Меджа Мванги - Неприкаянные
Меджа тоже засмеялся, но более сдержанно. Он осмотрел старика с головы до ног — от красной фески до изношенных сандалий. Худой, потный, дрожащий, с длинными отвислыми усами, он был похож на одну из тех мокрых голодных крыс, что обитают в канавах.
— Мы не просили у тебя никакой помощи, — сказал Майна. — Позаботимся о себе сами.
Старик опасливо посмотрел по сторонам и подошел ближе. Парни немного отступили и тоже огляделись вокруг, думая, что тот, возможно, увидел полицейского.
— Слушайте, ребята, — взволнованно заговорил старик. — Вы мне понравились, вот я и…
— Зато ты нам совсем не понравился, — прервал его Майна.
— Погоди, Майна, — сказал Меджа. — Давай выслушаем его. Пусть скажет, кто он такой и чего от нас хочет.
Старик облизал губы и улыбнулся, обнажив беззубые десны. С уголков его рта стекала тягучая коричневая от табачной жвачки слюна. Майна смотрел на него с отвращением.
— Меня зовут Бой, — сказал старик. — Мой…
— Бой? — переспросил Майна. — Ты что, старик, потерял дорогу в богадельню? Так ты не здесь ее ищешь. Хотя мы и сами не знаем, где она. Мы еще там не были.
Старик не мог сдержать дрожи в теле. Он снова достал из кармана платок и вытер лицо и шею.
— Так что же тебе надо, Бой? — спросил Меджа, делая Майне знак молчать. — Ну? — Он чувствовал, что у старика важное дело, иначе он не рискнул бы появиться в этом районе, о котором ходит дурная слава.
— Мой хозяин… Мой хозяин хочет двух мальчиков…
— Ах ты, собака! — крикнул Майна и угрожающе двинулся на старика. Он слышал, что некоторые хозяева посылают слуг в бедные кварталы за мальчиками для своих утех. Тогда это казалось ему выдумкой, но вот сейчас…
Меджа в недоумении смотрел то на старика, то на Майну.
— Что ты сказал? — спросил он, становясь между ними. — Чего хочет твой хозяин?
— Мальчиков. Работать у него в огороде. Он хорошо платит. Он — белый. Неплохой человек.
— Пусть идет к… — начал было Майна.
— Сколько платить будет? — спросил Меджа.
Бой смущенно откашлялся.
— Сколько не знаю, но он не обидит. Кормежку получите, жилье и…
— «Жилье», — передразнил Майна. — Скажи ему, пусть он живет со своей бабушкой.
— А где твой хозяин? — спросил Меджа, не обращая внимания на слова товарища.
Бой взглянул на Майну, стоявшего в угрожающей позе, потом снова на Меджу.
— На ферме, в двадцати милях от города. А сегодня сюда приехал, за покупками. Если вы согласны у него работать, то с ним и поедете на ферму.
Меджа обернулся к Майне.
— Как ты считаешь?
Майна сделал брезгливую гримасу и, подняв с земли апельсин, протянул Медже.
— На, отдай ему. Пускай отнесет своему гнилому хозяину.
Лицо Меджи напряглось от волнения. Он недоуменно смотрел то на протянутую руку с апельсином, то на товарища. Какая муха его укусила?
— Ты что, не хочешь работать?
— Хочу, да не там. — Майна покачал головой. — Пусть кто другой едет, а меня избавь.
— Несколько месяцев назад ты говорил, что готов на любую работу, — удивился Меджа. — Так же, как и я. Ну что ж, не хочешь, не надо. А мне так хоть бы и на огороде. Лишь бы платили. Оставайся один в этой вонючей дыре, если правится.
— Ты не понимаешь, что говоришь, — сказал Майна. Рука его все еще сжимала апельсин. — Его хозяину баба нужна, а не работник.
Меджа в замешательстве посмотрел на Боя. Наконец тот начал понимать, на что намекает Майна. Догадка эта и у него вызвала отвращение.
— О чем это он? — с беспокойством спросил Бой.
— У твоего хозяина… есть жена? — спросил, в свою очередь, Меджа.
— Жена и четверо детей, — ответил старик. — Так что не беспокойтесь. Ему работники для огорода нужны. Будете работать самостоятельно. А за платой он не постоит.
Майна смущенно молчал, избегая смотреть Медже в лицо.
— Вот видишь, — со смехом сказал Меджа. — Твое больное воображение всегда рисует тебе какие-нибудь пакости.
Майна бросил апельсин на землю.
— Пускай твой хозяин убирается к…
— Значит, не желаешь? — опять спросил Медяка.
— Я не червяк, чтобы копаться в земле.
Меджа отвел глаза от товарища и огляделся вокруг. Грязная улица, вонючие мусорные баки. Совсем было привыкнув не замечать окружающих запахов, он вдруг с новой силой ощутил, как трудно дышать этим воздухом. Ему казалось невероятным, что кто-то может отвергнуть работу, где бесплатно кормят и обеспечивают жильем. Он посмотрел на опрятный костюм старика.
— Ну, а я поеду. Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь. Пошли, Бой.
Если Майна не хотел копаться в огороде, то Меджа готов был на все, лишь бы платили. Но более всего он мечтал выбраться из городских трущоб, питаться по-человечески и иметь убежище, где можно поспать и укрыться от дождя, ветра и холода. Если бы хозяин Боя обещал только питание и жилье, он все равно бы согласился.
По Майна не пожелал оставаться один в городе. Слишком долго они прожили вместе, чтобы вот так взять и расстаться. Уж коли дождь, ветры и скупщики утиля их не разлучили, то какой-то там выживший из ума старикашка тем более не разлучит.
Бой был доволен. Более выгодной сделки не придумаешь. Хозяин хотел дешевых рабочих рук, а не профессионального садовника, вот он и подобрал ему двух молодых ребят. Как раз то, что нужно. А Бой получит хозяйскую благодарность. К сожалению, благодарность — это все, на что он может рассчитывать. О прибавке жалованья нечего и заикаться. Хозяин поднимет такой крик, что не обрадуешься. Бой уже знал все наперед и не роптал. Недаром он сорок лет прослужил в его доме.
Хозяину, дородному мужчине (весил он двести пятьдесят фунтов), было безразлично, кто трудится у него на огороде. Важно лишь, что работали хорошо за самую минимальную плату.
Бой уверял Меджу и Майну, что белый хозяин даст им возможность работать самостоятельно. Но это оказалось враньем. Старик ничего не сказал о приказчике, для которого сколько ни сделаешь — все плохо.
Территория формы оказалась обширнее, чем они предполагали. Плоская, обдуваемая ветрами и почти всегда сухая равнина. Усадьба окружена кедрами, ограждающими ее от ветра. На высоких столбах за домом укреплен примитивный ветряной насос для перекачки воды из ручья в чан.
На почтительном расстоянии от усадьбы и непрестанно поскрипывающего ветряного насоса расположился рабочий поселок. Хижины тесно сгрудились, уступая место посевам пшеницы и кукурузы, которые для хозяина были важнее. Покорные, понурые, как и их обитатели, работающие на полях изо дня в день, без отдыха, за мизерную плату, эти ветхие, покосившиеся строения представляли собой жалкое зрелище. К хижинам лепились, борясь за жизненное пространство, курятники, собачьи конуры и крошечные огороды.
С раннего утра, когда восходит солнце, не предвещая ничего радостного, дети копошились вместе с курами и собаками в пыли и ждали, когда солнце скроется за горизонтом и с далеких полей возвратятся их матери, чтобы приготовить единственную за весь день горячую пищу.
И в этом самом поселке, где маленькие дети и щенки находились, в сущности, на одинаковом положении, Майне и Медже предстояло жить. Каждому из них выделили по отдельной хижине, но они настолько привыкли коротать ночи в мусорных баках вместе, что ни тот, ни другой не пожелал оставаться в одиночестве. Поэтому они договорились занять только одну хижину, а от второй отказаться. Но трудно было решить, в которой из них поселиться. Сначала друзья внимательно осмотрели обе хижины снаружи: стены той и другой покосились, старые, дырявые соломенные кровли кишели мышами. Затем они зашли внутрь. Хижина Меджи представляла собою падежное убежище для блох. Стена, образующая замкнутый круг, была сплошь усеяна клопиными гнездами. Пол — неровный, бугристый, покрытый толстым слоем пыли — наверное, не подметался с сотворения мира. С крыши зловеще свисали, прогибая ее, сгустки сажи, похожие на гигантские сталактиты. Видимо, строивший эту хижину никак не мог решить, какой из двух проемов в стене предназначить для двери, а какой — для окна, потому что окно, расположенное всего на высоте одного фута над землей, было гораздо шире и выше двери.
Хижина Майны выглядела несколько лучше: стена не такая шершавая, пол не бугрист, копоти вроде меньше. К тому же и блох но какой-то таинственной причине совсем незаметно. Мыши и клопы, правда, были, но они, почему-то решил Майна, не такие голодные и, следовательно, должны быть менее кровожадными. Одним словом, друзья сочли домик Майны более пригодным для жилья.
Бой, перед тем как уйти, дал им несколько наставлений. Каждый вечер в шесть часов им будут выдавать (при условии, если приказчик останется доволен их дневной выработкой) по банке маисовой муки и по бутылке снятого молока. В шесть утра все рабочие собираются у продуктовой лавки, где получают задание на день. Туда же ходят вечером за съестными припасами. Хижина Боя находится неподалеку, так что, если что-нибудь понадобится, они могут обращаться к нему. Давая эти наставления, старик ничего не сказал ни о посуде для приготовления пищи, ни о постельных принадлежностях, полагающихся новым рабочим.
