Станислав Новицкий - Запуск разрешаю! (Сборник)
Вскоре явился Шлейкин. Мрачный, недовольный, без пакета.
— Где тебя носит?!
Виктор даже не оправдывался. Упал на заднее сиденье.
— Что случилось?
— Ничего особенного. Заплутал в трущобах. Еле выполз. Поехали.
Мы стали медленно выбираться из города.
Долгое время Шлейкин бесцельно глядел в окно. Иногда что-то тихо бубнил и чертыхался. Наконец его прорвало:
— Они все с прибабахом. — Виктор матюгнулся. — Проститутки.
— А что такое?
— Пришла одна… Слышишь, Серж.
— Ну. Хотя бы симпатичная?
Виктор скривился.
— Уединились. То, се. По бокалу шампанского. Я допить не успел, а она р-раз все сняла — и уже в постели. Лопочет что-то по-своему. Зовет. На часы показывает. Сам понимаешь, для изучения темы мне тоже пришлось раздеться.
— Совсем?
— Ну да. Ошейник с координатами только на себе оставил. На всякий случай. Лезу, значит, под простыню. Она как меня раздетого увидала, сильно впечатлилась. Вскочила. Натащила какие-то плетки, цепи, копья, маски, кнуты с шипами.
Приковала, как бы в шутку, к спинке кровати наручниками. А затем стала тыкать палкой с электродами. Поражать током. Как с цепи сорвалась. Слушай, с трудом отмахался. Натянул штаны, выскочил, попросил заменить. Так прислали еще страшнее. Вся в коже, с хлыстом… Еле унес ноги. Придурки. Только ты Майклу не говори…
Виктор долго молчал. Потом сказал озабоченно:
— Майкл, в Америке есть еще одна серьезная проблема.
— Какая?
Минута ушла на формирование претензии.
— Нью-Йорк — безумно дорогой город. Представляешь? Содрали двести восемьдесят долларов. Практически ни за что.
Повернувшись ко мне, Виктор объяснил:
— Потратил все, что заработал на самом дорогом для всякого офицера.
— На форме, что ли?
— Ну.
— Не надо было платить.
— Как? Они в руки денег не дали. Забрали обмундирование. Назвали сумму, и все.
— Что произошло? — спрашивает Майкл.
— Виктор жалуется, что за изучение проблемы с него слупили почти триста долларов.
Майкл удивленно поднял брови.
— Где же он их взял?
— Не говори…
— Виктор продал свою милицейскую форму.
— О боже! — Майкл чуть не зарулил в кювет.
Долгое время он качал головой. Потом обернулся, подмигнул мне и сказал: «Что не сделаешь для работы».
Сегодня у нас отвальная. Собрались в том же кафе, где десять дней назад отмечали приезд. С утра вся русская делегация гадала, чем угощать американских друзей. Решили приготовить борщ, пельмени, салат оливье, жареное мясо под майонезом и сыром. Готовить пришлось человек на шестьдесят. Вместе сходили в магазин. Купили необходимые продукты. Несколько упаковок пива. Пару коробок вина. Все чеки Виктор аккуратно складывал в карман.
Десятерых русских пришли провожать многочисленные семьи. Веселились, танцевали. С удовольствием ели борщ, пельмени, торт «наполеон». После десерта вторично становились в очередь за русским борщом. К нему Шлейкин выдавал по наперстку спирта.
— Что это?
— Водка. Настоящая, особая.
С борщом «суперводка» шла на ура. Даже ребятишки протягивали маленькие стаканчики. У Виктора хватало рассудка наливать им колу. Из рук иностранца она казалась особенно вкусной.
К началу застолья мы с Леной опоздали. Расписывали торт. Пришли в кафе к очередному тосту за мир, дружбу и сотрудничество. Заметив мое появление, слово взял Виктор:
— Друзья, — сказал он в микрофон, — теперь вы будете свидетелями необычной премьеры. Уважаемый Майкл впервые продемонстрирует свой русский язык. Всего за одну неделю он выучил достаточное количество слов для общения с Сержем. Майкл, прошу!
Все зааплодировали. Майкл поднялся и раскланялся.
— Серж, коу мнье! — крикнул он громко и на всякий случай подтвердил просьбу жестом.
Я подошел.
— Дай лапу.
Мы поздоровались под одобрительные аплодисменты зрителей…
— Сидеть! — Майкл освободил место рядом с собой.
Я подчинился.
— Пей! — Майкл налил водки. — Ешь! — придвинул ближе тарелку.
Американцы захлопали. Русская публика сдержанно улыбалась. Майкл сиял. Он очень гордился своим русским. Главное, я все понимал с одного раза.
Делать замечание Майклу было как-то неловко.
— Наверное, — думаю, — так же грубо выглядит наш английский. «I want» иногда говорим мы вместо «I would like». Редко употребляем «not at all», «the pleasure was mine». Что ж, будем учить правильный английский.
По отмашке Майкла заиграла музыка. Местные ребята специально для нас выучили «Подмосковные вечера».
— Танцуй! — тут же скомандовал Майкл, заглянув в свою шпаргалку.
Я отказался. Что за бестактность?
— Серж, сидеть! Ждать! — приказал Майкл. Он встал и направился к эстраде. Принес микрофон. Сунул мне, отрывисто скомандовав: «Серж, голос!»
Русские не выдержали. Начали медленно сползать с кресел…
Больше всех ржал Виктор. Это он написал Майклу памятку собаковода. Сказал, что это настоящий, современный русский язык.
— Шлейкин, нормальный ты после этого?
Растерянный Майкл не мог понять, над чем хохочут эти странные русские. Спросил по-английски:
— Серж, я сказал что-то не так?
В конце вечера к нам подошла молоденькая девчонка. Пожала руки мне и Шлейкину:
— Вы, конечно, меня не помните.
— Почему же, — начал было Виктор.
— Нет, и не пытайтесь, — рассмеялась девчонка. Лена перевела. — Вы приезжали к нам в университет. Читали лекции. Сейчас я хочу вас поблагодарить.
— Вам понравилось наши выступления? — оживился Виктор.
— Очень.
— Слыхала?! — Виктор повернул к Лене довольное лицо.
— Я получила за вас отличные оценки.
— Вы изучаете русский?
— Нет, мы учимся на психологов. Русский нам не преподают.
— Как же вы нас понимали? — спрашиваю. — Вам переводили?
— Нет. Мы даже не знаем, о чем были ваши доклады.
— Вот как. Зачем же мы распинались?
— Понимаете? У нашего профессора своя методика. Иногда он приглашает на занятия каких-то людей. Разговаривает с ними на разные темы. Мы по речи, манерам, жестам определяем их профессию, должность, социальный статус. В этот раз профессор усложнил задачу — пригласил иностранцев. Не зная языка, то же самое мы должны были рассказать о вас. Я единственная получила «отлично». Я многое про вас написала. Вы, Серж, журналист. У вас есть жена и дочь. Вы, Виктор, тоже женаты. Имеете детей. Работаете в дорожной полиции.
— Потрясающе, — говорю. — Вот это да.
— Но откуда? — выдохнул пораженный Шлейкин. — Я даже не был в форме.
— Просто, — девчонка начала хохотать, — я случайно видела ваше выступление в программе Нэнси Кодин. Там вы о себе многое рассказывали.
— А-а-а.
— Майкл! — тут же закричала Лена. — Хотите узнать, за что нашим «профессорам» заплатили такие деньги?
Сегодня мы пакуем чемоданы. В дом Майкла то и дело приходят друзья, знакомые, соседи. Шлейкину, так много рассказывавшему о проблемах в СССР, несут кучу одежды.
— Почти все новое, — возбужденно говорит Виктор, укладывая вещи в добротные кожаные чемоданы. Их тоже подарили.
— Зачем тебе столько джинсов?
— Родственничкам, туды их. Пусть подавятся. Знаешь, у жены их сколько? Смотри, эти даже с бирками. — Виктор показал на отдельную кучку абсолютно новых вещей. — Загоню на барахолке.
Барбара преподнесла мне большой продуктовый набор. В фабричной упаковке, под целлофаном, с яркими этикетками — шесть палок копченой колбасы и шесть больших кусков сыра. Недосягаемая мечта советского человека. Я начал было отказываться, но Барбара обиделась: «Это от нас с Майклом. Для жены и дочки».
Виктор подошел к Барбаре. Протянул ей аккуратно сложенные чеки из магазина. Попросил Лену объяснить:
— Барбара, это тебе от меня. Презент. Здесь все чеки за вчерашнюю еду и выпивку.
— Но зачем?
— Это элементарно. Ты можешь включить их в свои затраты. Сэкономишь на налогах.
Барбара помрачнела.
— Как я это объясню налоговой инспекции?
— Можно сказать, что в кафе была не просто вечеринка, а презентация для советской группы твоих новых керамических изделий… Все так просто. Мы уедем, и никто ничего не узнает.
Лицо Барбары пошло пятнами. Губы задрожали.
— Никогда. Слышите, Виктор! Никогда не предлагайте такое в Америке. Вы меня поняли?!
Барбара вышла из комнаты. Лена выскочила за ней. Виктор пожал плечами:
— Серж, я не понял. Это же элементарно.
Приехал лейтенант Боб на служебной машине. Вручил Шлейкину огромных размеров коробку. Она была перевязана лентой, украшена бантом. Сбоку надпись: «All is for work!»
— Это твоим коллегам — для работы, — сказал полицейский. — Пообещай, что отдашь это товарищам по службе.
