Майкл Ридпат - Все продается
Замигала одна из лампочек. Звонил Кэш.
— Послушайте, в вашем «Де Джонге» собрались одни везунчики, — начал он. — Вчера я подарил вам самую роскошную сделку. Сегодня я вытаскиваю вас из помойной ямы.
— И что это за помойная яма? — слегка забеспокоившись, спросил я.
На мой взгляд, мы вовсе не были ни в какой помойной яме. Я быстро пролистал в памяти все наши пакеты ценных бумаг, пытаясь догадаться, что Кэш имеет в виду.
— Я нашел покупателя на все ваши «Джипсам», — с ноткой триумфа в голосе объяснил Кэш. — Я буду предлагать все ваши облигации по курсу восемьдесят.
— Подожди, — сказал я.
Сначала я даже не понял, о чем он говорит. Потом, порывшись в бумагах на своем столе, я откопал один из почти забытых портфелей наших клиентов. Там среди пакетов странных старых облигаций я обнаружил «Джипсам компани оф Америка, 9 %, 1995». Облигации были куплены три года назад; тогда курс их покупки был равен девяноста шести.
Прикрыв телефонную трубку рукой, я откинулся на спинку кресла и крикнул:
— Эй, Джефф!
Джефф отозвался не сразу. Его всегда немного раздражало, если его отрывали от компьютера.
— Да? — сказал наконец он.
— Тебе что-нибудь известно о «Джипсам оф Америка»? Похоже, три года назад мы купили их на полмиллиона долларов.
Джефф на минуту задумался.
— Да, кажется, я знаю, что ты имеешь в виду. Не лучшее из приобретений Хамилтона. Думаю, он купил их почти по номиналу. Потом у компании были крупные неприятности, и в последний раз ее облигации продавали по курсу около шестидесяти.
— Мне предлагают продать их по восемьдесят, — сказал я.
— Продавай.
Теперь настала моя очередь задуматься. Если Кэш вдруг предлагает купить у нас по восемьдесят облигации, которые только что шли в лучшем случае по шестьдесят, значит, ему известно что-то, чего не знаю я.
— Есть ли что-то такое, что я должен знать о «Джипсам»? — спросил я Кэша.
— Нет, ничего, клянусь. Во всяком случае мне ничего не известно. Дело в том, что весь прошлый год Хамилтон скулил, умоляя меня найти хорошего покупателя на этот пакет. Вот я в конце концов и нашел. Он будет доволен, когда узнает.
Это был старый прием. Сейлсмены часто прибегают к нему, пытаясь обмануть молодого менеджера, когда босса нет на месте. Достаточно намекнуть, что сделал бы босс в аналогичной ситуации, и убедишь новичка, что гораздо менее рискованно вступить в сделку, чем упустить ее. В первые два месяца моей работы в «Де Джонге» я сам раза два попадался на такую приманку. Хамилтон прочел мне лекцию о том, что я должен всегда доверять собственным суждениям и собственному чутью и никогда не принимать на веру то, что говорят другие.
— Гм-м-м, — сказал я. — Мне нужно подумать. Я тебе перезвоню.
— Ладно, но не позже сегодняшнего вечера. Завтра покупатель может исчезнуть, — предупредил Кэш.
— Хорошо. Я позвоню после обеда, — сказал я и повесил трубку. Мне нужно было разузнать побольше об этой «Джипсам компани оф Америка». Я встал и прошел в соседнюю с операционной комнатой библиотеку.
Наверно, маленькая комнатка без окон не заслуживала такого громкого названия. К тому же там практически не было книг. Все стены комнатушки были заставлены стеллажами с папками, а в центре ее помещался компьютер, связанный с множеством информационных баз данных. Работавшего неполный рабочий день библиотекаря Алисона на месте не было, но я и сам умел находить нужную информацию. Через двадцать минут у меня в руках уже был проспект наших облигаций «Джипсам» и копии сообщений биржевых брокеров компании. Кроме того, я получил распечатки компьютерных данных о финансовых операциях компании и сообщения прессы за последние пять лет.
Я вернулся на свое рабочее место с охапкой бумаг.
Дебби оторвалась от «Таймс»:
— У нас не так уж холодно. Не обязательно разжигать костер.
— Я просто хочу поближе познакомиться с этой компанией, — объяснил я.
— В этом весь Пол, — не унималась Дебби. — Любой другой на твоем месте полистал бы последний выпуск «Вэльюлайн», а потом продал бы акции.
Я улыбнулся. Скорее всего, Дебби была права. Но в то время — и Дебби это отлично знала — я не успокоился бы до тех пор, пока не просмотрел бы отчеты о всех финансовых операциях компании за последние пять лет и не прочел бы все комментарии в прессе.
Следующие три часа я просидел над бумагами, прервавшись лишь однажды на четверть часа, чтобы сбегать за сэндвичами в магазинчик напротив.
Постепенно в моей голове стало складываться более или менее определенное представление о таинственной компании, которая за два последних года из посредственной превратилась в убыточную. В этом была повинна не только сама компания. Темпы жилищного строительства снизились, упал и спрос на ее основную продукцию — сухую штукатурку. Свой вклад в разорение компании внес председатель ее правления и владелец тридцати процентов акций Нат Моррисон. Он взял крупные займы и на эти деньги построил фабрики, которые теперь работали в половину мощности. Кроме того, он одного за другим выгнал нескольких исполнительных директоров под предлогом разногласий в политике, проводимой компанией. По мере того как доходы «Джипсам» превращались в убытки, курс ее акций и облигаций уверенно падал. На рынке ценных бумаг поговаривали, что компания, скорее всего, окончательно обанкротится.
«Джипсам» получила несколько пробных предложений от крупных корпораций, которые рассчитывали дешево купить ее современные фабрики, очевидно, в надежде, что спад в строительстве в конце концов сменится ростом. Но Нат Моррисон не хотел отказываться от кресла председателя правления, а ни один здравомыслящий покупатель не хотел тратить деньги на компанию, которую возглавляет Нат Моррисон. Поскольку без согласия Моррисона продать заводы компании было невозможно, все оставалось на своих местах, а положение «Джипсам» продолжало ухудшаться.
Затем, перелистывая сообщения в прессе, я наткнулся на заметку примерно месячной давности, озаглавленную «Король сухой штукатурки погиб при падении вертолета». Возможно, назвав Ната Моррисона «королем сухой штукатурки», газета несколько преувеличила его заслуги, но речь шла именно о нем. Он погиб, направляясь на одну из фабрик на своем вертолете. Я внимательно прочел сообщения нескольких последующих дней. Не удивительно, что после гибели Моррисона цена акций компании выросла на десять процентов. Очевидно, он оставил свои деньги в доверительном фонде, а доверенными лицами были его сын, удачливый чикагский адвокат, не имевший ни малейшего желания заниматься производством сухой штукатурки, и президент местного банка.
Я встал из-за своего обшарпанного стола и подошел к окну. Из нашего офиса открывался изумительный вид на Лондон. Я смотрел на серебристую ленту Темзы, которая упрямо пробивалась среди черно-серых громад Сити, более степенно текла мимо собора святого Павла и зданий парламента к приземистым коробкам электростанции Баттерси. Почему Кэш предлагает так много? В чьих руках окажутся в конце концов акции? И почему?
После смерти Моррисона переход компании в другие руки стал вполне реальным, тем более что адвокат и банкир, скорее всего, считали разумным продать семейную компанию. Если «Джипсам» будет куплена и поглощена более солидной корпорацией, то курс облигаций поднимется. Но это поглощение то ли состоится, то ли нет, а тем временем компания запросто может обанкротиться. Если кто-то хочет сыграть на продаже компании, то более разумно, было бы скупить акции, которые могут удвоиться в цене. Напротив, как бы сильна ни была корпорация, которая покупает «Джипсам», облигации всегда будут выкупаться по курсу сто, что при предложенном Кэшем курсе покупки восемьдесят обещало лишь двадцать пять процентов прибыли.
Так кому же могли понадобиться облигации «Джипсам»? Может быть, самой компании, которая решила по дешевке скупить собственные облигации? Нет, у компании «Джипсам» на это не было свободных денег.
Я проводил взглядом баржу, скрывшуюся под мостом Блэк-фрайар.
Ну конечно! Мог быть только один здравомыслящий покупатель! Тот, кто собирается прибрать к рукам «Джипсам». Прежде чем о его решении станет известно на рынке, он хочет скупить по бросовой цене как можно больше облигаций «Джипсам». Всего в обращение их было выпущено на сто миллионов долларов. Если этот покупатель скупит их по среднему курсу восемьдесят, то при погашении облигаций двадцатипятипроцентная прибыль даст двадцать миллионов. Неплохие деньги! Чем больше я думал, тем больше убеждался в своей правоте. Я нашел единственно разумное объяснение. Теперь за работу!
Я вернулся к столу и позвонил Дейвиду Барратту.
— «Харрисон бразерс», — отозвался Барратт.
— Дейвид, вы когда-нибудь слышали о выпуске облигаций для «Джипсам компани оф Америка»? — начал я.
