Вирджиния Эндрюс - Руби
– Значит, он жив? Почему же тогда папа так о нем горюет?
– Жив-то он жив, только стал чем-то вроде овоща, – усмехнулась Жизель. – Хотя выглядит не плохо, ничего не скажешь. Тем не менее крыша у него полностью съехала, он никого не узнает и ничего не помнит.
– А… где он сейчас?
– В какой-то клинике за городом. Мы навещаем его раз в году, в день его рождения. То есть в этот день я езжу к нему вместе с папой. Папа видит его намного чаще. А мама не ездит к нему никогда. – Жизель сняла с вешалки блузку. – Подходит к этой юбке?
Схватив блузку, она подбежала к зеркалу и принялась перед ним вертеться. Я ждала, пока она налюбуется собой.
– А почему в доме нет ни одной фотографии Жана? – спросила я, когда Жизель наконец оделась.
– Слушай, мне надоело об этом говорить! – простонала она. – Фотографий нет, потому что папе больно на них смотреть, неужели не понятно? Удивляюсь, что он выложил тебе эту историю. – Она снова метнулась к зеркалу. – Тебе нравится эта блузка?
– Очень мило, – промямлила я.
– Ненавижу это слово! – процедила Жизель. – Мне вовсе не хочется быть «очень милой». Скажи лучше, я выгляжу сексуально?
Я бросила на нее оценивающий взгляд:
– Ты забыла надеть лифчик!
– С памятью у меня все в порядке, – ухмыльнулась она. – Многие девушки теперь предпочитают обходиться без лифчика.
– Правда?
– Истинная правда. Да, детка, тебе многому пред стоит научиться. Впрочем, что взять с такой дремучей особы. Тебе крупно повезло, что ты наконец выбралась из своих болот!
Честно говоря, сейчас я вовсе не была в этом уверена.
15. Путешествие в Город сказок
Для нас с Жизелью накрыли стол в патио, и мы уселись завтракать – я во второй раз, она в первый. Жизель почти ничего не ела, жаловалась, что внутри у нее все болит после вчерашних приступов рвоты. В случившемся она винила всех, кроме себя.
– Бо должен был меня остановить, – заявила она. – Я думала только о том, чтобы вам всем было весело. Поэтому и не заметила, как напилась.
– Я тебя предупреждала: не стоит увлекаться ромом, – напомнила я.
Жизель только рукой махнула.
– Раньше со мной ничего подобного не случалось, – сказала она и поморщилась, вспомнив свои недавние мучения.
Жизель сидела за столом в своих огромных солнцезащитных очках, так как от света у нее начиналась резь в глазах и головная боль. Бледные ее щеки покрывал толстый слой румян, губы она накрасила вызывающе ярко.
Облака, затянувшие горизонт утром, развеялись, небо сияло лазурной голубизной, блестящие листья магнолий сверкали в солнечном свете. Голубые сойки порхали с ветки на ветку, оглашая воздух радостным гомоном. В этом чудесном саду не было места тоске и унынию, однако тревожные предчувствия не оставляли меня. Медленно, но верно они овладевали моей душой, подобно серым тучам, затеняющим небосвод. Дафна уже успела во мне разочароваться. Вскоре отец тоже поймет, что появление еще одной дочери принесет ему слишком много хлопот. Жизель убеждена, что обманывать родителей – это в порядке вещей, и ждет, что я буду ее сообщницей. И что же мне теперь делать? Может, стоит пойти к Нине, попросить у нее какого-нибудь магического снадобья? Вдруг она поколдует немножко и все мои неприятности развеются как дым?
– Сидишь мрачная, как на похоронах, – заметила Жизель. – Смотреть противно. Я же сказала, переживать не о чем!
– Как же, не о чем, – проворчала я. – По твоей милости на меня разозлилась Дафна. И папа того и гляди рассердится тоже.
– Долго ты собираешься называть маму Дафна? – спросила Жизель. – Неужели тебе трудно сказать «мама»?
Я отвела глаза и пожала плечами:
– Со временем… я попытаюсь называть ее так… но для этого мне нужно к ней привыкнуть. Я ведь совсем ее не знаю. И отца, конечно, тоже. Всю жизнь я провела в разлуке с ними.
Жизель уставилась на меня, задумчиво пережевывая круассан с джемом.
– Однако папу ты называешь папой. Почему же с мамой у тебя не получается?
– Не знаю, – потупившись, вздохнула я.
Ложь, опутавшая меня со всех сторон, становилась все мучительнее, и конца ей не предвиделось. Когда-нибудь ложь доведет нас всех до большой беды, в этом я не сомневалась.
Жизель отпила кофе, продолжая буравить меня глазами. Я невольно поежилась под ее подозрительным взглядом.
– А чем вы с Бо занимались в домике для переодевания? – вопросила она прокурорским тоном.
– Ничем. – Я невольно залилась румянцем. – Это все придумал Бо. Хотел тебя позлить. Мы просто стояли и разговаривали.
– Значит, в домике для переодевания, в полной темноте, вы с Бо Эндрюсом просто стояли и разговаривали? – насмешливо уточнила она.
– Да.
– Плохая из тебя лгунья, дорогая моя сестрица, – усмехнулась Жизель. – Придется мне заняться твоим обучением.
– У меня нет никакого желания достигнуть в этой сфере большого мастерства.
– Хочешь не хочешь, а придется, – возразила Жизель. – Если, конечно, ты намерена остаться в этом доме!
Прежде чем я успела ответить, к нам приблизился Эдгар.
– Что такое, Эдгар? – раздраженно спросила Жизель.
Страдая похмельем, она болезненно воспринимала малейший шум и любую помеху.
– Мсье Дюма только что вернулся домой, – сообщил Эдгар. – Они с мадам Дюма в библиотеке и хотят видеть вас обеих.
– Скажи им, мы будем через несколько минут, – бросила Жизель и повернулась к дворецкому спиной. – Вот только кофе допью.
Судя по напряженному взгляду Эдгара, он был задет столь пренебрежительным обращением. Я улыбнулась ему, и лицо его немного смягчилось.
– Хорошо, мадемуазель, – отчеканил он.
– Эдгар слишком много о себе воображает, – пробурчала Жизель, когда он ушел. – Расхаживает по дому с таким важным видом, словно он здесь хозяин. Если я переставлю вазу, он непременно вернет ее на место. Как-то раз я переставила все фотографии в гостиной – нарочно, чтобы его позлить. На следующий день все они были на прежних местах. Он помнит, где должна стоять каждая пепельница. Если не веришь, попробуй переставь что-нибудь.
– Наверное, он очень гордится тем, что содержит такой огромный дом в полном порядке.
Жизель покачала головой и проглотила последний кусочек круассана.
– Ладно, идем. Сейчас нам будут промывать мозги, но это придется вынести, – вздохнула она, поднимаясь.
Подходя к библиотеке, мы услышали сердитый голос Дафны.
– Когда я прошу тебя приехать домой к обеду или пообедать со мной в городе, у тебя всегда находятся неотложные дела! Ты по горло занят работой и не можешь уделить мне даже малую толику своего драгоценного времени. Но если речь идет о твоей каджунской доченьке, ты готов бросить все дела и примчаться сюда, чтобы нанять для нее учителя живописи! – выговаривала она отцу.
Жизель ухмыльнулась и схватила меня за рукав.
– Отлично, – прошептала она. – Обожаю, когда они устраивают такие разборки.
Я вовсе не разделяла ее радости. Подслушивать мне совершенно не хотелось, к тому же я боялась, что в пылу ссоры они проговорятся и Жизель узнает правду.
– Я всегда рад возможности провести время с тобой, Дафна, – попытался оправдаться отец. – Но иногда дела вынуждают меня отказаться от этого удовольствия. Что касается Руби, мне кажется, учитывая сложившиеся обстоятельства, я просто обязан быть с ней особенно внимательным.
– Ах вот как! – воскликнула Дафна. – А я, значит, не заслуживаю твоего внимания? Прежде ты думал иначе.
– Зачем ты так говоришь, Дафна? Ты же знаешь, как я тобой восхищаюсь.
– По-моему, ты восхищаешься только своей каджунской принцессой. И даже ее дикая выходка не умерила твоего восхищения. Или я не права?
– Разумеется, я очень расстроен, – ответил отец. – Честно говоря, я никак не ожидал подобного.
Разочарование, прозвучавшее в его голосе, заставило мое сердце болезненно сжаться. Жизель, напротив, расплылась в счастливой улыбке.
– А вот я как раз ожидала чего-то в этом роде, – заявила Дафна. – И предупреждала тебя.
– Жизель, что ты наделала… – прошептала я.
– Пошли! – быстро сказала она и потащила меня за собой в библиотеку.
Увидев нас, отец и Дафна оглянулись. Вид у отца был такой расстроенный, что я чуть не расплакалась.
– Садитесь, девочки, – сказал он со вздохом и указал на кожаный диван.
Жизель послушно уселась, я последовала ее примеру, но устроилась как можно дальше от нее, в другом уголке дивана. Несколько мгновений отец смотрел на нас, потом взглянул на Дафну, которая выжидательно подняла голову и сложила руки на груди.
– Дафна рассказала мне о том, что она обнаружила в твоей комнате, Руби, – с запинкой произнес отец. – И о том, чем вы занимались вчера вечером. Я не против, если вы обе выпьете за обедом немного вина. Но похищать из бара ром и распивать его с мальчишками…
Я метнула укоризненный взгляд на Жизель, которая сидела, благонравно сложив руки на коленях и опустив голову.
