KnigaRead.com/

Альберто Моравиа - Скука

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Альберто Моравиа, "Скука" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

—  Этого не может быть, его тоже нет в справочнике.

—  Это справочник не по именам, а по улицам, смот­ри, вот он!

Она брезгливо взглянула, но ничего не сказала. Я сар­кастически заметил:

—  Какое совпадение: Мелони и Лучани живут в од­ном доме!

—  Да, Лучани живет на втором этаже, а Мелони на третьем.

—  Прекрасно, сейчас мы выйдем и вместе поедем к Мелони.

Последовало долгое молчание. Чечилия смотрела на меня своим мечтательным, поэтическим взором, кото­рый, как я знал, ничего перед собой не различал. Я же продолжал наступать:

—  Ну же, вставай, поехали!

Тут я увидел, что она внезапно покраснела неровно, пятнами, от шеи до щек. Потом сказала:

—  Ну хорошо, это правда.

—  Что правда?

—  То, что мы с Лучани встречаемся.

Слова признания я тоже давно предвидел, но между тем, что предвидишь, и тем, что слышишь, большая раз­ница. Как и тогда, когда я увидел Чечилию выходящей из дома Лучани, я снова испытал тошнотворное полуобмо­рочное состояние.

— Что значит встречаетесь? Я и так знаю, что вы встречаетесь, — как идиот пробормотал я.

—  Я сплю с ним.

—  И ты говоришь об этом так просто?

—  А как я должна об этом говорить?

Я подумал, что она права. Она не любила меня, она мне изменяла, и эта бесстрастная, холодная интонация была в ее устах совершенно уместна. Однако во мне про­должало жить неутоленное желание запереть ее в ее же признании, как в позорной клетке, откуда ей было бы уже не выбраться.

—  Зачем ты это сделала?

С видом серьезным и сосредоточенным она как будто подумала немного, прежде чем ответить. Потом сказала очень просто:

—  Потому что мне хотелось.

—  Но ты что, не понимаешь, что не должна была это­го делать?

—  Почему не должна?

—  Потому что не изменяют человеку, которого лю­бят, а ты мне столько раз говорила, что любишь меня.

—  Да, я люблю тебя, но и Лучани я тоже люблю.

—  Значит, ты из тех женщин, которые отдаются всем подряд: сегодня — художнику, завтра — актеру, а после­завтра, может, электромонтеру?

Она посмотрела на меня и ничего не сказала. Я про­должал:

—  Ты ничтожество, дешевка!

Она промолчала и на этот раз. Почему я так упорство­вал, стараясь ее унизить? Наверное, потому, что мне хо­телось убедить самого себя в том, что после своего при­знания Чечилия упала в моих глазах, но у меня ничего не получалось? А ведь переоценка должна была произойти, я и мысли не допускал, что может быть иначе. Были жен­щины, которые погибали в моих глазах из-за одной толь­ко фразы, жеста, поступка; стало быть, все основания были считать, что так будет и с Чечилией, которая самым вульгарным образом мне изменяла. Я закончил в ярости:

—  Ты хоть понимаешь, что о человеке судят по по­ступкам, и, значит, после того, что ты сделала, ты стала совсем другой, не той, что была вчера?

Мне хотелось, чтобы она спросила: «А чем я была вчера и чем я стала?» И тогда бы я ей ответил: «Ты была честная девушка, а теперь шлюха». К тому же ее вопрос свидетельствовал бы о том, что для нее важно мое мне­ние, мое уважение. Но мои надежды не оправдались. Че­чилия так и не раскрыла рта, и я понял, что молчание — это единственный ответ, которого я могу от нее добиться. Это молчание означало, что «лгать» и «изменять» были для нее словами, лишенными всякого смысла не столько потому, что она их не понимала, сколько потому, что в ее жизни не было ничего, что она могла бы обозначить эти­ми словами. Я почувствовал, что она ускользает от меня снова, и яростно заорал, дернув ее за руку:

—  Но почему ты молчишь, скажи что-нибудь, почему ты не отвечаешь?

—  Мне нечего сказать, — искренне сказала она.

—  А мне, — заорал я вне себя, — как раз есть что ска­зать. Так вот, ты самая обыкновенная шлюха!

Она взглянула на меня и ничего не ответила. Я потряс ее снова:

—  Стало быть, ты не возражаешь, когда тебя называ­ют шлюхой?

Тут я увидел, что она встает.

— Дино, я ухожу.

Среди множества вещей, которых я не предвидел, оказалась и эта — то, что она может уйти. Я спросил, охваченный внезапной тревогой:

—  Куда это ты собралась?

—  Я ухожу. Лучше нам не встречаться.

—  Но почему? Одну минутку. Погоди. Нам надо по­говорить.

—  О чем нам говорить? Мы все равно не договоримся. Мы слишком разные.

Стало быть, Чечилия снова от меня ускользала, и к тому же двумя путями. Во-первых, она обесценила соб­ственное признание, раз, по ее мнению, между нами только и было разницы, что наши характеры, и измена, таким образом, становилась проблемой темперамента, а не моральной позиции. Во-вторых, она бросала меня раньше, чем ее бросил я. Этот внезапный переход от нрав­ственной сферы к осязаемой реальности заставил меня ощутить привычное желание, словно, потерпев пораже­ние на психологическом уровне, я надеялся овладеть ею хотя бы физически. Я успел обхватить ее за талию, когда она уже шла к двери, и шепнул ей на ухо:

—  Но должны же мы последний раз заняться лю­бовью?

—  Нет, нет, нет, — твердила она, вырываясь, — все кончено.

—  Поди сюда.

—  Нет, оставь меня.

Она сопротивлялась упорно, но без враждебности, можно было подумать, что упирается она только потому, что я не умею как следует настоять на своем. К тому же в ее глазах, неподвижных и невыразительных, я угадывал какой-то двусмысленный призыв, а в ее теле ниже та­лии — уступчивость, которой не было в верхней ее части, инфантильной и хрупкой. Тем не менее она продолжала бороться, и когда я заставил ее снова сесть на диван, откинула назад голову, чтобы я не мог достать ее губами.

И тут меня осенило. Утром я взял из своей шкатулки двадцать тысяч лир двумя ассигнациями по десять тысяч и положил их в карман. Я с усилием притянул к себе Чечилию и как раз в тот момент, когда она отворачивала от меня лицо, так что мой поцелуй пришелся на шею, вложил ей в руку обе ассигнации. Я увидел очень ясно, что она опустила глаза и бросила быстрый взгляд на не­обычный предмет у себя на ладони, словно пытаясь по­нять, что это такое; потом ладонь сжалась в кулак, и я почувствовал, что ее тело перестало сопротивляться. Я увидел, как она, словно приготовившись спать, опустила веки, а я знал, что таким образом она дает обычно по­нять, что принимает мою любовь и готова ею насладить­ся. Так я ее и взял, не дождавшись, пока она разденется, с неистовством большим, чем обычно. Ее тело казалось мне чем-то вроде спортивной площадки, на которой я должен был соревноваться с актером в силе и выносливо­сти. Я взял ее молча, но в момент оргазма выдохнул ей прямо в лицо:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*