Илья Стогов - Мачо не плачут
3
Утро началось с того, что я доплыл до туалета и меня вырвало. В унитаз булькнуло черное, пропитанное ромом, полупереваренное мясо. Потом меня вырвало еще несколько раз. Знаете, что чувствует тюбик, в котором почти не осталось зубной пасты?
Итальянца в комнате не было. Рядом с кроватью валялись мои вчерашние джинсы. Они были до самой ширинки перепачканы желтой грязью. Я полежал, выпил воды, вернулся в туалет, и меня вырвало опять.
Наружу я смог выползти только к обеду. Болело ободранное нёбо. На языке ощущался вкус рвоты и перегара — будто кто-то умер, а я его съел. Еще болел желудок. Я упал в шезлонг. Руки напоминали брачный танец крабов. Влюбленные крабы теряли головы. Кололись неумытые глаза.
Потом меня нашел Папаускас. Рядом с ним шагала вчерашняя Бригитта.
— Ты чего не пришел на открытие Конгресса?
— Э-э... Да как сказать?
— Проспал? Мы с Бригиткой вчера весь вечер тебя искали.
— Если хочешь совет, никогда не пей местный ром. А вообще-то нет, не проспал.
Папаускас сощурился и осмотрел меня.
— Худо?
— Сдохну, на хуй.
— Где ты был?
— Тоже хочешь сходить? Не советую.
Они с Бригиттой стояли надо мной и много курили. Я подумал, что если меня вырвет еще и здесь, то выйдет неловко. В кемпусе негритосы танцевали самбу. По дорожке ползла громадная бабочка. У нее были толстые мохнатые ноги. Была б она девушкой, ни в жизнь ей не выйти замуж.
Потом всех позвали в столовую. Я-то зачем поплелся?
На столе стояли тарелки с жирным мясом. Оно было горкой навалено поверх зеленых листьев и пахло. Еще были порезанные фрукты и плетеная тарелка с чем-то вроде крупной клюквы.
— Мерзкое утречко.
— Да? А мне казалось ничего. Солнце... и вообще...
— В жопу это солнце.
— Сходи выпей пива.
— Не сейчас. Пусть с тех пор, как я блевал последний раз, пройдет хотя бы пятнадцать минут.
За несколько столов от нас сидел папаусовский лама. На нем был бордовый монашеский плащ, из-под которого торчала футболка с надписью «NIKE». Он доел, вытер губы и подошел к нам. Я подумал, что было бы неплохо встать.
Лама похлопал меня по спине. По-английски он говорил почти без акцента.
— Как вам Конгресс?
— Очень захватывающее мероприятие.
— Будете о нем писать?
— Конечно! Я переполнен впечатлениями!
Он снова улыбнулся и посмотрел на меня внимательнее.
— С вами что-то не так?
— Все в порядке. Просто я отравился. В городе очень плохая вода.
— Вы нуждаетесь в таблетках?
— Спасибо. Это пройдет.
— Мне сказали, вы хотите стать буддистом.
— Да. Хочу.
— Правильный выбор! Я буду рад поговорить с вами об этой религии.
— Спасибо.
— Вы медитируете?
— Понимаете, я совсем недавно решил стать буддистом.
— Хорошо. Это очень хорошо. Вам предстоит многое понять. Буддизм — это религия сильных и смелых людей.
— Да?
— Старайся больше медитировать. Обращай внимание на то, как устроен твой ум. Это очень важно. Больше читай.
— Я буду стараться.
— Через какое-то время мы проведем для тебя несколько ритуалов. Но главное — старайся понять природу своего ума. Тот, кто понимает природу ума, имеет возможность умереть правильно. Это очень важно.
— А как научиться правильно жить? Что нужно делать для этого?
— Незамутненный ум это и есть подлинный Свет Будды. Понимаешь?
— В общих чертах.
— Если возникнут проблемы, подходи, не стесняйся. Буду рад помочь.
— Спасибо.
— Тебе точно не нужны таблетки? Поправляйся. Заходи как-нибудь в мой номер. Я дам тебе очень хорошие пособия по медитации.
— Спасибо.
Делегаты перемещались в садик. Малайцы убирали со столов грязную посуду. Бригитта дожевывала бурое мясо. Может быть, это была печень. Может быть, это была моя, неработающая после вчерашнего, печень.
— Твой друг говорил, что ты журналист. Зря ты не пришел на церемонию открытия. Было очень красиво. Все вместе молились. Представители всех религий мира — вместе. Я думаю, это очень важно.
— А кому они молились?
— Мне доверили зачитывать приветствие от имени бельгийской делегации. Жалко, что ты не смог прийти.
— Хорошо, что я вообще выжил.
— Что?
— Не обращай внимания.
Ногти Бригитта красила черным лаком. Я заметил, что ее левая рука от запястья до самого локтя исполосована шрамами. Некоторые были толще моего мизинца. Решительная девушка.
— Ты поедешь купаться?
— Купаться?
— Сейчас всех желающих повезут на пляж. Ты поедешь?
— Да, действительно, поехали! Искупаешься, легче станет.
— Купаться? Ну, хорошо. Только подождите, я поднимусь надену плавки.
В кондиционированном салоне автобуса было сумрачно и прохладно. Я сел у окна, а Бригитта рядом со мной. Похмелье и клаустрофобия — ничего сочетание? Сзади болтали на незнакомом языке. Мы тоже о чем-то поболтали. Я старался не дышать в сторону Бригитты.
Автобус ехал по узкой горной дороге. Временами она напоминала ленту Мебиуса. Зеленели бесконечные холмы. Они казались немного прыщавыми. Земля похотливо изгибалась, подставляла многочисленные бюсты под чужие ладони. По склонам холмов сползали залитые водой террасы. Кое-где на них копошились яркие фигурки.
Я спросил у Бригитты, как называется место, куда мы едем. Она не знала. Один раз за окном проплыли развалины старинного форта. Я разглядел окислившиеся стволы пушек. Потом начались джунгли. Может быть, в них водилось что-нибудь вроде настоящих недрессированных бегемотов.
Водитель припарковался на асфальтированной площадке. Я выбрался наружу и огляделся. Цветовая гамма была так себе. Снизу вверх чередовались зеленый город, серый пляж, зеленое море, серые горы, зеленые облака и на самом верху — серый козырек моей кепки.
— Через три часа мы отправляемся назад. Пожалуйста, не опаздывайте.
Делегаты, подгибая колени, зашагали вниз, к городу. У каждого были солнцезащитные очки и камера на груди. Все громко разговаривали. Мы трое брели последними.
Безымянный городок оказался совсем маленьким. Он поднимался и снова опускался. У меня от него кружилась голова. Народу на улицах было мало. Бригитта захотела чего-нибудь купить. Сувенирная лавочка была закрыта, но, разглядев европейцев, хозяин засуетился и распахнул дверь. Английскую фразу: «Чем могу помочь?» он прочел по бумажке. На прилавках были разложены лакированные ракушки, китайские веера, черные статуэтки, крохотные колчаны со стрелами, сушеные акульи головы, звякающие амулеты, кораблики, замурованные в бутылки из-под рома. Ром!.. Блядь!.. Чтобы я еще?!. когда-нибудь?!
Городок плавно перетекал в пляж. Дома кончились, вместо них появились стойки с фонтанчиками питьевой воды. Желтая вода вытекала судорожными толчками, будто внутри кому-то выдавливают прыщ. У самой границы асфальта и песка дорогу нам перебежала большая стая хищных рыжих насекомых. Каждое размером с мужской палец. Бригитта громко взвизгнула.
