Алексей Смирнов - Небесный летающий Китай (сборник)
– Ну? – отреагировала трубка сурово.
– Москва, – коротко признался Москва. – Ящик смотришь? – и узнал, что нет, там, куда он звонит, ящик не смотрят.
– Вруби первый канал, – предложил Москва.
Собеседником его был Мыло. Мыло знал, что Москва фильтрует свой базар и за слова отвечает. Если он считает нужным врубить первый канал, – значит, надо врубить. Ни слова не говоря, Мыло пошел исполнять, гадая, кто из братвы лопухнулся и кого сейчас ему покажут в криминальной хронике в виде трупа. Его ожидания не оправдались, и Мыло в замешательстве снова сказал в трубку: – Ну?
– Что там крутят? – осведомился Москва.
– Пидоры с балалайками, – ответил Мыло неодобрительно.
– Да? – Москва был так удивлен, что не сразу нашелся с небогатым словарным запасом.
– Чего надо-то? – спросил Мыло озадаченно. Все малопонятное расценивалось им как опасное и порождало желание разобраться быстро и навсегда. Москва, почуяв, что беспокойство кореша может качественно переродиться и повлечь за собой утрату критики, скороговоркой вывалил:
– Зайди. Поговорить надо. Тут хреновина какая-то.
– Ясно, – успокоился Мыло, слыша нечто привычное.
– Жду, – Москва дал отбой. Он захотел было погасить заодно и ящик, поскольку передача начинала действовать на нервы, но раздумал, решив до прихода Мыла ничего не трогать. Когда раздался звонок, Москва бесшумно выскочил в прихожую, вооруженный пушкой, которую держал обеими руками. Заглянув в глазок, он обнаружил жующее Мыло – с клешней, запущенной на всякий случай за пазуху.
Когда Мыло осторожно вошел, Москва выждал, давая дружбану возможность убедиться в отсутствии подвоха. Мыло огляделся, успокоился, с посильным дружелюбием хмыкнул и потопал в комнату. Перед телевизором он остановился и долго стоял, ничего не соображая.
– Чего это у тебя? – спросил он наконец, глупо выкатывая и без того выпуклые глаза.
Москва молча ткнул пальцем в кнопку, и канал поменялся. Передавали новости, диктор в озабоченной манере доложил, что Бундесрат провожает Кучму. Москва дал задний ход, и снарядик вернулся на место. Там и сям на экране зажигались и тут же гасли крохотные колючие звездочки. Мыло почесал щеку и вопросительно взглянул на Москву.
– Такие вот дела, – сказал тот. – Что бы оно значило, а?
Вместо ответа Мыло выщелкал номер, поднес телефон к увесистому уху.
– Владя, ты? – прохрипел он в трубку. – Владя, глянь, что там по первой программе по ящику! А мне по хер, пусть пока идет подмоется. Вруби ящик, тебе говорят! – и Мыло стал ждать, хмуро ковыряя ботинком ковер.
Москва расхаживал из угла в угол. Вскоре до его слуха донесся раздраженный голос Влади, оравший, что Владя видит балалаечников. Характеристика, данная последним, полностью совпадала с той, что недавно дал Мыло. Мыло не счел нужным прощаться и бросил выключенный телефон на тахту.
– Ты… это… – он помедлил и с неуклюжим участием досказал: – никому хвост не прижимал? Похоже, кто-то тебя на пушку берет.
Москва недовольно пожал плечами. Откуда ему знать? Работа у него такая – прижимать хвосты, а чаще – отрубать вместе со всем остальным.
– Может быть, – согласился он. – Только как он это делает?
– Подключился как-нибудь, – предположил Мыло.
– Разве так бывает? – усомнился Москва.
– Наверно, – Мыло зевнул. – Это его проблема.
Широкое использование Мылом технических средств вовсе не обязывало его знать что-либо о принципах их работы. Принципы работы не были его проблемой. Он вообще славился умением быстро определить ответственного за проблему. К примеру, не однажды случались у него беседы типа: «Земляк, у тебя проблема. Ты должен платить мне пятьсот зеленых в конце каждого месяца. Нету? Ну, если ты докажешь, что это моя проблема, а не твоя, я сам тебе сразу же заплачу».
Москву осенило:
– Это кабельщики! Козлы, которые кабельное крутят! Они тут пустили какое-то фуфло, так я немного на них наехал…
Мыло поразился:
– И они – после этого?.. Ну, борзота!
Тем, кто знал Москву, реакция Мыла была бы хорошо понятна. Наезды Москвы обычно не оставляли в перееханных желания грубить. Если уж на то пошло, наезды те зачастую не оставляли в них совсем никаких желаний.
– Сейчас сгоняем к ним на точку и разберемся, – сказал Москва почти умиротворенно, и Мыло горячо поддержал это намерение. Правда, на секунду Москва смутился: как же быть с магнитолой? Ведь дебильные телеуроды подали голос и оттуда. «Небось, эти падлы обзавелись радиостанцией, – решил Москва. – Беспредел! Пора учить!»
На улице он почувствовал себя гораздо увереннее. До конуры кабельщиков, намеченных в жертву, было не больше пяти минут пешего хода, но Москве и в голову прийти не могло шкандыбать на своих двоих. Тачка, визжа, развернулась и с хищным ревом вылетела вон со двора. Мыло тешился кастетом, в котором, кстати, с учетом параметров его кулаков и ума не было никакой нужды.
Однако, прибыв на место и уже рыча предварительным утробным рыком, компаньоны обнаружили полный молчаливого достоинства навесной замок.
Пару раз заехав ногой в оцинкованную дверь, Москва издал носоглоткой оглушительный клокочущий звук, харкнул и пошел к машине. Мыло последовал за ним. Какое-то время они сидели молча, курили и остервенело сплевывали в окна.
– Надо выяснить, откуда идет сигнал, – изрек Москва, барабаня пальцами по рулю.
– Ага, – не стал возражать Мыло. – Выясни.
– Выясню, – злобно заверил его Москва. – Дам просраться!
Вернувшись домой, он перво-наперво проверил телевизор. Долго стоял перед ним, расставив ноги и медленно сжимая и разжимая кулаки. Картинка не претерпела никаких изменений. Струящиеся волнообразные разводы гипнотизировали, притягивали взгляд. И возвращение на экран дикторов произошло так неожиданно, что Москва вздрогнул.
– Оставайтесь с нами, – сказали хором, с мерзким жеманством и кокетством Полкан Мадамыч и Грибан Поддамыч. У каждого на лбу растянулся в кривой ухмылке влажный изломанный рот. Москва развернулся и ударил в телевизор правой пяткой. Он опозорился и не попал в изображение, ящик опрокинулся.
– Оста-ва-айтесь с нами! – укоризненно протянули Полкан Мадамыч и Грибан Поддамыч, глядя в потолок. Р
азвернувшись вторично, Москва поддел ногой шнур и вырвал вилку из розетки. Экран погас. Москва по инерции завершил круг и резко остановился, пригнув бодливую голову и угрожая незримому врагу изготовленными к бою кулаками.
Тут же он ослеп.
– Откуда сигнал? – вымолвил он севшим голосом невпопад. Кое-как Москва доковылял до кресла, осторожно сел и взялся за виски.
– Радио «Небо», – прозвучало в голове. В голосе чувствовались и усталость, и значительность, и приглашение порадоваться, что все наконец-то утряслось.
– Падлы, порву, – пробормотал Москва рефлекторное обещание.
– Мы приносим извинения, – сказали в голове виновато. – Это говорит Полкан Мадамыч. Система дала сбой, и программа пошла не на тот приемник.
– Какой приемник? – шепотом выдавил из себя Москва.
– Не на тот, – повторил голос. – Как только вы уплатили за декодер, мы скорректировали систему вещания, но вышла накладка. Мы обещаем найти и сурово наказать виновных.
– Крыша поехала, – слабо пожаловался Москва в темноту.
– Ну что вы, – возмутился другой голос, принадлежавший, видимо, Грибану Поддамычу. – Это просто распространенное заблуждение. Вот слушайте: ловит, допустим, телевизор сигнал. Он, телевизор, показывает передачу, но сам ее, как понимаете, не вырабатывает. Если прибор ломается, может пропасть звук, цвет… рябь появится, лица вытянутся или сплющатся, а если что сгорит, так и вовсе ничего не будет видно. Но сломаться так, чтоб показать не ту передачу, которую передают – такого телевизор не может. Так и с вашей головой. Вам ведь приходилось ломать кому-то голову?
– Ну, – бессильно брякнул Москва.
– Так чего ж ерунду говорите про крышу! – воскликнул Грибан Поддамыч. – Если что с головой – тот же набор неполадок! Но когда речь заходит о новых программах… К сожалению, монополия на вещание пока не в наших руках. Конкуренты день деньской за бесплатно крутят вам одну и ту же муру. А мы еще не сумели выйти на намеченные рубежи. Принимать наши программы может только тот, кто приобрел декодер. С помощью декодера сигнал дешифруется, и вы ловите передачу. Конечно, в рамках благотворительности мы иногда дарим декодеры кое-кому…
– Я не покупал декодер, – прохрипел Москва. – Как не покупали? – изумился Грибан Поддамыч. – Вспомните: сегодня утром. Неужели забыли? Вы еще заплатили пятьдесят тысяч рублей. Ну? Такому высокому бородатому мужчине в плаще, с ящиком…
– Это был монах! – закричал Москва в ужасе. – Монах! Мне не нужен ваш декодер!
