Александр Покровский - Система (сборник)
Подают чай, старпом отхлебывает и продолжает:
– «Эта современная логика», заметь, Сергеич, «окольными», вот зараза, «путями», я околеваю, «выпестована романтизмом», ну еще бы, «направлена на разрушение более древней логики сокровищ», охуеть не встать!
Старпом доволен. Он откидывается на спинку кресла и с улыбкой смотрит в текст.
– Сергеич, у тебя есть что к этому добавить?
Зам сделал попытку открыть рот.
– Да где ж тебе что-нибудь добавить? Тебе дай убавить от этого чего-то, и ты полчаса будешь думать: не убрать ли первое слово, потому что только оно в твоей памяти когда-то встречалось.
И то – когда мама Стивенсона тебе на ночь читала. Больше-то никак.
Зам надувает губы, старпом мгновенно теряет игривость и наклоняется вперед:
– Кстати, о маме! Тут твои друзья в штабе придумали устроить у нас что-то вроде «дня открытых дверей» и пригласить всех близлежащих мам посмотреть на то, как их сыновья служат. У меня нет слов! Они хотят устроить нам массовое матерное самоубийство. И откуда в дивизии сразу столько идей?!! Одна другой лучше. Ты, надеюсь, к их нарождению свою руку не приложил?
Зам пытается.
– А ты можешь мне в глаза смотреть, а, сокровище? Я, как только этим у нас запахло, почему-то сразу о тебе подумал. У кого еще в штабе три сказанных подряд слова издали напоминают сложноподчиненное предложение? Только у тебя, разлюбезнейший наш заместитель!
Зам.
– Учти! Я в этом не участвую. Напридумаете, а потом за вас настоящие люди отдуваются. От безделья надоедает иногда просто так жопу чесать. Понимаю! Хочется чесать ее с превеликим смыслом. Так вот это без меня! И чтоб я не слышал криков пожираемой крокодилом цапли. А мамы вас слону на хуй наденут, ясный компот! А я хочу это все исключительно со стороны наблюдать. Так и передай всем, кого по дороге встретишь.
Мда!
Так что чай мы допили.
ВОСЕМЬ МИНУТ, ДЕСЯТЬ СЕКУНДНе кажется ли вам, что вокруг все сияет? Не кажется ли вам, что солнце, распустив свои благодатные лучи в лоб всему сущему, являет нам, тем самым, милость создателя хотя слово «распустив» лучше бы заменить на «распространив». Да! Наверное, так. Так вот насчет солнца, оно.
– Саня! – услышав свое имя, я отвернулся от солнца. За спиной стоял старпом.
– Да, Андрей Антоныч!
Андрей Антоныч казался несколько озабоченным.
– Слушай внимательно. По нашим крабовым делам. Звонили японо-китайцы. В городе Слона завалили, и у бандитов сейчас передел. Так что к братьям с востока на той неделе явились новенькие уроды и назначили им арендную плату. Потомки великого Чан-кай-ши сунулись было в милицию, но та только руками развела. Восточному народу мы сейчас поможем. Они как раз собрались к лиходеям на рандеву. Оповести всех: мы выезжаем в город на трех машинах. Три автомата наши и еще три возьмешь с экипажа Петрова, я договорился. По два рожка на каждый. И ведро патронов. Кобзеву скажешь, чтоб приготовил свой мини-автоген, кое-что отрежем по пути к славе. Кто по гарнизону?
– Штурман. Он там навсегда.
– Чтоб выезд обеспечил. Если по дороге нам багажники ковырнут, то я ему объявлю общественное порицание.
Через час мы уже ехали в город. Через три часа были у китайцев.
– Ли! – сказал Андрей Антоныч их старшему, – Твои разведали где все это будет происходить?
Китаец кивнул.
– Хорошо! Нарисуешь Сане план здания. Да, ты говорил, что там дверь железная в подсобное помещение имеется, и еще она в переулок выходит.
Китаец опять кивнул.
Через минуту он нарисовал план – ничего особенного, точь-в-точь наш береговой камбуз. И как это наши строители ставят везде одно и то же.
Старпом провел краткое совещание.
– Подъезжаем со стороны лица только одной машиной, остальные ставим здесь. Я с Ли без оружия иду наверх. Начинаете через десять минут после того, как мы войдем. С главного входа охрану тихо положить. Саня, это на тебе. Кобзев своим автогеном режет на двери в подсобку петли и еще одна группа входит оттуда. Встречных вязать. Увидимся наверху. Вопросы?
Вопросов не было. Пока Кобзев резал петли на двери, я, вырулив из-за торца здания, припадая к стеночке, направил свои стопы прямо на охрану. По дороге я качался и орал песню «Когда усталая подлодка.»
Охрана в количестве двух лбов опрометчиво направилась ко мне. Они свои пушки вытащить не успели.
А я успел.
Я сунул им пистолет в нос и попросил лечь, раздвинув ноги.
Китайцы связали их в одно касание, а Кобзев к тому времени уже отпилил дверь.
Зря, между прочим, Андрей Антоныч так суетились относительно того, что у них на каждом этаже размещено по станковому пулемету. Без особых хлопот мы положили всех встречных попкой в небо, а уж насчет того, чтоб кляп им по самый бронхит воткнуть, так круче китайцев на это дело я никого не нашел.
Вошли мы к Андрей Антонычу, беседующему с главными злодеями, ровно через восемь минут и десять секунд.
Я ему сразу доложил:
– Андрей Антоныч, восемь минут, десять секунд.
– Хорошо! Как народ?
– С космосом беседует. Этих кончать будем как обычно или же порежем на карандаши?
– А может, мы с ними, Саня, договоримся?
Злодеи охуели. Видно было по лицам.
– Значит так, ребята, – сказал им Андрей Антоныч. – Саня, пока я не начал тему излагать, отстрели им телефоны и компьютер, – и я отстрелил.
Андрей Антоныч подождал, пока осколки улеглись, и продолжил:
– Внимание, хочется сказать! Я уже объяснял некоторым покойным, что мы военные и плохо понимаем вашу гражданскую речь. И впереди мысли у нас летит только пуля. А трупы мы или закапываем, непрерывно глумясь, или откапываем, в зависимости от пятен на солнце. Если вы еще раз явитесь к Ли побираться, то я не буду устраивать вам такое же кино. Я за три рубля куплю в милиции ваши адреса и задушу по ним все живое, включая домовых мышей. А аквариумных рыбок, если таковые окажутся, у меня сырыми проглотит Саня, так как он любит суши. (Я сделал себе простое лицо.) Саня, отстрели им еще раз компьютер, он, кажется, шевельнулся.
И я отстрелил.
Нас с тех пор Ли совсем не беспокоил.
УРОК ЛИТЕРАТУРЫСидим в кают-компании и пьем чай с сушками – зам, я и Андрей Антоныч.
У Андрей Антоныча хорошее настроение, поэтому он делится с нами воспоминаниями о том времени, когда он наизусть знал «Мальчиша-Кибальчиша» Аркадия Гайдара.
– Очень я его любил. Ну просто очень. Все время с этой книжкой ходил, маленький и голожопый, и всех заставлял ее себе читать. Нравилась она мне. Особенно это: «И отцы ушли, и братья ушли, что же нам, мальчишам, сидеть дожидаться, пока придут буржуины и уведут нас в свое Проклятое Буржуинство?» – правда, хорошо? А, Сергеич? Хорошо?
Старпом с удовольствием разгрыз сушку.
– Да! Так увели нас в свое «Проклятое Буржуинство» или все же не увели, как считаешь?
Это он заму. Зам морщится.
– И нечего себе личность искажать. Я тебе скажу, если не знаешь! Не увели! Оставили, блядь!
А это как забыть? «Нам бы только ночь простоять, да день продержаться!»
Старпом сделал себе мечтательный лик.
– Я, между прочим, по молодости только так и служил: стоял сначала ночь, а потом изо всех сил держался за день.
Зам молчит, напыжился.
– А еще мне нравилось: «Что же это за страна, если в ней даже такие мальчиши знают военную тайну и так крепко держат свое данное слово?»
Сергеич, ты не знаешь, случайно, что это за страна, где тайной является даже то, что и так все знают?
Зам, наконец, изрекает:
– Андрей Антоныч, вы все время с каким-то подвохом.
– Ничего подобного! Без всякого подвоха. Если я говорю, что «говно», значит, так оно и есть.
А вот еще мне нравилось: «Если у вас запоют, то у нас подхватывают, и что у вас скажут, над тем у нас задумаются». Мне вот тоже интересно: что это у вас такое есть сказать, Сергеич, над чем можно задуматься? А? Или: «…И нет ли у вас тайного хода во все другие страны?..»
Наверное, есть у вас «тайные ходы», и по ним постоянно идут всякие там «сергеичи».
– Я, Андрей Антоныч.
– Да, ты, брат, молчи! Мне и концовка нравиться: «И в страхе бежал заглавный буржуин, проклиная эту страну с ее удивительным народом, непобедимой армией и. – обрати внимание, – неразгаданной военной тайной!»
А ты, Сергеич, знаешь, о какой тайне идет речь? Нет? Так я тебе скажу. Тайна такая: Красная Армия всегда опаздывает.
И мальчишей, между прочим, просто рубят в капусту.
А потом: «Плывут пароходы – привет Мальчишу! Летят самолеты – опять: привет Мальчишу!..» – вот на это вы горазды. Приветы раздавать.
Зам допил свой чай и быстренько вышел, а Андрей Антоныч, глядя ему вслед, с удовольствием сломал очередную сушку и отправил ее в рот.
В МОРЕЯ к Юрке залетел, проверить его готовность к выходу.
Меня временным флагманским полчаса назад назначили и немедленно направили к Юрке, его лодка через пирс от моей была привязана. Они в ночь уходили и сейчас стояли уже под парами.
