Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде
- Аллергическая реакция, свойственная только твоему организму?
- По-моему, недавно мы уже вели такой разговор.
Я скривилась, припоминая.
- Куда ты сегодня возвращалась? - в свою очередь полюбопытствовал он, меняя направление беседы.
- Восемнадцатый век, сутки до гибели, - прошептала я вдруг осипшим голосом, пока в голове заново прокручивались воспоминания о девушке - самоубийце.
- И что же нового ты для себя выяснила? - сухо спросил он, морщась и в душе, скорее всего, склоняясь к мазохистичности моей натуры. Он явно не понимал, к чему мне понадобилось добровольно погружаться именно в тот период прошлого, где меня настигли боль и предательство.
- Только то, что там я обладала талантом, способным меня сделать звездой оперной сцены. 'Ну не рассказывать же ему о неистовстве чувств и смертельном самопожертвовании, вряд ли его это тронет', - подумала я.
- Завидуешь прошлому? - непонимающе предположил он.
- Да, ведь у меня нет ни слуха, ни голоса, - хмыкнула я, понимая нелепость предмета обсуждения.
- А позже не захотела погружаться в не вспомненное...
- Момент оказался неудачным, меня окружали люди.
- С тобой все происходит слишком быстро. - Он глубоко вздохнул. - У меня между первыми погружениями иногда проходили годы, тебя же словно подгоняют. Не понимаю почему, будто торопливая подготовка к чему-то.
Я тоже этого не понимала.
'Интересно, он специально избегает разговоров о смерти, преследующей нас, или мне это чудится', - размышляла я, пытаясь в очередной раз безуспешно прочитать ответ на его лице.
- А где был сегодня ты? - К чему уточнять, мы понимали друг друга с полуслова, не могла же я при сложившихся обстоятельствах всерьез спрашивать о том, как он провел день, меня, естественно, интересовало только то, что связано с нашей сущностью. Хотя тут я немного кривила душой, любопытства никто не отменял.
- Россия восемнадцатого. - Я понимающе кивнула.
- Почему ты не рассказал, что со мной будет при твоем погружении?
- А ты можешь объяснить словами, что именно с тобой произошло?
Я задумалась, некоторое время растерянно перебирая в голове подходящие фразы, но затем сдалась и произнесла то, что больше всего соответствовало.
- Я осталась одна, но это не подходит. - Он кивнул.
- И я бы так охарактеризовал данное состояние, не хватает словарного запаса, чтобы точно выразить это. Лично я не знаю подходящего слова ни в английском, ни в русском, ни в итальянском языках, не говоря уже о древних наречиях, и думаю, что в других его тоже нет.
- Но когда погружалась я, почему не испытывала того же?
- Ну, это совсем просто. Ты попадала в прошлое жизни, где я был. В той же жизни, где мы не встречались, сила спала, и тебя не волновало, присутствую я в ней или нет, ты вообще обо мне ничего не знала.
- Мне совсем не хочется снова возвращаться в прожитые жизни, разве что за возможными ответами, а тебе, кажется, нравится, - предположила я, теребя в руках шпильку.
Он пожал плечами.
- Ты слишком мало видела, вырвала всего лишь по крохотному моменту из предыдущих существований, причем, далеко не самому удачному. Когда ты изучишь досконально каждую из своих судеб, уверен, найдутся эпизоды, в которые ты еще не раз захочешь вернуться.
В мыслях всплыла кличка 'Чиб', я еще не вспомнила ее обладателя, но, судя по воодушевлению, с которым Я - Элиза погружалась, ожидая встречи, Даниэль мог оказаться прав.
- Мне очень нравится период в восемнадцатом веке. Ну, почти весь, - покосился он на меня, намекая на то, что жизнь проходила превосходно, пока на пути не попалась уродливая дочурка богатого американца, то есть пока его счастье не споткнулось об меня.
Захотелось ощериться и горячо поспорить о том, кто кому еще помешал, но у меня уже имелся опыт ведения таких разговоров с господином Вильсоном, и я знала, что ничего полезного они не приносят, сплошное раздражение. К тому же затаившаяся тишина ночи больше располагала к задушевным историям, нежели к склокам.
Он начал рассказывать мне о той своей прошлой жизни. Иногда в жестком формальном голосе проскальзывали даже теплые нотки. Англичанин медленно прогуливался из стороны в сторону, повествуя о том, как в детские годы его отправили из Америки в Россию, о безмятежном отрочестве и шальной юности, о пшеничных полях, пахнущих свободой, о дремучих лесах, упирающихся отдельными кронами прямо в небо, о добрых нравах людей, по счастью попавшихся на его пути, о том, как такая чужая далекая страна стала для него по-настоящему родной. Он рассказывал русской о России, и это было странно, забавно и захватывающе. С его слов прошлое моей родины предстало совершенно другим, трогательным, добрым, удивительным, не таким, каким пичкали нас учебники. В этой истории не было голодных бунтов и жестокости крепостного права, самодуров-царей и алчной знати. Ему посчастливилось узнать о стране только лучшее, обойдя всю грязь восемнадцатого века. Рассказ о двадцати годах в России от Даниэля прозвучал почти сказкой. Он упомянул, что был высокомерным и самовлюбленным, и носил тогда в себе все возможные пороки, но при этом любит то время больше, чем все остальные вместе взятые жизни.
- Как тебя звали? - полюбопытствовала я о том, что пока еще не всплыло из волн моей памяти.
- Ирвинг, - протянул он задумчиво, похоже переместившись мысленно очень далеко.
'Зеленая вода' - про себя перевела я значение имени, в то время как он, чуть помедлив, продолжил:
- Там я жил в огромном родовом поместье семьи, в которую попал, а пять лет назад случайно нашел здесь старый дом, очень похожий на тот из моего детства в России. Каждый раз приезжая в Швейцарию, я навещаю этот 'памятник прошлого', и тогда мне кажется, что между прошлым, настоящим и будущим есть некие мосты, соединяющие время воедино. Как этот дом. Разные страны, разные века, а дома очень похожи.
- И еще во всех твоих временах я.
- Да, и всегда ты. - Темнота скрывала его глаза, но я точно знала, как именно он на меня смотрит, с оттенком непередаваемой обреченности, подернутой холодком.
- Покажешь мне его? - спросила я шепотом и, не отдавая в том себе отчета, одновременно дотронулась до плеча Даниэля силовым отростком. Я почувствовала плотную ткань пальто, но помимо этого проникла и под одежду, так что ощутила теплую кожу мужского плеча. Его очень удивил вопрос, а еще больше мое действие. Он повернул голову и посмотрел туда, где я все еще прикасалась к нему, естественно, глаза увидеть там ничего не могли. Это вернуло меня в действительность, и я, смутившись, тут же втянула внутрь себя расшалившуюся силу.
- Что ж, пойдем, - совладав с удивлением, произнес он, направляясь к окну.
- Сейчас? - ошарашено уставилась я на него.
- У тебя другие планы на оставшуюся часть ночи? - в голосе сквозила насмешка, я задохнулась от возмущения, но следом прозвучал еще более хамский вопрос.
- Кстати, кто тот мужчина?
- А кто та женщина? - Я вскочила с дивана и приблизилась к нему, изо всех сил сжимая кисти рук.
- А кто ты?
- А ты?
Мы обожгли друг друга злыми взглядами.
- Оденься, - бросил он, в конце концов, - там холодно.
- Обойдусь без твоей сомнительной заботливости, - отрезала я, шаря руками по софе в поисках пальто.
- Забота не при чем, стук твоих зубов может привлечь внимание посторонних, - ехидно процедил он. Надолго нашей цивилизованности в общении не хватало.
- Это далеко? У меня нет с собой кроссовок, - фыркнула я.
- Надеюсь, ты не намерена посреди ночи тащиться туда пешком? - И я вспомнила, что удобная обувь вряд ли пригодится. Скорее всего, мне даже не придется ступать на землю.
- Что же я увижу в темноте?
- Луны хватит, ты все разглядишь.
Я натянула пальто. За спиной почти бесшумно Даниэль открыл окно и, когда я обернулась, уже непринужденно висел с внешней стороны здания. Я было предложила все-таки воспользоваться дверью, но затем прикусила язык, представив реакцию администратора и охраны на входе при виде неизвестного мужчины, не входившего, но теперь выходящего из отеля.
В гостиной, в отличие от спальни, отсутствовал подоконник, и окно вырастало почти прямо из пола. Я заглянула вниз. Совсем не высоко. Куда только подевались прежние страхи. Затем сделала уверенный шаг в воздушное пространство, второй, третий. Даниэль присоединился и, взглянув на его ноги, я заметила, что он даже шагов по воздуху не делает, а просто двигается силой в нужном направлении, оставляя тело в абсолютном покое, как если бы стоял на дорожке работающего эскалатора. Скопировав его действие, я продвинулась на пару метров вперед параллельно земле. Англичанин одобрительно кивнул как учитель, поощряя ученика. В памяти всплыли глупые строчки из детской песни о том, как орлята учатся летать, и я чуть не захлебнулась смехом. Даниэль ускорился, и я, стараясь не отставать, полетела за ним.
Задумываться над тем как я это проделываю, даже в голову уже не приходило, я просто умела летать и все тут, люди не задаются вопросом о том, как же правильно дышать, потому - что легкие автоматически это выполняют, так же и моя сущность просто летела, запрятанная в упаковку тела. Могу уточнить только, что я по-прежнему будто отталкивалась от воздуха или вообще от всего окружающего мира.
