Борис Мишарин - Иллюзионист
– Замечательно, прелестно, что за певица?
Теперь все трое профессоров смотрели на Виктора.
– Это Елизавета Латыпова, не слышали? – ответил он.
– Елизавета Латыпова? Впервые слышу, – ответил декан, – но где она поет? Это уникальный голос и лучший, что мне приходилось слышать. Но скрыть такой голос невозможно, о нем бы узнал весь мир. Ничего не понимаю…
– Пойдем, девочка, я тебя послушаю, – встала одна из профессоров.
– Ты считаешь, – обратился к ней декан.
– Я ничего не считаю – ты сам все слышишь, – не дала ему договорить профессорша, – запись сделана в домашних условиях на некачественной аппаратуре, аккомпанемент – одно пианино, но такой голос плохой записью не испортить. Пойдем, девочка, пойдем, пусть потом они репу чешут, когда ты будешь учиться в моем классе.
Декан и вторая профессорша пошли следом. В малом концертном зале шли какие-то репетиции, но профессорша попросила прерваться на десять минут и села за рояль.
– Что будешь петь? Ты ведь Лиза Латыпова, я не ошиблась?
– Не ошиблись. Я не знаю, что спеть, – ответила она.
– Нравится Анна Герман? – спросила профессорша.
– Нравится. Тогда, если можно, "Любви негромкие слова".
Профессорша заиграла, и Лиза запела. Когда она закончила петь, какое-то время стояла тишина. Потом декан и профессорша захлопали в ладоши.
– Я профессор Ермолаева и тоже Лиза, только уже Петровна, – она печально улыбнулась, – ни каких экзаменов тебе уже не надо сдавать. Ты принята в мой класс и это однозначно. У тебя оригинальный и великолепный голос, не похожий ни на один, как и у Анны Герман. Такие голоса нельзя сравнивать, они бесценны в своем голосовом регистре и манере исполнения, они остаются в веках. Но кто ставил тебе голос, Лиза?
– Кто ставил голос? – переспросила она, – я училась в музыкально школе игре на пианино, но никогда не пела. Петь стала год назад дома и учил меня петь Виктор Борисович, – она указала на него рукой. – Он же говорил мне, где я пою неправильно. Я пела заново, пока не получалось желаемое.
– А вы молодой человек что заканчивали – явно не нашу консерваторию? – спросила профессорша.
– Я даже не учился в музыкальной школе, на фоно научился играть сам, – ответил Виктор, – но я слышал, где Лиза фальшивит немного и говорил ей. Вот и все.
– Он говорил ей и все, – профессорша посмотрела на своих коллег, – нет – вы такое видели когда-нибудь… он говорил и все. Петь можно и без постановки голоса, как, например, пел Ободзинский. У него не был поставлен голос. Но в семидесятых годах с ним мог сравниться только один певец. Всего один, понимаете, и это Муслим Магомаев. Ни Лещенко, ни Кобзон, ни Гнатюк, никто. Но вы, Виктор, сделали за меня основную работу, и я не понимаю – как?
– Елизавета Петровна, я умею ценить время… мы не москвичи…
– Не волнуйтесь, Виктор, общежитием мы Лизу обеспечим, – перебила его профессорша.
– За это я не волнуюсь, в общежитии она не нуждается, и мы даже еще не подавали документы в вашу консерваторию. Мы пришли обсудить с Лизой некоторые вопросы. Например, индивидуальный график занятий, организацию и проведение концертов с участием Лизы в России и за рубежом и так далее. Сможете вы нам в этом помочь? То есть стать одновременно преподавателем вокала и продюсером Лизы?
– Однако, вы хваткий молодой человек, – усмехнулась профессорша, – но вы должны знать, что для снятия концертного зала потребуются немалые деньги.
– Я бизнесмен, Елизавета Петровна, и говорят неплохой. Совсем необязательно снимать концертный зал в аренду, тем более, что на неизвестное имя мало кто придет из слушателей. Для того, чтобы зазвучало имя Елизаветы Латыповой, вполне достаточно втиснуть ее в программу популярного концерта и спеть одну песню. И это вам вполне по силам. Или вы хотите не только прославиться своей лучшей ученицей, но и сделать на ней неплохие деньги? Можно обсудить и эту сторону вопроса. Так какой будет ваш ответ?
– Положительный, молодой человек. Я должна заключить договор с Лизой?
– Не обязательно. Я поверю вам на слово – меня еще никто и никогда не пытался обмануть.
– Вы еще слишком молоды, Виктор, и в жизни вам просто везло, – ответила профессорша.
– Да, удача сопутствует мне, но не обманывают меня не поэтому – каждый знает, что наказание последует мгновенно и неотвратимо.
– Это угроза? – спросила хмуро профессорша.
– Нет, Елизавета Петровна, это факт. Меня устраивает ваш положительный ответ. Если вам потребуются деньги для дела, позвоните, – он дал ей визитку, – и вам доставят любую сумму немедленно.
Она глянула на визитку и обомлела:
– Вы тот самый олигарх и человек-легенда?
– Выходит так… мы можем идти в приемную комиссию и подавать документы?
– Конечно, Виктор Борисович, конечно. Елизавета будет немедленно зачислена студенткой консерватории, и мы обсудим индивидуальный график ее занятий. В ближайшее время организуем ее выступление на концерте, не беспокойтесь, Виктор Борисович.
Лиза с Виктором ушли подавать документы на поступление в приемную комиссию. По дороге она сказала:
– Не нравится мне эта Ермолаева. Строила из себя чего-то, а как ты дал ей визитку – так сразу ти-ти-ти… лизоблюдка обыкновенная.
– Она профессорша, Лиза, – возразил он, – и будет тебе неплохой наставницей. Что поделаешь – нет у нас в Н-ске консерватории. А в этот улей и серпентарий я переезжать не хочу. Но придется здесь часто бывать. Купить домик не только здесь, но и в Париже, может быть в Италии. Твоя жизнь теперь будет связана со сценой. А это большой труд, учеба, постоянные гастроли – сегодня тут, завтра там.
Они подали документы и вышли из здания. На дороге их уже поджидали три автомобиля – Мерседес-седан и два джипа той же марки.
– Это твой автомобиль, Лиза, и охрана. Всего десять человек, – пояснил он, – они будут сопровождать тебя постоянно, ограждать от поклонников, охранять, естественно в Москве и за границей. Сейчас поедем смотреть домик, директор филиала банка сказал, что подобрал его рядом с консерваторией.
– При чем здесь банк? – спросила Лиза.
– Это мой банк, и я попросил директора подобрать нам жилье.
– Ты еще и банкир, – удивилась Лиза.
– Есть немножко, – ответил с улыбкой он.
Домик оказался совсем не маленьким и превосходил по размерам Н-ский коттедж Виктора раза в два, а то и три. Пораженная размерами и обстановкой Лиза бродила по нему и удивлялась: "Неужели я здесь буду жить, зачем такой большой дом"?
– Мы будем жить здесь вместе. Надо же где-то принимать нам бомонд искусства и бизнеса.
– Витенька, сколько же стоит такой дом с приусадебным участком?
– К сожалению, не дешево, Лиза, мне он обошелся в четыреста миллионов рублей.
– Запредельная для меня сумма…
Виктор с Лизой вернулись в Н-ск. Она лежала в кровати своей спальни и не могла уснуть, не смотря на родные стены, в которых прошло ее детство. Много мыслей крутилось в ее голове. Этот большой и шикарный дом в Москве… консерватория и Виктор. Почему он не допускает к себе, он же любит меня, я знаю? Почему ждет совершеннолетия и регистрации брака? Даже не обнимет меня, как мужчина, и не поцелует. Потому и не обнимает, что мужчина, он же не каменный. Боится разговоров, что соблазнил меня еще девочкой? Нет, такой человек, как Виктор, ничего не боится. Тогда почему? Хочет быть законопослушным, а закон запрещает вступать в отношения с несовершеннолетними… кто бы об этом узнал. Витенька мой…
Она так и уснула, обнимая подушку и не найдя ответа. Днем он пригласил ее позагорать на заливе, но она отказалась пойти… она тоже не каменная.
В день своего рождения она встала не в девять, как обычно, а в шесть утра. Приняла душ и стала подкрашивать веки, ресницы. Губы никогда не красила и не собиралась начинать. Ее от природы слегка волнистые волосы требовалось расчесать и слегка взбить – прическа готова. Она вообще не придавала большого значения макияжу. Ее природной красоте требовались лишь некоторые штрихи.
Теперь она думала, что одеть в ЗАГС? Выбрала темно синее платье длиною чуть выше коленок с небольшим декольте на груди. Вполне – оценила сама, поворачиваясь перед зеркалом. Теперь туфли, какие надеть туфли? Вот, есть темно синие, но каблук десять сантиметров, а она и так длиннее Виктора, что делать? Но он никогда не стеснялся моей длинноты, подумала Лиза, по-моему, ему это даже нравится. И в кого я такая вымахала каланча?
Она внезапно вспомнила, что еще не была на кухне, скоро проснется Виктор, а завтрак не готов. Побежала нарезать помидоры, огурцы, колбасу и буженину – варить или жарить сегодня совсем не хотелось. Как раз успела к тому времени, как он спустился со второго этажа.
– Доброе утро, Лиза, – произнес он и сел завтракать.
– Доброе утро, – ответила она, ожидавшая нечто иного.
Неужели забыл про день рождения, про намеченную регистрацию?.. Быть такого не может, наверняка готовит какой-то сюрприз. Лиза тыкала невпопад вилкой в огурцы и помидоры. Есть совсем не хотелось…
