Андрей Рубанов - Психодел
Борис кивнул.
«Совсем бледный, – подумал Кактус. – Трудно парню. Не умеет выслушивать плохие новости. Не научили. А меня научили, еще в Караганде, в роте охраны. Плохие новости надо выслушивать, как анекдот. А выслушав – хохотать, от всей души. Открытым сердечным смехом любую беду встречать».
– Те менты вчера звонили. На тебя бумажка пришла. Допросить.
Он взял со стола записную книжку, раскрыл.
– Знаешь такого – Магомеда Магомедова?
Сладкий мальчик пожал плечами.
– Он у меня квартиру снимал.
– Правильно. Только сейчас этот Магомедов не снимает чужих квартир, а живет в казенном доме, бесплатно. Арестован за хищение государственного имущества.
– А я тут причем?
– Магомедов дал показания. На протяжении пяти лет расходовал бюджетные средства родной республики. Жил на широкую ногу. В том числе арендовал квартиру на Котельнической набережной, рядом с метро «Парк культуры». Твою то есть. И есть еще показания его сожительницы, Оксаны Половинчук... девяносто второго года рождения, между прочим, то есть этой няшке восемнадцать лет, а нехорошему человеку Магомедову – пятьдесят, и на родине у него две жены и пятеро детей... В общем, есть протокол. Магомедов сказал, что платил тебе каждый месяц по сто семьдесят тысяч рублей.
– И что? Я же не знал, что он украл эти деньги.
Кирилл кивнул.
– Конечно, не знал. Но за пять лет ты получил от Магомедова и его подружки больше десяти миллионов рублей, а налог не заплатил.
– А кто его платит? Вся Москва сдает квартиры. И никто ничего не платит. Квартира – моя, что хочу – то и делаю, какой налог?
– Подоходный, – сказал Кактус. – При чем тут вся Москва? Ты попался, понял? С тебя взыщут подоходный налог, там почти полтора миллиона рублей набежало! У тебя есть такие деньги?
– Нет. И взять негде.
– Как негде? У тебя – бизнес, у тебя – джип. У тебя холодильник и домашний кинотеатр...
– Ну не заберут же они холодильник, что за чепуха...
– Заберут, Борис. Еще как заберут. Придет судебный пристав – и заберет, что захочет. Я тебе по секрету скажу, сейчас за это дело серьезно взялись. За тех, кто квартиры сдает. Это же крупнейший черный рынок, там сотни миллионов долларов, если не миллиарды. Менты говорят, сверху спустили указание: ловить и наказывать по всей строгости...
Борис вдруг вскочил, вышел на середину комнаты, развел в стороны руки, спортивно втянул носом воздух. «Вот с таким лицом он штангу тягал, – подумал Кирилл. – Все-таки есть в нем что-то. Упрямство, желание. Твердый кусок. Сладкий, да, однако во рту таять не будет. Долго жевать придется. Хорошо змеям, они глотают, не жуя. Что не получилось переварить – отрыгивают к черту...»
Под его взглядом сладкий мальчик несколько раз мощно потянулся, запрокинул голову, издал длинный хриплый стон.
«Так человек переживает приступ отчаяния. Изо всех сил пытается самообладание восстановить... А что такое самообладание, если не пожирание себя?»
Глаза Бориса сделались больными, щеки побелели.
– Это... – тихо произнес он, – это... ну, как бы... пиздец.
Вразвалку вышел в коридор. Скрипнула дверь ванной. Кактус посмотрел на часы и позвонил в ресторан, заказал четыре порции баранины, сухого вина, хорошей дорогой водки, дыню, минеральной воды, фирменных груш на гриле. Потом набрал номер Катерины, позвал, попросил взять с собой Викторию или, если Виктория не сможет – Наташу; обрадованная женщина счастливо захихикала. «Может, – спросила, – тебе обеих, и Наташу, и Викторию?» – «На твое усмотрение, дорогая», – ответил Кирилл.
Конечно, захихикаешь, если живешь с безработным супругом и нервной двенадцатилетней дочерью в шестнадцатиметровой комнате, имея в соседях маму, сожителя мамы и бабушку, умело изображающую маразм. Не считая двух кошек. Захихикаешь, если годами кормишь эту братию на зарплату мерчандайзера в супермаркете «Спар» и буквально ничего не можешь себе позволить, а потом вдруг появляется вежливый доброжелательный мужчина, расслабленно обитающий в огромной квартире, без кошек и бабушек, всегда готовый предложить гостье ужин, бокал чинзано, веселую беседу и несколько крупных купюр по благородной схеме «отдашь, когда сможешь».
Еду принес ресторанный посыльный, он же официант, грузчик, разнорабочий и сторож, симпатичный Кириллу мальчонка по имени Джабраил, облаченный по случаю совсем теплой погоды в белые брюки и алую майку с надписью: “I’M HAPPY IN RUSSIA”.
– Как дела? – спросил его Кактус.
– Вообще идеально! – воскликнул Джабраил. – Мясо – ай, клянусь, по-русски такого слова нет, чтобы сказать, какое мясо. Будешь кушать – всё забудешь, маму забудешь, меня забудешь, себя тоже забудешь. Гляди, тут лаваш горячий, понюхай, клянусь – пахнет, как женский грудь! Теперь сюда гляди: от меня, лично тебе, гранатовый соус, его много не надо, чуть-чуть, вот так делаешь, вот так кушаешь. На здоровье, уважаемый!
– Спасибо, брат.
– Если что нужно, только позвони! Днем звони, ночью звони, когда хочешь звони, в любое время Джабраил тебе всё сделает.
Кирилл сунул парнишке деньги, пожал смуглую каменную ладошку.
Накрыл в зале, постелил свою лучшую скатерть, пошел за Борисом.
Сладкий мальчик стоял, уперев ладони в края раковины, с мокрого лица капало.
– Чего ты?
– Всё нормально, – пробормотал Борис. – Я сейчас.
– Давай, выходи, хватит страдать. Пойдем. Поедим, выпьем. Девки уже едут.
– На хер девок.
Кирилл кивнул.
– Ну да. Куда их еще? Только на хер. Кстати, они только этого и ждут. Пошли обедать, пока не остыло. Имей в виду, женщины тут шустрые, баранину в орехах не каждый день видят. Всё сожрут, нам ничего не оставят.
Сладкий мальчик медленно открыл воду, набрал в горсть, погрузил лицо. На свитер потекло.
– Я не хочу, – сказал он. – И есть не хочу, и девок тоже. Нет желания.
– Будет, – ответил Кирилл, подождал несколько мгновений, ударил Бориса по плечу, повысил голос:
– Слушай, хватит! Забудь, выкинь из головы! Завтра утром все проблемы разрулим. В сложные моменты человеку нужны простые радости, понял, нет? Подбери сопли – и пойдем. Всё уже на столе! Барашек еще вчера за полторы тысячи километров отсюда бегал и жизни радовался.
Хотел добавить: «И ты радуйся», но вовремя прикусил язык. И так было ясно, кто из двоих сегодня – барашек.
Жертва. Пища.
Через час сидел за разоренным столом, наблюдал, как пьяная Катерина бродит по комнате, пританцовывая, в одной тонкой руке – пульт от музыкального центра, в другой – бокал с вермутом, здесь же, меж средним и безымянным – сигарета; будь у нее две дополнительных конечности – вцепилась бы пальчиками еще во что-нибудь, в зажигалку «Дюпон», или в блюдо с клубникой, или в свежий номер «Тэтлера», очень важно иметь при себе как можно больше атрибутов красивой жизни, как можно больше предметов, сообщающих энергетику довольства и сытости. Из колонок сочился хамский голос сверхновой суперзвезды с хамской кликухой Леди Га Га, пустая, плоская, отчетливо хамская музыка, сделанная людьми, которым давно на всё наплевать, однако весьма уместная, как подумалось сейчас Кириллу, в качестве музыкального сопровождения к происходящему: небольшая, хорошо спланированная оргия в провинциальном городе, серый дым марихуаны, скатерть, как в романсе, залита вином, в центре композиции – хмельная дура пытается танцевать, кое-как подобрав локтями полы мужского купального халата, небрежно запахнутого на груди, – резкий поворот, груди вываливаются, и мы видим, что это типичные груди женщины, упустившей свою молодость, расставшейся с мечтами о прекрасных принцах, белых лошадях, просторных жилищах, свежей легкой еде, интересной работе и опрятных детях, получающих в школе высокие оценки.
В момент знакомства с «Борисом из Москвы» дамы не сумели сдержать восхищенных междометий и после первой же рюмки попросили разрешения потрогать твердое мясо огромных грудных мышц московского джентльмена, потом пошли шутки насчет необходимости помещения столь мощной груди в бюстгальтер («А ты, Вика, дай ему свой, поносить», – посоветовал Кирилл), потом обе гостьи торопливо и квалифицированно напились, ибо спешили, к девяти вечера их ждали мужья и дети, всё шло идеально, и, когда сладкий мальчик вышел в туалет, Кирилл сказал, что разрешает попробовать столичного атлета обеим дамам, а сам обойдется; у человека через неделю свадьба и вообще – много проблем, его надо отвлечь, расслабить и небо в алмазах показать. «Покажем, – хищно сказала Виктория, – за этим дело не станет, но почему он такой мрачный?» – «Сама спросишь», – ответил Кирилл, веди его в спальню, а мы с Катей тут подождем.
Катя ждать не стала – слишком спешила пожить красивой жизнью хотя бы несколько часов. Выпрыгнула из штанов, схватила Кирилла за необходимую ей часть тела и получила всё, что нужно. Многие взрослые девушки в маленьких провинциальных городах не ждут милостей от природы. При первой же возможности сами вцепляются в шоколад, фрукты и мошонки.
