Дэниел Киз - Таинственная история Билли Миллигана
В понедельник утром на работу вышел Томми, полный энтузиазма, – он ждал, что продастся что-нибудь еще из его картин, но его ждал пустой магазин. Хозяин съехал, не оставив нового адреса и забрав с собой все картины.
– Треклятый сукин сын! – кричал Томми в пустую витрину. – Ублюдок, я тебя отыщу! – Он нашел камень, швырнул в окно, и ему полегчало.
– Виноватый гнилой капитализм, – сказал Рейджен.
– Не вижу никакой логики, – возразил Артур. – Мужчина явно испугался, что его уличат в гомосексуализме. Какое отношение нечестность перепуганного человека имеет к экономической системе?
– Это следствие корыстности. Он травит умы молодежи вроде Томми.
– Да уж, блин, не знал, что ты коммунист.
– Когда-нибудь, – ответил Рейджен, – все капиталистическое общество уничтожится. Я знаю, ты, Артур, капиталист, так что я тебя предупреждать. Вся власть – народам.
– Будь что будет, – ответил Артур скучающим тоном, – но магазина больше нет, и кому-то, черт возьми, придется снова искать работу.
Аллен устроился санитаром в ночную смену в доме престарелых «Хомстид» на востоке Ланкастера. Это было современное невысокое кирпичное строение. В просторном фойе со стеклянными стенами постоянно находилось множество пожилых людей в креслах-каталках и в нагрудниках. Работа в основном была грязная, но Марк выполнял ее, не жалуясь: подметал и мыл полы, менял постельное белье и судна.
Артура же крайне интересовали медицинские аспекты. Если он замечал, что какая-нибудь медсестра или сиделка халтурит и вместо работы играет в карты, читает или спит, Артур делал обходы за нее, ухаживал за больными и умирающими. Он выслушивал жалобы, промывал пролежни и вообще всецело отдавался работе, для которой, как ему казалось, был создан.
Однажды, глядя на Марка, который, стоя на коленях, тер пол в палате после того, как оттуда кого-то увезли, Артур покачал головой.
– Вот так всю жизнь и проведешь – за грязной работой. Это же проклятый рабский труд, для которого сгодился бы и зомби.
Марк посмотрел на тряпку, потом на Артура, потом пожал плечами.
– Чтобы руководить своей судьбой, требуется выдающийся ум. А следовать плану может и дурак.
Артур вскинул брови. Он не ждал от Марка такой глубины мыслей. Хотя это лишь ухудшало положение вещей – чтобы человек с искрой разума тратил себя на бестолковую работу.
Снова покачав головой, Артур пошел осматривать своих пациентов. Он знал, что мистер Торвальд при смерти. Артур зашел к старику в палату, сел возле его кровати, что делал еженощно в течение последней недели. Мистер Торвальд рассказывал о своей молодости, когда жил еще на родине, о том, как переехал в Америку и обосновался в Огайо.
– Я уже стар. Я слишком много болтаю, – устало сказал он, часто моргая.
Глаза у старика были влажные, веки набрякшие.
– Нет, сэр, вовсе нет, – заверил его Артур. – Я всегда считал правильным прислушиваться к пожилым людям, у них ведь больше опыта, они мудрее. Ваши знания, если не удается написать книгу, надо передавать молодежи.
Мистер Торвальд улыбнулся.
– Ты хороший парень.
– Вам очень больно?
– Я не любитель жаловаться. Я прожил хорошую жизнь. А теперь пришла пора умирать.
Артур коснулся его сморщенной руки.
– Вы умираете красиво, – сказал он. – С достоинством. Я был бы горд, будь вы моим отцом.
Старик закашлялся, указал на пустой графин.
Артур пошел набрать воды, а когда вернулся, увидел безжизненные глаза мистера Торвальда. Он немного постоял молча, глядя на умиротворенное лицо старика, потом убрал волосы со лба и закрыл ему глаза.
– Аллен, – прошептал он, – позови сестер. Скажи, что мистер Торвальд умер.
Аллен встал в пятно и нажал на кнопку над кроватью.
– Вот, – прошептал Артур, делая шаг назад, – так правильно.
Аллену на миг показалось, что голос Артура полон эмоций. Но он знал, что этого не может быть. И Артур исчез, прежде чем Аллену удалось его об этом спросить.
В доме престарелых он продержался три недели. Узнав, что Миллигану всего шестнадцать лет, ему сказали, что для работы в ночную смену он слишком мал, и уволили.
Осенью, через несколько недель после начала учебного года, Челмер сказал Билли, что в ближайшее воскресенье надо будет поехать на ферму, помочь косить траву. Челмер завел по двум доскам в грузовик новую желтую сенокосилку тракторного типа.
– Зачем я тебе? – спросил Томми.
– Не задавай идиотских вопросов. Ты едешь. Жрать хочешь – значит, будешь работать. Надо, чтобы перед машиной кто-то листья расчищал. На большее ты все равно не годишься.
Челмер закрепил трактор внутри грузовика, для чего перевел его на задний ход и вставил стопор, чтобы рычаг не сдвинулся сам, а Томми наблюдал.
– Ну давай, черт тебя, клади доски в грузовик.
«Да блин, – подумал Томми, – сам клади». – И вышел из пятна.
Дэнни стоял, не понимая, почему Челмер на него так зло смотрит.
– Идиот, доски убирай.
Дэнни начал борьбу с огромными досками – для четырнадцатилетнего мальчишки они были слишком велики.
– Вот урод неуклюжий, – прокомментировал Челмер. Оттолкнув его, он сам положил доски в кузов. – Давай, садись, пока зад тебе не надрал.
Дэнни забрался на сиденье и уставился строго перед собой. Но все равно услышал, что Челмер открыл банку пива, и когда до него донесся запах, Дэнни пронзил страх. Когда они приехали на ферму, мальчик был рад, что его сразу же заставили работать.
Челмер косил траву, и Дэнни захлестывал страх, когда трактор подъезжал к нему слишком близко. Трактора его и раньше пугали. И этот новый желтый тоже. Он переключился на Дэвида, потом на Шона, и так несколько раз, пока они все не доделали и Челмер не закричал:
– Давай доставай доски!
Дэнни пошел, спотыкаясь, он все еще опасался трактора. Собрав все силы, он вытащил тяжеленные доски из кузова. Челмер закатил трактор. Убрал доски и открыл еще одно пиво; Дэнни стал ждать, когда он допьет и они поедут.
Томми, который за всем этим наблюдал, вышел в пятно. Этот хренов трактор пугает Дэнни. Надо от него избавиться. И когда Челмер отвернулся, он быстренько забрался в кузов, вытащил штырь и перевел рычаг на нейтраль. Когда Челмер пошел за руль, Томми спрыгнул и выкинул штырь в кусты. Сев на пассажирское сиденье, он уставился перед собой и стал ждать. Он знал, что Челмер резко дернет – и прощай новенький желтый трактор.
Но Челмер тронулся очень осторожно и не останавливаясь доехал до Бремена. Ничего такого не случилось. Томми подумал, что тогда это должно произойти после остановки перед заводом «Дженерал миллс». Но и там Челмер поехал медленно и больше не останавливался уже до Ланкастера. «Ладно, – сказал себе Томми, – значит, на первом же светофоре».
