Мелвин Берджес - Сучка по прозвищу Леди
Большой пес положил на пол кролика.
— Это доказательство того, что мы пришли с миром, — сказал он. Я поглядела на кролика, только что убитого зверька, потом опять на пса. — Голодная, да? — спросил он.
Ну конечно же, голодная. За целый день у меня ничего не было во рту, кроме тарелки каши, когда я встала утром, да пакетика хрустящей картошки. Кролик — никогда еще мне не приходилось вдыхать такой вкусный запах. Больше я не думала о шоколадном кексе, вместо него мне представилась тарелка с подсоленной и политой уксусом жареной картошкой. У моих чувств еще не закончился переходный период.
— Эй, малышка, хватай его! — произнес пес дурацким голосом.
Мне не хотелось очень приближаться, но устоять перед кроликом я не могла. Сделав несколько шагов, я схватила добычу зубами и отскочила в дальний угол, где, прижав кролика к животу, принялась лизать и кусать его, пока из него не потек сок. Однако и псы оставались под моим пристальным вниманием. Я не позволила себе ни сесть, ни лечь, готовая в любую минуту прыгнуть на них или от них, и продолжала тихонько рычать, предостерегая их от желания подойти поближе.
Собака поменьше принялась обнюхивать углы и стены, изучая мое обиталище, но другой пес стоял неподвижно и следил за мной. Вот уж уродина, да еще дурак. У него была грязная свалявшаяся серая шерсть, вся в земле на брюхе. Черные брови
будто вылезали из головы, как пара жуков, черные уши сначала стояли торчком, а потом упали и висели чуть не до половины туловища, длинного и худого под стать длинным и худым лапам. Морда напоминала крысиную, и на ней сверкали выпуклые глазки, как два голяша. Он стоял, высунув розовый язык, и, не сводя с меня глаз, раздувал ноздри, вдыхая мой запах.
— Мой кролик, — прорычала я.
— Твой, — подтвердил он.
Отойдя в угол, пес уселся на старый ящик для рассады и вытянул задние лапы, тогда как его верхняя половина осталась вертикальной, отчего он сразу стал похож на сидящего старика. Потом он поднес лапу к морде и попытался изобразить себя с сигаретой.
— Эй, малышка, как тебе идея насчет того, чтобы ты и я, хмм?… Мы созданы друг для друга, малышка! Сыр и свиньи, малышка, попугаи и свинина, бекон и трава, малышка, все равно, что ты и я. Что такое, малышка, ты больше не любишь меня? Разве ты не любишь меня? Ты ведь не собираешься меня бросить, Сюзанна? ООО НЕЕЕЕТ!
Он воздел лапы кверху и завыл на потолок.
— Заткнись, уродина, — огрызнулась я, но на самом деле мне было приятно смотреть на забавного пса, который сидел совсем как человек, нес всякую чепуху и выл на потолок.
— Ой, уморишь, Друг, — сквозь смех простонал рыжий пес.
Большой пес уселся поудобнее, положил лапу на лапу и скривил губы в жуткой пародии на человеческую улыбку, отчего я зарычала, как никогда, громко.
— Эй, смотри, разве я не похож на диснеевского пса? — спросил он и, соскочив с ящика, принялся прыгать по лачуге на четырех лапах, как Тигра из «Винни-Пуха».
Нет лучше Друга никого,
Я весь сплошная книжка,
Что хвост, что морда — о-го-го!
Ни в чем не знаю лишка!
Больше я не выдержала, не смогла.
— Ты сошел с ума.
И он тотчас стал бегать по лачуге, брызгая слюной и завывая:
— Бешеный пес! Бешеный пес! Я тебя укушу, я тебя укушу! Ооооо, сегодня мои кролики совсем плохие! Ах! — С этими словами он повалился на пол, продолжая нести всякую чушь. — Туберкулез. Проказа. Всеобщий холод. У каждого свой яд.
Он совсем соскочил с катушек. Лежал на полу и повторял: «Ух, ух, ух, ух», — словно он машина какая-нибудь. А другой пес в это время заходился от смеха и то и дело посматривал на меня, мол, как мне это нравится. Я же только поводила глазами и грызла голову кролика.
— Посиди спокойно, — попросила я. — Пожалуйста.
Пес поднялся с пола и направился ко мне. Обнюхал мою морду.
— Спасибо за картошку, — сказала я.
— За что?
— Ну, за кролика.
— Не стоит благодарности. Я собирался приготовить суфле, дорогая, — свечи, шерсть в красивых шариках на краешке тарелки, ты и я…
— Пожалуйста, заткнись.
— Ладно.
Пес вздохнул и улегся рядом со мной. Через пару минут подошел второй пес и лег по другую сторону от меня. У меня встала дыбом шерсть, и я тихонько зарычала.
— Ладно, ладно, — сказал второй пес, но не двинулся с места.
Я промолчала. На самом деле, мне было приятно чувствовать тепло их тел с обеих сторон, но все же я немного опасалась за своего кролика, поэтому встала и легла в углу, желая без помех доесть подарок. Пес поменьше сел и долго смотрел, как я ем.
— Ну, и каково тебе быть собакой?
— Сам знаешь.
— Нет, тебе как, малышка? — спросил Друг.
Я задумалась, стоит ли рассказывать им, что на самом деле я человек, но вспомнила, как они говорили обо мне, будто я новая сука, и о ком-то, у кого нечистая совесть. Тогда я внимательно посмотрела на них.
— Вы… О чем это вы говорили в самом начале? — спросила я, заранее зная их ответ. Вряд ли настоящие собаки могут быть такими. — Вы же не собаки, правда?
— О нет, дорогуша, я самый настоящий пес, — ответил Друг. — Просто не мог удержаться.
— Вы же были людьми, как я!
— Правильно. Поэтому и пришли к тебе, — сказал пес поменьше.
— Откуда вы узнали?
— По запаху. Мы учуяли тебя на Нортенден-стрит. Потом нашли Терри. Потом стали искать тебя.
— Ода, ты ароматная маленькая псинка, — сказал Друг.
— А кто такой этот Терри? — спросила я.
— Терри — пьяница.
— Пьяница? Старый алкаш? Он сделал это и с вами тоже?
— Ну да. Ты не первая и не последняя.
— Хочешь знать? — поинтересовался Друг. — Ну, это долгая история. Мы с Митчем разузнали, как все было с самого начала. Кобели и суки, которые живут в нашем районе, совсем не то, чем они кажутся. Они не совсем собаки. Наверное, буддисты правы — не исключено, что ты съела свою бабушку. — Кивком головы он показал на остатки кролика у меня в лапах, и я судорожно сглотнула слюну от этой мысли. — Может быть, — продолжал он, переворачиваясь на спину и дрыгая в воздухе лапами, — может быть, и люди, которые ходят тут, тоже не то, чем они кажутся. Ну ладно, тебе достаточно знать, что ты счастливица, счастливая сука. Тебе очень повезло, что ты стала собакой. Малышка! Твоя жизнь только начинается.
Он смотрел на меня снизу вверх, а потом пододвинулся поближе. В ответ я зарычала и постаралась подсунуть под себя остатки кролика.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — рявкнула я.
— Митч, просвети ее. Но сначала познакомимся — о да, что может быть лучше, — пролаял Друг.
Он и Митч вскочили на лапы, забежали мне за спину и сунули носы мне под хвост, да и я тоже, не раздумывая, встала, после чего мы трое принялись ходить кругами, принюхиваясь к… к интимным местам друг у друга. Это было потрясающе. И только потом, позднее, я подумала, что это со мной, ведь я почти незнакома с ними, а полезла носом куда не надо.
— Уф! Это куда лучше, чем обмениваться рукопожатиями, — в конце концов произнес Друг и плюхнулся на пол. Рядом с ним пристроился Митч и стал с удовольствием чесать себя.
Снаружи послышался шум — лай, визг, и у обоих псов уши и глаза повернулись в сторону двери.
— Не уходите, — попросила я. — Расскажите мне о Терри.
Друг перекатился на спину.
— Мамочка, расскажи мне сказку. Подоткни одеяльце. Принеси водички. Поцелуй меня, мва, мва, мва. Ладно. Начинай, Митч. О нашем создателе.
Митч с громким стуком упал на четыре лапы, положил голову на грудь Другу и тяжело вздохнул.
— Все началось, когда ему было лет шесть-семь, насколько нам удалось выяснить.
— Как выяснить? — не удержалась я от вопроса.
— Он сам рассказал. Какое-то время мы с Другом все время были при нем. Наверно, ты видела нас.
Правильно — мне самой казалось, что я уже видела если не их обоих, то хотя бы одного из них. На Копсон-стрит Терри появился много лет назад, и довольно часто к его запястью был привязан веревкой какой-нибудь несчастный пес. Если бы я знала, что эти псы на самом деле люди!
Митч продолжал:
— Первой, кого он превратил в собаку, была его собственная мать. Что-то она отобрала у него, наверно игрушку, и он разозлился. Раз — и вместо матери передним собака.
Друг издал короткий смешок.
— Только представь, — сказал он. — Бедный малыш!
Митч закатил глаза. Уж точно, его симпатии были не на стороне Терри. Он стал рассказывать дальше.
— Естественно, она запаниковала, и случилось самое страшное. Она выбежала на дорогу и попала под колеса проезжавшей мимо машины.
— На его глазах, — добавил Друг. — Неплохое начало жизненного пути. Превращаешь маму в собаку, и она умирает — БАМ!
— Неужели вот так? — спросила я.
— Вот так.
— А дальше что?
— Захлебываясь слезами, малыш Терри побежал к соседям и попытался им объяснить, что произошло.
