Юлия Кова - Аватар
– Что? – растерялась Ева.
– Ну, ты же не спала вчера, когда я приходил за курткой? Ты слушала какую-то музыку. –Лейс склонил голову к плечу и улыбнулся. Казалось, улыбка зажгла солнце. Ева широко распахнула глаза и замерла окончательно. – Ева, не спи. Давай, поставь свою музыку. И ещё...
– Что? – пролепетала она.
– Дыши. А то танец не получится.
Ева смущённо сглотнула и с трудом оторвала взгляд от губ, изгибающихся в необидной насмешке. Вцепившись в «планшетник» Лейса, Ева нашла музыку, которую она слушала вчера. Лейс перевёл про себя слова песни, недовольно вздохнул, хотел что-то возразить, но передумал. Обняв Еву за талию, Лейс свободной рукой взял тёплую маленькую ладонь и, сплетя с ней пальцы, прижал к своей груди руку Евы.
– Ева, – задумчиво прошептал Лейс, точно пробуя её имя на вкус. – Жизнь... Какое правильное имя тебе дали.
Уголки губ девочки побежали вверх. Ева открыла глаза, глубокие, чистые, счастливые.
– А знаешь, почему я ответила на то, твоё письмо из Facebook? – набравшись храбрости, прошептала она.
– Посты? Много «лайков»? Серфинг? Жажда приключений?
– Нет. Просто я увидела твою фотографию. Ты улыбался так, как сейчас. И я подумала, что я таю. Как та капля воды на твоих пальцах, со стакана воды. Я забыла, как меня зовут и подумала, что больше никогда не вспомню своё имя... Мне всё равно, как тебя зовут, «семь», потому что теперь я тебя знаю.
Ресницы Лейса дрогнули.
– Меня действительно зовут «семь», – услышала Ева. Она неверяще подняла голову и заглянула в синие глаза. – Да, ты не ослышалась, – кивнул Лейс. – «Семь» – это моё первое имя. На урду – Сахт. По-арабски – Саба. Мое второе имя на русском звучит как Леонид, на арабском – как Аслан или Шер. Но в Александрии моё имя произносится как Лейс. Так меня отец называет...
– Так тогда… тоже… это был ты, да? – пролепетела Ева. Она попыталась высвободить свою ладонь, но Лейс захватил ее пальцы в теплую ловушку своей ладони.
– Прости, – покаянно сказал он, и Ева растяла. Глядя на Еву Лейс продолжал: – Пожалуйста, пообещай мне, что завтра ты уйдёшь от меня. Я прошу тебя. Я не смогу защитить то, что мне дорого, если буду знать, что ты рядом или что ты в опасности. Ты должна уйти.
Но Ева медлила. Лейс вздохнул и прижал ее ближе.
– Пообещай, – околдовывая ее, прошептал он.
– Хорошо, – в конце концов, сдалась Ева. – Я тебе обещаю. – Не выдержав, она заплакала и попыталась вцепиться в него, но Лейс выскользнул из её объятий. Подошёл к столу, захватил свой телефон и направился к лестнице. На пороге он обернулся.
– Ева, помни, ты обещала мне, – произнёс Лейс. Лестница приняла его шаги. Ева осталась одна. Магия музыки исчезла. Их танец распался. Истинная ценность момента растаяла, словно дымка, и стала воспоминанием. И Ева со всей очевидной ясностью поняла: семь – это счастливое число, но не для тех, кто остается. Лейс исчезал из её жизни – его семь шагов были почти пройдены. Ей же в награду он оставлял её самоё – и щемящую память о нежности...
@
8 апреля 2015 года, ночь со среды на четверг.
Коттеджный посёлок «Апрелевка Парк», улица Виноградная, д. 23, г. Апрелевка.
Россия.
В 23:55 Джон Грид подвёл свой джип вплотную к воротам коттеджа. Достал телефон и написал:
«Привет, Сахт. Код “НОРДСТРЭМ” у меня. Готов обменять на Еву».
«Отлично. Когда?» – ответил Лейс.
«Завтра в восемь утра устроит?»
«Что, охрана по ночам развернуться не даёт?» – Лейс был в своём репертуаре.
«А соображает», – усмехнулся Джон Грид. – «Итак?» – написал он.
«Да, согласен. В восемь утра. Здесь, в этом коттедже».
«Отлично. Тогда до встречи, Лейс».
«До встречи, Симбад... До очень скорой встречи».
Свет в коттедже погас. Джон Грид улыбнулся, отложил телефон и потянулся к «бардачку», из которого достал блокнот и авторучку. Пристроив записную книжку на руле так, чтобы можно было писать, мужчина включил внутреннюю подсветку в машине. Подумал и вывел первую, самую трудную фразу:
«Здравствуй, Андрей. Тебе пишет “Симбад Омега” – человек, которого ты искал и которого нет на свете...».
Глава 9. ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ
«Живёшь лишь дважды – на свет рождаясь и глядя в лицо смерти».
(Ян Флеминг)
@
5 апреля 2015 года, четверг, рано утром.
Ленинский проспект (дублер), д. 41/2, Москва.
Россия.
В пять утра Макс Уоррен сел за стол и открыл компьютер. Нашёл в папке код, полученный им от Эль, и переписал его на «флешку». Аккуратно убрав USB-носитель в нагрудный карман нарядной кожаной куртки, Макс тщательно закрыл молнию на кармане и достал другую «флешку» – загрузочную, для операционной системы. Войдя в компьютер с установочного носителя, Макс выполнил несколько обязательных команд и перешел к функции «Настройка диска». «Недооценивай своих врагов – иначе будешь трупом», – вспомнил Макс слова своей много лет назад умершей матери.
«Подтвердить удаление жёсткого диска», – запросила у Макса машина.
– Подтверждаю, – усмехнулся Уоррен и нажал на клавишу «Enter». Глядя в ещё мигающий монитор уже умиравшего ноутбука, Макс представил, как запущенная им команда безжалостно разбивает жёсткий диск, хранивший все его тайны. Как исчезают электронные данные, которые он, Уоррен, так кропотливо собирал. Как гибнут файлы, которые он сберегал так долго. Монитор ноутбука вспыхнул в последний раз и погас: команда Макса всё стерла. Теперь лишённая информации мощная машина стала всего лишь бесполезным предметом на дорогом столе. Захлопнув ноутбук, Уоррен проверил наличие паспорта и электронного билета «Москва-Лондон» во внутреннем кармане куртки. Потом открыл входную дверь и переступил порог своей роскошной квартиры. На минуту Макс обернулся. Всё самое ценное – коллекцию антикварных кукол и дорогих картин, изящную дизайнерскую мебель, драгоценный уотерфордский хрусталь и мейсенский фарфор Макс собирался перевезти в Лондон чуть позже. Ну, а пока его ждало последнее, самое важное дело.
«Я выживу, и я очень скоро найду тебя, Ева», – мысленно пообещал Макс. На мгновение перед его мысленным взором предстали яркие глаза, полные жизни и света. Они были яростными и прекрасными, как на фотографии, где полуобнажённая девочка снялась с глупым плакатом.
«Да, именно так ты и будешь смотреть на меня, маленькая принцесса. Говорят, что, когда сорокалетний мужчина влюбляется в двадцатилетнюю девушку, он любит не её, а свою юность. Но, в конце концов, все мы беспомощны перед объятиями любви. И я тоже не исключение...» – улыбнувшись своим мыслям, Макс тщательно запер дверь и сбежал вниз по лестнице. Толкнул тяжёлую дверь и вышел на улицу. Холодный воздух апрельской Москвы, терпкий, как аромат весеннего утра, немедленно проник в лёгкие Макса. Уоррен кашлянул и поморщился: «Ненавижу этот город». Вскинув сумку на плечо, Макс огляделся. В этот утренний час двор был пустым и тёмным, если не считать двух неряшливо одетых молодых людей, развалившихся на детской площадке; большой лохматой собаки, бегавшей между скамейками, и стоящего рядом с «корветтом» огромного джипа «Toyota Land Cruiser». Впрочем, в тридцати метрах от джипа пристроилась и ещё одна машина – чья-то серебристая «BMW», чистая просто до неприличия.
