Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде
Повсюду, насколько хватало глаз, простирались вздыбленные холмы темной почвы, небольшие, не более нескольких метров в высоту каждый. Иногда на них вспухали крупные пузыри, и вверх выстреливали гейзеры лавы. Земля между ними была настолько иссушена, что представляла собой потрескавшийся узор шелушащихся чешуек. Я разглядывала все это сверху вниз, паря в открытом пространстве желтого неба. Да-да, вы не ослышались, небо имело вощаный оттенок, постепенно переходящий в янтарно-желтый. Я шокировано рассматривала его, желая, чтобы в поле зрения попало солнце - неизменный вечный ориентир в моих скитаниях по временам и странам, и когда, наконец, дождалась, все мысли сбились в одну неразборную кучу. Кажется, мое расшалившееся воображение отправили в нокаут, ведь я не могла представить и сотой доли того, что преподносило съехавшее с катушек прошлое.
Невысоко над горизонтом в небе царил слепящий диск ярко-красного солнца, огромный, в два раза больше, чем привычное для меня светило, а цвет такой, как при кровавом закате, но сейчас был не закат. Его лучи лились и ниспадали, словно пурпурные складки тончайшей прозрачной ткани. Кроме того, в желтом воздушном пространстве мелькали далекие темные точки, сначала я приняла их за птиц, но затем отбросила это предположение. Объекты перемещались чересчур прямолинейно, четко вверх, затем четко вниз, иногда линии траекторий выходили изломанные, отрывистые, но, в любом случае, такое движение не свойственно аэродинамике птиц.
Была и главная странность - то, как я это видела. Зрение воспринимало не просто все единой картинкой, а делило кругозор на три сектора, как пирамиду с тремя гранями и острой вершиной. Более того, я не только смотрела на окружающие предметы через эту трехгранную призму, но еще и четко различала температуру всего, что попадалось на глаза, понимая, насколько горячий тот или иной объект. Например, я точно определила, что точки, движущиеся вдалеке, горячие, а выбивающиеся из-под земли раскаленные столбы, еще горячее. И это было никак не связано с моим знанием о свойствах предполагаемой лавы, просто все, что попадало в область видимости, доходя до мозга, моментально обрастало информаций о температуре. Благодаря этой способности я легко огибала кипящие столбы, кстати, имеющие оттенок ближе к коричневому, чем к красному, опережая их на пару секунд. Я точно знала, когда температура холмов критически поднимается перед неминуемым выплеском, и облетала опасное место, тем не менее, не удаляясь, а паря по возможности ближе. Каждый раз, когда рядом со мной раскаленная струя устремлялась в небо, тело захлестывала тепловая волна, а мне именно это и требовалось.
Во всей этой каше сумасшедших непонятностей нашелся лишь один известный ориентир - сила, она оставалась привычной и знакомой, она по-прежнему была мной, а я по-прежнему была ей, она хлестала из меня невидимым фонтаном, и щупальца, вытянутые во все возможные стороны, вибрировали и вились вокруг меня, смешиваясь с небом. Сила наполняла меня больше, чем я когда-либо помнила, даже Я - Элиза не смогла бы соревноваться с этим состоянием.
Я растерянно пыталась втиснуть все увиденное в нужный промежуток времени между Древним Египтом и пятнадцатым веком, но окружающий кошмар никак не лез в данные рамки.
'Каким образом ни в одной из книг и летописей, дошедших до современности, не упоминалась искаженная цветовая палитра неба, а тем паче громадное красное светило?' - Так и не придумав правдоподобной версии, я принялась обдумывать, что это может быть за место, но опять же, скудные знания истории не помогли определиться, где в прошлом извергались лавой тысячи мини-вулканов. Где не просто пахло, а разило сухой мертвой землей? На ум приходила почему-то Камчатка, но там, насколько я помнила, располагались обычные вулканы и гейзеры, а не огромное поле, попеременно извергающихся вулканов-крошек. В заключение я переключилась на себя любимую, но это вообще находилось за гранью понимания. Ну, то, что Даниэль ошибся, и в этой жизни мы явно встречались, было понятно и ежу, иначе я бы не совершала сейчас такие немыслимые кульбиты в воздухе, это, кстати, говорило о том, что он относительно недалеко. Больше всего удивляли глаза, но чего только не бывает в биологии, красавицей я уже была, точнее, еще буду, уродиной тоже, почему бы здесь мне не родиться с каким-нибудь невообразимым пороком зрения. Ах, да и слуха, похоже, тоже, поскольку мир вокруг так и оставался для меня безмолвным.
Я постаралась игнорировать все вопросы, носившиеся роем, красное ужасающе-огромное солнце, янтарное небо, ненормальные глаза и отточенные, чуждые одушевленному, движения, как у робота. 'Куда же меня, черт подери, занесло?' - Я напряженно впитывала визуальную информацию. Для полной картины очень недоставало слуха, но с этим приходилось мириться. Зрения явно не хватало, тем более такого неординарного зрения, и я вслушалась в мысли прошлого. Они поразили меня ничуть не меньше, чем развернувшиеся вокруг 'красоты', хотя чего еще можно было ожидать в сложившейся ситуации?
Внутренний монолог я хорошо понимала, снова другой язык, снова известный мне в мельчайших деталях, но прежде чем смогла вдуматься в смысловые сочетания облекаемых в немые слова мыслей, я осознала, что слов фактически и нет. Это был какой-то хаотичный набор трехмерных символов, выверенных геометрических фигур, отрезков, ломаных линий, точек, всплывавших в мозгу с нереальной скоростью. Это не поддавалось разбору моего человеческого мышления, но зато прекрасно переводилось для меня в известные понятия. Я - Арина не могла постигнуть, как думает Я - Прошлая, но зато великолепно понимала, о чем.
Выстреливающая из недр лава являлась необходимостью, она питала теплом слабое тело, слишком сильно защищенное предприимчивой природой, и от этого постоянно мерзшее под толстенным панцирем. Тепло проникало под твердый покров исключительно медленно, и приходилось проводить в 'мертвых долинах' не менее десяти тысяч секунд. Временной промежуток в секунду отсутствовал в этой жизни, но Я - Арина восприняла термин стандартной аналогией.
Двигающиеся в отдалении точки были моими... некий странный символ Я - Прошлой всплыл словом 'соплеменники'. Я - Прошлая четко чувствовала, какие из точек очень близки, близки каким-то подобием социальных уз. А дальше... Дальше хаос непонятного. Информация нахлынула слишком быстро и настойчиво, словно вышедшая из берегов полноводная река по весне, ее было непривычно много, и это еще мягко сказано, такие объемы информации и с такой скоростью мой мозг еще никогда не обрабатывал. Я - Арина автоматически переводила символьные сочетания Я - Прошлой в разбираемые слова, но это редко давало полное представление о происходящем.
Нырки к кипящим извержениям продолжались еще некоторое время, пока Я - Арина выуживала крохи удобоваримых сведений из такого чуждого мыслительного процесса. Разграниченный и распараллеленный, он напоминал обработку терабайтов данных процессором сверхмощного компьютера. Очень много всего и сразу. Очень сухо, без отступлений. При этом производился непрерывный анализ доступных характеристик окружающего пространства, тщательно снабжаемый соответствующими формулами. Малейшие изменения тянули за собой просчет вероятностей дальнейших событий, а исходя из них, выбиралась наиболее оптимальный шаблон поведения. Судя по всему, слова 'спонтанность' я здесь в принципе не знала. Во все это был введен какой-то чересчур урезанный набор эмоций, к тому же, они не были привычно перемешаны с мыслями, а словно добавлялись скудными порциями в нужных местах. Вкрапления эмоций только проставляли акценты, вместо того чтобы добавлять яркости восприятию окружающего мира. Что-то вроде: 'Середина дня, солнечная активность высокая, много света, много тепла', а в конце к мысли крепится удовлетворение, слабо выраженное, лишь указывающее на то, что характеристики внешней среды приближены к предпочтительным.
В данный момент раздумья Я - Прошлой подчеркивались ожиданием и облегчением, они страшили и выводили из себя одновременно, в них присутствовала, уже знакомая, горькая отравляющая неизбежность, как в воплощении Я - Амелы, только поводом для нее служило решение гораздо более страшное, чужое решение, не поддающееся пониманию Я - Арины. Суть ускользала, несмотря на легкое распознавание и трансформацию символов Я - Прошлой в слова для Я - Арины. Проблема состояла в том, что вычлененные термины не всегда складывались в пригодные для понимания предложения. Фраза, прокручивающаяся в данный момент в голове Я - Прошлой, для Я - Арины означала что-то вроде: 'Древний океан... верно...вернуть '.
Я - Арина отдавала себе отчет в том, что весь этот бедлам внутри и вокруг лишь переживаемое заново прошлое, но верилось в это с большим трудом, слишком уж фантастично, нереально, абсурдно оно выглядело. Сбивало и то, что окружение, запахи, чувства: все было знакомо, но при этом так разительно контрастировало с Я - Ариной, гораздо сильнее, чем в трех уже вспомненных жизнях. В итоге Я - Арина попыталась оборвать нескончаемую череду вопросов, зная по опыту об их бесполезности. Лишь внимательное наблюдение и вслушивание могли все прояснить, и на первый план вышли разумное накопление и впитывание информации.
