Алексей Свешников - Кошка с Собакой
– Вы же майонез не жрёте!
– Нам ёлка нужна, а оливье – это для тебя, чтобы спать помягче было.
– Без намёков! Я пить, между прочим, бросил.
– От темы не отходим, вернёмся к зелёной красавице, – поправляет кошка.
– Ну, собирайтесь. Пойдём за ёлкой.
– Не, мы в тылу останемся.
– Предатели!
– Ёлки обычно возле станций метро продают, – намекает собака.
– Метро – это под землёй, – подсказывает кошка.
Делать нечего, придётся Марину подключать. Одному-то идти не хочется.
Давно уже зима не баловала хорошей погодой. Всегда у нас слякоть под тридцать первое число. А тут, как у Пушкина – «мороз и солнце, день чудесный». Правда, это из окна.
Бужу Марину.
– Вставай, подруга, труба зовёт.
– Может, хватит уже?
Но без злобы, а с лучезарной такой, сонной улыбкой.
– Не, за ёлкой пойдём.
– У тебя одни ёлки-палки на уме.
– Палки вечером, – говорю, – а утром – ёлки!
Морозец грызанул за щёки. И мы с Мариной бодро поскакали в направлении предполагаемого ёлочного базара. Кругом сновали гружённые сумками, ёлками и прочей хернёй, горожане. Я, вообще, не сторонник всего этого удалого размаха, с каким у нас принято праздновать, что бы то ни было. Хотя Новый год уважаю. Есть в нём что-то бесконечно домашнее и сентиментальное. Последние года, правда, я банально просыпал торжественный бой курантов. И не по причине синевы, как могли бы предположить многие. Просто перестал относиться к этому с детской надеждой на лучшее. Привычка быть кузнецом своего счастья слишком рано победила во мне Деда Мороза.
– Вон там ёлки, – Марина махнула рукой.
Я послушно повернул направо, и через пять минут мы стояли среди множества кричащих детей, молчаливых ёлок, очумевших родителей, двух хачекянов и одной автомашины марки Жигули блевотно-зелёного цвета, выкрашенной маховой кистью. Это многообразие животного и растительного мира нашей планеты предстало передо мной во всей предновогодней красе. Мне стало немного тошно.
– Ёлку подбери нам по-пушистее, – попросил я ближайшего ко мне продавца.
– Э, дарагой, всэ как на падбор!
Я сплюнул и покосился на Марину. Та, напротив, очень весело взирала на этот дурдом.
– Тогда ты помоги – я буду добытчик, а ты критик.
И шагнув в хвойную массу, как в лес, я вынул первую жертву.
– Да ну, – Марина замахала руками. – Какая-то она драная, как хвост у твоей собаки.
«Хорошо, что она не слышит, – думаю. – А то бы Марина запросто могла про себя что-нибудь новенькое узнать. Хотя, конечно, вряд ли». Друг к другу они относились со взаимной симпатией.
Когда через мои руки прошло ёлок двадцать, я убедился, что они действительно были «всэ как на падбор», а именно – уёбищные.
– Вы их что, из бараньих рогов клонируете? – в сердцах бросил я продавцу, выбираясь, по проделанной мною просеке, к Марине.
– Ну, чего делать будем? – спросила та.
– В лес поедем.
– За ёлкой?
– Нет, за дедом морозом!
– А разве можно рубить самим?
– Тебе ёлка нужна или нет?
– Мне не помешает, но, вообще-то, с ёлкой ты муть поднял. А точно ведь! Это же четырёхногие меня спанталыку сбили.
– Что, ни адна нэ падашла? – удивлённый хачекян подал голос откуда-то справа, из хвойных зарослей.
– Полный дерибас с твоими ёлками.
– Ай, нэправда, зачем абижаешь?
«Хули я с ним, мудаком, разговариваю», – подумал я и, взяв Марину под руку, порулил к дому.
На подходе отдал ей ключи, попросив подогнать машину со стоянки:
– Я зимой не ездила ни разу.
– Попрактикуешься.
– Да ну тебя, ещё, не дай Бог, чего!
– Хорошо, вместе пошли.
«Действительно, – думаю, – чего это я?»
Сижу в машине. Марина вокруг порхает, сгребает снег, раскраснелась – согрелась, видать. Дублёнку на заднее сиденье скинула. Натуральная снегурочка. Я же злой на весь белый свет, замёрзший – кутаюсь в воротник, как подмосковный немец.
– У тебя телефон.
А я и не слышу. Кому я ещё нужен? Смотрю – номер домашний. Ну, сейчас будет цирк.
– Да?
– Как там с ёлкой? На проводе кошка.
– Мимо.
Надо говорить, так как-то, чтобы ещё Марина не пропасла, с кем это я там базарю.
– Кто это? – ревниво затыкала она меня в бок. Ну вот, началось.
– Вован это, – ей говорю.
– Слышь, Зорге, мы тут с собакой чуть-чуть похулиганили.
– Что там у вас?
– Решили оливье забацать и случайно всю колбасу схомячили.
– Что-о-о?! – Марина аж подпрыгнула, как я заорал. – Там же кило с довеском!
– Нам показалось сначала, что она подпорченная.
И тему развивать нельзя, Марина беспокоится уже, снегурочку нельзя расстраивать – растает.
– Ладно, я учту.
Говорю, как можно более равнодушно. Сам на Марину кошусь, та строит недовольные рожи. Пытаюсь жестами показать, что Вован «на кочерге». Получается не очень. Рядом чувак какой-то тоже прогревается на «классике», на мою пантомиму смотрит через замерзшие стёкла с явной классовой неприязнью.
– Давай, теперь для легенды про алкоголь чего-нибудь, – советует кошка.
– Не, выпить никак. Извини, Вован!
– Скажи ему, что ты не пьёшь больше! – шипит на ухо Марина. – Он пьяный – поймёт!
Господи! Женщины хоть понимают, что они иногда говорят?
– Не-не, я не могу, у меня… эта… абстиненция!
– Попринимай трихопол!
И, захохотав, кошка повесила трубку. Вот ведь сволочь! Ладно, сейчас вам будет ёлка с колбасой…
– Подожди в машине, я мигом. Тебе взять чего-нибудь?
– Косметичку захвати.
– Мы в лес едем.
– Да шучу я, термос возьми с чаем.
А вот это мысль! Я бы и не вспомнил о таком благе цивилизации.
Захожу в квартиру. Сидят перед дверями, вурдалаки.
– Значит так, будете отрабатывать колбасу на лесозаготовках.
– Это как это? – подозрительно спрашивает собака.
– С кайлом в зубах.
– А если поймают?
– Скажу, что я у вас в заложниках. Рубил под угрозой расправы.
– А с колбасой как быть?
– А ну хватит ахинею нести, быстро собираемся!
– Ты пилу возьми. Стук топора издалека слышно, а пила почти не шумит, – советует кошка. Ну, вот в кого они такие умные?
– А влезет ёлка в машину? – собака тоже проявляет подозрительное участие.
– Мы же не сосны корабельные едем валить. Рубанём что-нибудь в районе метра.
– Жалко!
– А колбасу не жалко?
– Но и ты пойми, хотели-то как лучше!
Я махнул рукой и полез за инструментом.
Машин на дороге было мало. Собака пялилась в окно, кошка дремала у Марины на коленях. Я настроил «климат», чтобы на неё дул горячий воздух, и она откровенно балдела. Мы с Мариной, посмеиваясь, вспоминали наш неудачный поход за ёлкой, я как бы невзначай стал гладить её по коленке. Кошка сразу же недовольно зафыркала. Я рукой тёплый воздух перекрывал. Сказать бы ей что-нибудь, да боюсь ответит…