Джонатан Коу - Номер 11
У нее обнаружились руки. Настоящие, человеческие, женские голые руки с локтями и запястьями, подвешенные к паре прелестных белых голых плеч. У нее образовались ноги с икрами, щиколотками и коленками, изящно обтянутыми черным нейлоном. У нее, оказывается, имелась фигура – великолепная женственная фигура, существование каковой ее привычная одежда хранила в строгой тайне. Натан давно знал, что влюблен в Люсинду, и теперь его любовь усилилась и обострилась в миллион раз, а в качестве довеска к неодолимому желанию Натан ощутил такую слабость, что, когда встал, чтобы чмокнуть Люсинду в щеку, у него подогнулись колени, и он испугался, что вот прямо сейчас рухнет на пол.
– Натан, – сказала она, и если только ему не почудилось, то ее голос не был чопорным, как обычно, но почти кокетливым, будто она прекрасно знала, какой эффект произвела, и молча этим наслаждалась.
– Люсинда, – откликнулся он. – Ты выглядишь… потрясающе. – Он длил поцелуй, насколько у него хватило смелости, шалея от гладкой мягкости ее щеки и вдыхая запах ее дразнящих духов с ароматом жасмина и ноткой розы. – Прошу, – он выдвинул ей стул и восхищенно вздохнул, глядя, с какой грациозностью она опускается на сиденье.
Убрав с лица непослушную прядь волос, Люсинда застенчиво улыбнулась знаменитому ведущему ток-шоу на ТВ, сидевшему слева от нее, и Райану Кверки, сидевшему напротив, на другой стороне круглого стола. Ни того, ни другого она не узнала. Натан опустился на свое место справа от Люсинды и налил ей газированной воды.
– О, – сказала она, – кажется, у меня нет меню.
– Ни у кого нет меню, – успокоил ее Натан. – Думаю, наши хозяева подготовили нам маленький сюрприз. – Он посмотрел на часы: – Примерно секунд через десять все прояснится.
И верно, десятью секундами позже случилось нечто удивительное.
Из центра каждого стола исчезла середина – чьи-то невидимые руки вынули центральную секцию, – и в образовавшемся отверстии возникла мужская голова. Шестьдесят мужских голов в центре шестидесяти столов. Их тела под столами скрывали длинные скатерти. Изумленный шепот и восторженное бормотанье кругами растекались по залу.
Голову в столе номер 11 венчала шапка рыжих волос. Голова медленно вращалась по кругу, и каждый из двенадцати гостей почувствовал на себе цепкий взгляд зеленых глаз за массивными очками, придававшими лицу сходство с совой.
– Добрый вечер, – произнесла голова. – Меня зовут Дориан, и сегодня я буду вашим говорящим меню. Я останусь с вами на весь вечер, расскажу о блюдах и отвечу на все вопросы, с ними связанные. Боюсь, я не могу разговаривать с вами ни на какую иную тему. И, как ни печально, мне не позволено отведать вкуснейшей еды и напитков, что вам вскоре подадут. Однако не жалейте меня, за эту работу мне хорошо платят, и домой я понесу увесистый пакет с тем, что вы не доедите. Итак, хватит пустой болтовни, давайте-ка я лучше познакомлю вас с первым блюдом сегодняшнего деликатесного smorgasbord[17]. Леди и джентльмены, настройте ваши нёба на потрясающие amuse-bouches[18] от нашего шеф-повара!
И словно по команде бригада официантов и официанток скользнула к столу. На тарелках, поставленных перед раззадоренными гостями, лежали три маленькие штуковинки затейливого вида и непонятно из чего приготовленные. Дориан продолжил объяснять:
– Первым делом, леди и джентльмены, рекомендуем вам мильфей из подкопченной свеклы и шотландского лосося с биб-латуком, маринованным в настое кумквата и щедро смазанным белужьей икрой. Мы надеемся, вы оцените пряность и оригинальность этой штучки. Далее приступайте к холодному картофельно-трюфельному супу с горячим золотистым юконским картофелем, сдобренным маслом, пармезаном, черным трюфелем и морской солью, славящейся своей терпкостью и специально извлеченной из моря, что омывает знаменитый атолл Кваджалейн[19] на Маршалловых островах. И наконец, набрасывайтесь на шляпку из устриц, выловленных у берегов Кумамото, а поля этой шляпки украшены ленточками из зеленых яблок и салатом из фенхеля с кинзой, заправленным пондзу.
Истекая слюной, гости взялись на вилки, им не терпелось проверить, оправдают ли закуски органолептические ожидания, спровоцированные их описанием.
– Какие-либо вопросы, прежде чем вы начнете?
– Э-эмм… пондзу, – сказал ведущий ток-шоу, – что это, собственно, такое?
– Пондзу, сэр, – ответил Дориан, – это японский коричневый соус на основе цитрусовых. Кулинарной редкостью его не назовешь. Уверен, вы уже не раз его пробовали. В буквальном переводе «пондзу» означает «уксусный удар кулаком».
– Спасибо.
– У меня тоже есть вопрос, – сказал Райан Кверки. – Некоторые виды устриц действуют как афродизиак. Устрицы с Кумамото обладают тем же свойством?
– Сэр, – ответил Дориан, – и даже более ярко выраженным.
Гости приступили к еде. И Натан заметил, что Люсинда не притронулась к устрицам, отодвинув их на край тарелки.
* * *Между горячим и десертом Жозефина вышла из-за стола «перекурить», как она сказала, извиняясь перед сотрапезниками, хотя на самом деле у нее просто не было сил терпеть эту несносную Хельке. На Столетней площади веяло холодом, изо рта Жозефины вырывался пар, пока она рылась в сумочке в поисках сигарет, а затем еще дольше искала зажигалку, но так и не нашла.
– Бля! – громко выругалась она.
– Нечем прикурить? – раздался голос, и от стены отделилась тень.
Это была Селена, официантка, выскочившая затянуться разок-другой в свободную минуту.
– О, спасибо. Вы так любезны, – сказала Жозефина, хотя особой благодарности не испытывала, досада и раздражение на всех и вся брали верх.
– Нет проблем. – Селена протянула ей дымящийся кончик своей сигареты. – Зябко, да?
– Ну чего еще ожидать от морозного севера?
Селена улыбнулась, но тему погоды продолжать не стала:
– Вам нравится, как они все устроили на церемонии?
– Наверняка они старались как могли. По крайней мере, говорящие меню – неплохая выдумка.
– И отличная возможность подработать для многих безработных актеров, это точно.
Жозефина не имела ни малейшего желания вступать в разговор с этой девицей. Вечер, изначально не предвещавший никаких неприятностей, кроме томительной скуки, потихоньку превращался в кошмар. Она смотрела на незнакомый городской пейзаж, на непрерывный транспортный поток на Брод-стрит, то замиравший, то вздрагивавший на светофорах, на подростков в дешевых шмотках, что группками прохаживались мимо библиотеки с угрожающим видом (так ей казалось), и кляла оргкомитет за то, что они притащили ее сюда. Бирмингем! Да о чем они думали? О’кей, само здание классное, но провести почти сутки в какой-то дыре, с этим убожеством вокруг только ради модной архитектуры? Утром за завтраком она непременно переговорит с организаторами со всей откровенностью.
