Дженнифер Джонстон - Далеко ли до Вавилона? Старая шутка
— Дорогая Мэри, если он был мертвый, макинтош ему не понадобился, — заметила Силия.
— Должна же я была что-то делать. Я думала, вдруг он замерзнет и промокнет, и… а потом вдруг вокруг нас толпа, сотни народу, и та бедная девушка…
— Она кричала, как безумная. Я говорю Мэри, похлопай ее по щекам. Единственное средство. А Мэри стоит, будто в землю вросла, а я не могла заставить себя похлопать ту бедняжку по щекам.
— Сотни народу… а потом слышим, еще стреляют, и вроде как поднялась паника.
— Не там, где мы были. Мы стояли возле ипподрома, у ворот, и услыхали такие хлопки. Фредди и говорит — чудно, похоже, стреляют, — а я говорю — не будьте идиотом, хотя кем же еще ему быть. Ну, словом, никто не обратил внимания. И вдруг через несколько минут кто-то говорит, убили генерала Макреди, а еще кто-то — что схватили и застрелили Майкла Коллинза. Стали болтать всякую чушь, и я решила, пойду посмотрю, как там Мэри и Джорджи. Фредди тоже увязался со мной, и мы их нашли, и видим — толпа, и полиция, и солдаты, и лежит этот несчастный молодой человек, укрытый ее макинтошем.
— А что с его женой?
— Мы хотели усадить ее в наш «даймлер», чтобы хоть под дождем не мокла, но она не послушалась. Сидела возле него на траве, а потом подошла какая-то женщина и увела ее.
— И его, — сказала тетя Мэри, — его тоже забрали.
— И макинтош тоже.
— Все равно я его теперь не взяла бы.
— А другие выстрелы?.. Были еще..?
— Двенадцать солдат убили. Наверно, за каждым кто-то шел по пятам. Никого не поймали.
— А потом нас целую вечность держала полиция, задавали всякие вопросы.
— Но я же не разглядела того человека. Он был в пальто и в шляпе, как все. Что еще я могла сказать.
— А я и вовсе его не видела.
— Она искала зонтик.
— Но они сто раз задавали одни и те же вопросы, без конца. Под дождем.
— Когда мы приехали, тебе следовало принять ванну, Мэри.
— К тому времени я уже совсем высохла.
— Была ужасная толчея, все старались убраться восвояси.
— Я не видела, что он держал в руке.
— А если бы и видела, дорогая, что ты могла поделать?
— Ужин на столе, — объявила Брайди, — и он не может больше ждать.
— Спасибо, Брайди. Сейчас идем. У нас был ужасный день.
— Я уж слыхала. Джимми слыхал в деревне, пришел и мне рассказал. Что ж, будет дюжиной английских солдат меньше, мучителей наших бедных парней.
— Это как посмотреть, Брайди. Можно и по-другому посмотреть.
— А вот я так смотрю.
— И я тоже, — сказала Нэнси и сама удивилась.
— Нэнси, деточка, ты в этих делах совсем не разбираешься.
— Учусь разбираться.
— Не дерзи тетушке, у Ней и так день был тяжелый. Коли ужин пропадет, пеняйте на себя.
Брайди повернулась и, скрипя половицами, отправилась на кухню.
За ужином никому не хотелось разговаривать. Да и есть тоже не хотелось, но, страшась гнева Брайди, они старались изо всех сил. Старик отбивал пальцем по краю стола такт неведомо какой песне, которая крутилась у него в голове. Лица трех женщин застыли, скованные ощущением неловкости и одиночества. Порой мисс Джорджи вежливо покашливала, поднося к губам кружевной платочек.
Потом тетя Мэри сказала:
— Я полагаю, не следует тебе говорить такие вещи, Нэнси.
— Какие «такие»?
— Да вот… как ты на что смотришь. Ты слишком молода и ничего этого не понимаешь.
— По-моему, вы тоже не так уж хорошо это понимаете, и не стоит делать мне замечания, — сказала Нэнси. И покраснела.
Мисс Силия Брэйбезон аккуратно положила вилку и ложку на тарелку. И процитировала:
— «Не ведать Ирландии мира, пока не свободна она».
— Такую форму носил Габриэл. Когда я увидела этого несчастного на земле, я подумала о Габриэле.
— Габриэл погиб, воюя за чужое дело.
— Но сейчас не война.
— Конечно, это война, Мэри, дорогая, хочешь ты этого или не хочешь, и рано или поздно тебе придется решать, на чьей ты стороне. Хорошо ли, худо ли, но, похоже, Нэнси уже для себя это решила.
Маленькая мисс Брэйбезон поднялась.
— Я думаю, нам пора домой, Силия. Мы все устали и переволновались. Нам надо лечь в постель. Я хочу в постель. Не хочу я рассуждать про войну, и смерть, и всякие решения, и я уверена, Мэри тоже не хочет.
У парадной двери позвонили.
В полутемной комнате лица всех за столом застыли, точно вырезанные из дерева и позолоченные сияньем свеч. Все молча прислушивались к шагам Брайди, пока она прошла по коридору в прихожую. Она отворила, донесся негромкий говор. Теперь шаги Брайди приближались, она стала на пороге, и в столовую хлынул яркий свет из прихожей. Свечи замигали.
— Мэм.
— Да, Брайди, кто там?
— Они.
Брайди говорила загробным голосом. Нэнси едва не расхохоталась.
— Зажгите свет, мы хоть увидим, где находимся.
Брайди повернула выключатель, и все зажмурились.
В дверях стоял офицер с фуражкой в руке.
— Мисс Дуайер? — Он обвел взглядом сидящих за столом.
— Мы как раз кончаем ужинать, — без особой надобности пояснила тетя Мэри.
— Простите, что побеспокоил.
— Войдите же. Чем могу быть вам полезна?
— Мои люди осматривают здесь все вокруг. Мне надо бы с вами поговорить. Меня зовут капитан Рэнкин.
— Здравствуйте, капитан. Это мисс Силия Брэйбезон, мисс Джорджина Брэйбезон, мой отец генерал Дуайер и моя племянница Нэнси.
Он поклонился.
Старик перестал барабанить по столу и оглядывал капитана с головы до ног.
— Мэри…
— Да, милый?
— Чего тут надо этому малому?
— Он только хочет что-то спросить. — Она обернулась к молодому капитану. — Моему отцу немного изменяет память. Вам придется его извинить.
— Говорил я тебе, я видел, сегодня кругом кишели солдаты.
— Я полагаю, вы слышали о сегодняшней трагедии, мисс Дуайер?
Высокая мисс Брэйбезон встала и направилась к нему через всю комнату. Протянула руку.
— Мы все вам сочувствуем. Примите наши соболезнования…
Он взял ее руку, на миг задержал в своей.
— Благодарю вас.
— Теперь, с вашего разрешения, нам пора. Джорджи. У нас был до черта тяжелый день.
Джорджи пошла к двери. Проходя мимо тети Мэри, положила руку ей на плечо.
— Ложись пораньше. Смотри, чтобы тебя никто не задержал. Завтра мы тебе позвоним по телефону. Понимаете, — пояснила она военному, — мы там были. Мы видели…
— Я вас провожу. — Тетя Мэри поднялась. — Извините, пожалуйста, я сию минуту.
Три женщины вышли. Нэнси неподвижно смотрела в окно. Как глупо выглядят теперь, при электричестве, жалкие мигающие огоньки свеч! Она смотрела на их трепетные отражения в стекле. Капитан все так же стоял у самой двери с фуражкой в руке.
— Габриэл. Что случилось с Габриэлом?
Ждет ли он ответа? — подумала Нэнси. Из прихожей невнятно доносились женские голоса.
— Талана Хилл. Может, он был на Талана Хилле.
— Нет, — сказала Нэнси. — Габриэл там не был.
Хлопнула парадная дверь.
— А вы, случаем, не воевали на Талана Хилле? Вы, молодой человек. Я вас спрашиваю.
— Нет, сэр. Я…
Вошла тетя Мэри.
— Извините. Брайди говорит, у нас во дворе солдаты.
— Это мои люди. Мы только все вокруг осмотрим. Понимаете, мы ищем того человека…
— Надеюсь, они не станут беспокоить Брайди.
— Не думаю… Просто все кругом осмотрят, дело обычное. Это и для вашей безопасности. Понимаете, может быть, он вооружен. Опасен.
Нэнси поднялась.
— Пожалуй, пойду спать.
— Я вас просил бы остаться. Мне надо задать несколько вопросов. Две минуты, не больше.
— Да, детка. Останься. Так, значит, вы кого-то ищете?
Капитан достал из кармана фотографию и подал тете Мэри.
— Вот он. Вы его случайно не видали где-нибудь поблизости? Мы считаем, что он где-то в ваших местах. Мы давным-давно его разыскиваем.
Долгое молчание, тетя Мэри держит карточку, внимательно изучает. Нэнси засунула руки в карманы джемпера — хоть бы они перестали дрожать, когда фотографию передадут ей.
Тетя Мэри медленно покачала головой.
— Странно. Как будто его лицо мне кого-то напоминает. Очень-очень смутно. Нет, я не видела этого человека. Нет.
— Вы уверены? Это очень важно.
— Уверена. Разве что я его встречала когда-то в далеком прошлом. А может быть, и нет. Не уверена.
— Можете вы назвать его имя?
Тетя Мэри вернула ему фотографию.
— Нет… Ничего не могу сказать.
— Генерал… — С карточкой в руке Рэнкин подошел к старику.
— Он никогда не выходит из дому. Не бывает дальше веранды. Бессмысленно его о чем-либо спрашивать. Он почти все время спит.
Голова деда свесилась на грудь. Глаза приоткрыты, но взгляд невидящий.
— Мисс… э-э… Нэнси?
Нэнси не вынула руки из карманов. Не шевелясь смотрела на фотографию, которую этот солдат положил возле нее на стол. Да, Кассий. В мундире майора, стоит у двери старого каменного коттеджа. Ярко светит солнце, и он немного щурится. В руке тросточка. С виду такой крепкий, будто намерен сто лет прожить.
