Владимир Шаров - Репетиции
В середине мая Анну (Ивана Бочкаря) вызвали в райцентр Белый Яр на совещание, которое должно было утвердить порядок и ход коллективизации в области. По Кети до города он плыл на пароходе. Один раз они сели на мель, стащили их оттуда лишь через сутки, и к началу он не поспел. Слово ему дали одним из последних. Уже была ночь, и делегаты устали. Председатель просил его сжать выступление. Но Анна его не послушался и стал рассказывать о мшанниковском комитете бедноты и своем отряде подробно и полно. Когда он кончил, секретарь райкома товарищ Учкуев и все присутствующие аплодировали ему стоя. После заседания к нему подошел уполномоченный из центра и сказал, что во Мшанниках решено устроить показательное раскулачивание, оно назначено на 4 июня, и к этому числу деревня должна быть готова. Он сказал Анне, чтобы тот не уезжал, не оставив списка комбеда и полного списка кулаков, подлежащих вместе с семьями ликвидации.
Когда Анна и другие делегаты вышли из здания райкома на улицу, уже рассвело. Прямо напротив райкома был разбит маленький сквер с памятником русско-якутской дружбе (на постаменте стоят обнявшись два человека), клумбой цветов и скамейкой. Прощаясь, комбедовцы жали друг другу руки, хлопали по плечу, иногда обнимались. Наконец все разошлись, и Анна остался один, Он сел на скамейку и стал думать, что апостол Петр все-таки был прав: пока на земле есть евреи — ничего не кончится. Потом он решил, что Сертан, наверное, был смешным и добрым человеком и, может быть, когда-то Христос в самом деле хотел прийти на землю по его правилам. Он думал: почему Христос не понимает, что ждать больше нельзя. Затем он снова подумал, что все, что Петр говорил о евреях, — правда, и, уже не колеблясь, первыми в списке кулаков написал свое имя и фамилию. За ними он в тот же список подряд по алфавиту внес имена и фамилии членов комитета бедноты, дальше — имена и фамилии остальных евреев, их родственников…
Во Мшанники из города Анна привез четыре винтовки и вооружил свой отряд. Днем позже он прибил к воротам церкви объявление, что те из христиан, которые до 3 июня не откажутся в пользу евреев от земли, 4 июня по приговору трибунала будут расстреляны. На этот раз Анне удалось их сломить, и за два дня до срока христиане безлошадными бедняками вошли в коммуну.
4 июня, как и было назначено, во Мшанники прибыл конный взвод гэпэушников и новым комбедовцам было велено собрать торжественный бедняцкий митинг, посвященный ликвидации кулачества как класса. Доклад на нем делал приехавший вместе с чекистами лектор из области. Фамилия его была Абдулов. После митинга чекисты по кулацкому списку Анны арестовали всех евреев и заперли их в два больших хлева, построенных недавно у выгона для обобществленного скота. Охранять евреев они поручили комбедовцам, а сами, переночевав в деревне, наутро через гать ушли к реке, где их ждала баржа. Было известно, что через неделю из Белого Яра должны были пригнать другую баржу и забрать кулаков.
Оставшись одни, христиане не понимали, что произошло. Кто думал, что евреи, наверное, и в самом деле спасли их, другие верили, что Господь уже идет на землю, а пока, чтобы покарать евреев, послал вперед себя вестника — Абдулова. Вторых было больше, и они начали резать евреев. Их резали, мстя за недавние жестокости, и потому, что раз евреев увозят, постановка Сертана так и так погибла и у христиан теперь есть только их собственный путь к Христу, путь, который указал им Петр.
Однако захребетников в деревне было немного, и апостолы, сменив охрану, скоро прекратили убийства. Людям они говорили, что надо ждать. Может быть, баржа вообще не придет, может быть, Христос придет к ним раньше баржи, — как бы там ни было, они всегда успеют покончить с евреями или, если захотят, через римлян свяжутся с якутами, и те укроют евреев, пока коллективизация не уляжется. Все-таки часть христиан была недовольна действиями апостолов и не скрывала этого. Они боялись, что апостолы упустят евреев. Некоторые из них даже думали на чекистов, что они ангелы, посланные Господом к Анне (за ними Анна и ездил в райцентр), чтобы забрать евреев из Мшанников и спасти их. Эти люди сговорились между собой и поставили на Кети дозор, чтобы следить за баржами: когда баржа с гэпэушниками причалит, они узнают первые и успеют поджечь хлева с евреями.
Проходит неделя, за ней другая; но обещанной баржи нет, и жизнь в деревне постепенно успокаивается. Вспахать и отсеяться они, к счастью, успели еще в мае, но с сенокосом и картошкой сильно запоздали, теперь все с утра до ночи в поле. Даже евреев они иногда бросают без охраны. После Иванова дня евреи, а за ними от случая к случаю и христиане возобновляют репетиции. В середине октября, незадолго перед тем, как река должна была замерзнуть и встать, во Мшанники, никем не замеченный, приходит большой отряд чекистов, но отправлен он не за евреями. Крестьянам объявляют, что на месте их деревни будет построен лагерь.
То, что для лагеря Мшанники и в самом деле расположены очень удачно, гэпэушники оценили сразу, во время своего первого приезда в деревню. Привлекло их то, что район совсем глухой, но рядом есть река, по которой удобно доставлять и заключенных и припасы, что деревня с четырех сторон окружена непроходимыми болотами — об этом они специально справлялись, — настоящий остров, и наружу нет дороги, кроме как по гати, значит, с охраной никаких проблем не будет, и территория большая — лагерь получится перспективный, если надо, расширить его легко. Но дело решалось медленно. Сначала не было денег, потом не знали, на сколько заключенных строить, и только летом, когда на Сибирь из России обрушился целый вал кулаков, троцкистов, других вредителей и все так переполнилось, что как ни набивали они пересылки, девать зэков стало некуда, — а с запада шли и шли эшелоны — чекисты получили от начальства добро и смогли в тот же год, прямо перед самым ледоставом, пригнать во Мшанники две партии, которые вместе со здешними арестантами заложили и населили новый лагерь.
Заключенными этого лагеря евреи, хотя формально никто из них и не осужден, останутся до конца своих дней. С весны, когда по Кети почти каждый месяц начнут прибывать новые баржи с зэками, христиан активно принимаются вербовать в охранники, которых очень не хватает. Чтобы быть ближе к евреям, они идут с радостью. Чекисты из Томска, Кемерова, Новосибирска едут в такую дыру неохотно, и христиане быстро поднимаются в должностях. К тридцать третьему году и начальник лагеря Иван Скосырев (апостол Петр), и начальник оперативно-чекистского управления Назар Бочкарь (апостол Иоанн) — из них. Никуда не уезжают с острова и римляне. Они обосновываются в поселке рядом с лагерем, который, как и старая деревня, официально называется «Мшанники», и работают вольнонаемными.
