Джойс Оутс - Блондинка. Том II
Фотографию «Мэрилин Монро» он увидел случайно, на рекламном снимке в «JI.A. тайме». Белокурая голливудская актриса позировала в обнимку с двумя бейсбольными игроками. Начало нового сезона. Нанеси свой удар!
Бывший Спортсмен уставился на фото и смотрел на него очень долго. Удар, что называется, под дых!.. Ослепительно красивая, сияющая улыбкой девушка с прелестным личиком, совершенно скульптурными формами, прямо как у Венеры Милосской, и белыми, точно хлопковая вата, волосами. Ну чистый ангел, только с шикарными грудями и бедрами. Спортсмен немедленно позвонил своему голливудскому приятелю, владельцу модного в Беверли-Хиллз ресторана.
— Эта блондинка, Мэрилин Монро…
В ответ на что приятель заметил:
— Ну и что дальше?
— Я хочу с ней встречаться.
— С ней?! — расхохотался приятель. — Но она же известная шлюшка, бродяжка. Всегда была шлюхой, с самого рождения. Крашеная блондинка. Корова. Не носит нижнего белья. Водит дружбу с евреями, живет с двумя гомиками и наркоманами. Уик-энды проводит исключительно в Вегасе, обслуживает тамошних парней. Как поселится в номере, так и не выходит из него сутками. Ненасытная тварь!
В трубке царило молчание. Голливудский приятель уже было подумал, что Бывший Спортсмен повесил трубку, не попрощавшись, такая его манера была известна. Но тут вдруг Бывший Спортсмен заговорил снова: — Я хочу с ней встречаться. Организуй мне это.
«Кипарисы»
Шла уже шестая неделя беременности. На этой же неделе у Нормы Джин был день рождения.
Двадцать семь! Слишком стара для первородящей, так говорили врачи.
И тут вдруг последовала череда самых неожиданных открытий.
— Эй, знаешь что? Мне пришла в голову идея.
Близнецы, прелестная и неразлучная троица, занимались поисками виллы. И нашли ее. Вилла под названием «Кипарисы», в Голливуд-Хиллз. На вершине холма, над Лаурел-Каньон-драйв. То была шестая или седьмая вилла, которую посмотрели Близнецы с начала их, по выражению Касса, «эпических» поисков. (Касс был вообще большой мастак по части таких словечек.) Они искали идеальную среду для нормального течения беременности у Нормы Джин. Ну, а потом, когда родится ребенок, достойное место для первых месяцев его развития. Ибо, как говорил Касс, «все мы продукты своего времени и места. Не можем жить и довольствоваться чистым духом. На земле мы были рождены и на ценных металлах с далеких звезд. Мы должны подняться, возвыситься над смрадным городом Лос-Анджелесом и над историей тоже. Эй, вы, двое, вы меня слушаете или нет?» (Да, да! Глаза Нормы Джин сверкали как звезды и светились обожанием; она — то всегда слушала своего Касса. Эдди Дж. пожал плечами и ограничился кивком: ясное дело.)
— При появлении на свет любого существа весь мир вместе с ним словно рождается заново. Это как бы подтверждается самим фактом рождения! Будущее цивилизации может зависеть от одного-единственного новорожденного. От Мессии. Вы можете сказать, шансы, что Мессия явится, ничтожно малы? Ну и что с того? Можем заключить пари.
Когда Касс Чаплин говорил так красноречиво, с такой страстью, кто такие были Норма Джин и Эдди Дж., чтобы усомниться хотя бы на секунду?..
Норма Джин была Нищенкой служанкой, которую любили два пылких принца. Один давал ей читать книги, книги, которые «много для него значили», второй дарил цветы. То один цветок, то целую охапку, но все они выглядели так, словно их рвали бог знает где и в страшной спешке, — стебли грубо и коротко обломаны, нежные прекрасные лепестки частично облетели, на листьях какие-то темные пятнышки.
— Норма, красавица ты наша! Мы тебя обожаем!
О, я была так счастлива. И никогда еще не чувствовала себя такой здоровой. Ибо не только поняла, что есть благословение Господне. Поняла, в чем сокрыт дух Священного Здоровья (или Исцеления).
Никакого Дьявола не существует. Дьявол — это порождение больного мозга.
В тот день Эдди Дж. повез их в Голливуд-Хиллз, раскинувшийся над смрадным и греховным городом. Небо над головой было прозрачным и нежно-голубым. Легкое дуновение сухого теплого ветра. Гравий похрустывал под шинами лимонно-зеленого «кэдди», и вел его Эдди Дж. с обычным своим мастерством и осторожной сдержанностью человека, привыкшего попадать в неприятные ситуации. (В фильмах ему всегда доставались роли миловидного молодого и задиристого парня, который, как правило, умирал в конце насильственной смертью.) Норма Джин сидела посередине, между Эдди Дж. и Кассом Чаплином. (Бедный Касс! «Сам не свой сегодня утром, но, черт меня побери, если б я знал, кто я такой!)
Норма Джин в расцвете молодости и красоты сидела, улыбаясь, между своими любовниками Близнецами, ладонь лежала на животе. Ее теплая влажная ладонь, ее начавший разбухать животик.
Ребенку уже шесть недель. Просто не верится!
Близнецы, прелестная и неразлучная троица, ехали этим ясным солнечным утром по южной Калифорнии, по Лаурел-Каньон-драйв, встретиться с агентом по недвижимости, которая близко к сердцу приняла их «эпические» поиски и считала, что скоро заключит с ними сделку. Между собой они называли эту женщину «Теда Бара», поскольку она одевалась и красилась в стиле роковой красотки давно ушедших лет. Отчего ее было жалко (во всяком случае, Норме Джин) и в то же время так и подмывало расхохотаться ей прямо в лицо (Кассу и Эдди Дж.). Итак, они мчались по дороге, и вдруг совершенно неожиданно Эдди Дж. стукнул по рулю обеими кулаками и завопил:
— Эй! А знаете что? Мне пришла в голову идея!
Норма Джин спросила, какая именно идея, Касс злобно буркнул нечто нечленораздельное. (О Господи! Касс так и кипел от ярости. Норма Джин ощущала это почти физически. И еще чувствовала себя виноватой, поскольку не далее как сегодня утром он признался ей в «симпатической утренней тошноте», а сама она, как назло, никакой тошноты по утрам не испытывала.) Эдди Дж. не унимался:
— Меня прямо как осенило! Вот что нам надо сделать, всем троим. Пока Норма еще не родила. Составить каждому по завещанию и страховому полису. Так что если что с кем-то из нас случится, остальные двое и ребенок могли бы получить его деньги. — Тут Эдди Дж. перевел дух. Его так и распирали энергия и ребяческий энтузиазм. — Знаю одного адвокатишку. Надежный человечек. Ну, вы меня поняли. Что скажете? Вы слушали меня или нет? Так ребенок будет лучше защищен от разных там неожиданностей.
Никакой реакции. Норма Джин пребывала в сонном состоянии. Заново переживала сны минувшей ночи, купалась в них. Странные, необычайно живые, то были сновидения, наделенные почти гипнотической силой. Целая флотилия снов, она описывала их Кассу и не уставала повторять, что такие сны никогда не снились ей прежде, никогда! Бессонница исчезла бесследно, точно никогда и не мучила ее. И ни разу не захотелось ей достать «волшебную» пилюлю из аптечки. И пила она теперь совсем редко — просто не хотелось. И засыпала тотчас же, едва ее голова успевала коснуться подушки, хотя ее красивые любовники всячески заигрывали с ней, приставали, щекотали, щипали, облизывали, хохотали, шутливо боролись друг с другом, как мальчишки, или же наваливались сверху на ее оцепеневшее в коматозном сне тело. Они называли ее Спящей Принцессой. А груди у нее, говорили они, полны вкусных и сладеньких сливок. М-м-м!.. Но несмотря на все эти помехи, река ночи уносила ее все дальше, в еще более глубокий сон, река подпитывала ее.
Никогда еще не чувствовала себя такой здоровой, мама! Почему ты никогда не говорила мне, что стоит забеременеть — и сразу станешь здоровой и бодрой?
Касс откашлялся, немного нервно, как актер, не слишком готовый к предстоящей сцене:
— Да! Потрясающая идея, Эдди! Да, я тоже иногда беспокоюсь о малыше. Как подумаешь об этом разломе Сан-Андреас! — Он обернулся к Норме Джин и нежно спросил: — В этом что-то есть. Что скажешь, Маленькая Мамочка?
И снова полное равнодушие. Похоже, Норма Джин не реагировала на диалог должным образом, как хотелось бы ее «мальчикам-близнецам». Позже она вспоминала, как странно все это выглядело: походило на съемку, когда ты видишь, как твой партнер старается, чтобы ты вела себя или действовала определенным образом, как бы перекидывает мостик к следующей реплике, а ты упираешься, противишься ему. Какой-то инстинкт, запрятанный глубоко в твоей актерской душе, велит тебе противостоять, не соглашаться с этой линией.
— Норма? Что ты на это скажешь?
Мотор «кэдци» взревел. Они летели по узкой горной дороге. Эдди Дж. сердится, подумала Норма Джин. Нервно переключает приемник с одной станции на другую — опасная привычка во время быстрой езды. В треске и шелесте помех прорезалась «Песня из "Мулен-Руж"».
Лаурел-Каньон-драйв был извилистым и длинным. Норма Джин вовсе не собиралась вспоминать о том, что некогда его преграждал пост лос-анджелесской полиции. И Глэдис в ночной рубашке и кимоно…
