всех нас.
За окном уже сгустились сумерки, но гуманитарное крыло выходило на ярко освещенную главную улицу и художественный корпус колледжа Брин-Мор.
— Поэтому все обожали твои уроки, — сказала я. — Ты говорил с нами на одном языке. Как наш ровесник.
— Не уверен, что это комплимент, — ответил, смеясь, Эндрю.
Я тоже рассмеялась.
— Это комплимент. — Я снова мельком глянула на свое смешное отражение. — Нам повезло, что у нас был молодой преподаватель, еще не успевший забыть собственные школьные годы.
— Не знаю, много ли было от меня толку, — сказал Эндрю. — Я никогда не сталкивался с таким недоброжелательным отношением, как здесь. Может, все переменилось, когда я сам учился в старших классах, просто внимания не обращал. Впрочем, нет, я бы все-таки заметил. Я сразу почувствовал, что атмосфера в Брэдли гнилая. У тебя не было шансов прижиться здесь.
Что за ерунда. Шанс всегда есть. Просто свой я профукала.
— Я не отличалась умом и сообразительностью. Зато в Брэдли я научилась постоять за себя. — Я провела костяшками пальцев по рифленой металлической поверхности стола. — Артур многому меня научил.
— Есть более подходящие способы обучения, — возразил Эндрю.
— Жаль, я не узнала о них раньше, — ответила я с грустной улыбкой. — Пришлось довольствоваться тем, что было.
Эндрю уткнул подбородок в грудь, словно собирался с мыслями перед тем, как провести важную параллель между музеем естествознания и страхом перемен Холдена Колфилда.
— Ну что же, откровенность за откровенность, — кашлянув, сказал он. — Я тоже должен кое в чем признаться.
Луч яркого света освещал Эндрю со спины, так что он казался темным изваянием, безликим и ничего не выражающим. У меня заколотилось сердце. Я была уверена, что Эндрю собрался сделать важное признание. Наша особая связь, волнующая химическая реакция между нами, — не игра моего воображения.
— В чем?
— Тот ужин с тобой и Люком. Мир, конечно, тесен, но я… — Эндрю шумно вдохнул. — Я знал, что Люк — твой будущий муж. И устроил ужин, чтобы встретиться с тобой.
От надежды меня бросило в жар.
— А как ты узнал?
— Один сотрудник, знавший, что раньше я преподавал в Брэдли, сказал, что Люк женится на девушке из этой школы. Люк и прежде говорил о тебе, называя тебя Ани, но я не припоминал, чтобы в Брэдли учились девушки с таким именем. В общем, я зашел в Фейсбук… — Эндрю забарабанил пальцами по воображаемой клавиатуре, потом по-женски кокетливо закрыл лицо руками и рассмеялся. — Стыдно признаться, но я зашел на страничку Люка, увидел тебя на фотографиях и не поверил своим глазам.
Небо давно потемнело, и комната замерла, вобрав в себя ночные тени. На секунду что-то заслонило свет, лившийся с улицы через окно, ослепительный ореол позади Эндрю погас, и я смогла разглядеть его лицо. Он был чем-то напуган.
Перед старым зданием школы остановилась маленькая серебристая машина с надписью «Охрана». Водитель распахнул дверцу, вышел из машины и деловито направился ко входу.
Сердце в груди запрыгало вверх и вниз — верный знак, что меня вот-вот начнет безостановочно трясти. Нет, я не страдаю от панических атак. Панические атаки — для хилых невротиков и тех, кто боится летать самолетами. Их демоны, какими бы они ни были, и рядом не стояли с холодящим ожиданием неизбежной беды, которое терзает меня с того дня, как я живой выбралась из столовой.
— Нас засекли?
— Не знаю, — ответил Эндрю.
— Что он тут забыл?
— Не знаю.
Охранник вошел в здание, и где-то вдалеке хлопнула дверь.
— Кто здесь? — прокатилось эхо.
Эндрю приложил палец к губам и жестом подозвал меня к себе. Он отодвинул стул, и — я просто не могла в это поверить! — мы вместе нырнули под учительский стол. Эндрю пришлось сложиться в три погибели, чтобы я тоже поместилась.
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
