Илья Стогов - Мачо не плачут
Названия улиц ни о чем мне не говорили.
— Посоветуйте, что можно посмотреть в вашем городе?
— А что вас интересует? Съездите в центр. Здесь... и вот здесь очень красиво. Есть много старинных мечетей. В этом районе вы можете...
— По поводу мечетей. В Куала-Лумпуре есть буддийские храмы?
— Буддийские, сэр? Вообще-то у нас мусульманская страна.
— Ни одного буддийского храма?
Девушка долго крутила телефонный диск и наводила справки. Малайский язык был похож на кошку, угодившую под снегоуборочную машину.
— Я все выяснила, сэр. Буддийский монастырь Сумбун расположен вот здесь. Это не очень далеко. Место называется «дистрикт Мандалуйонг». Вы запомните или мне записать? Правда, храм открыт для посетителей не каждый день. От Конгресс-Центра это... я думаю, около часа езды. Вы знаете, как туда добираться?
— Вообще-то я первый раз в Куала-Лумпуре.
— Лучше всего сесть на автобус. Большие автобусы снабжены кондиционерами. И это не очень дорого. Хотя белым... в смысле, европейцам... больше нравятся наши джипни. Это вроде микроавтобуса. Вы их узнаете, сэр. Они такие... разноцветные. Там немного тесновато, но белым нравится.
— Спасибо.
— Вы собираетесь выйти в город один? Я бы посоветовала взять сопровождающего. Белым в городе небезопасно. И не забудьте документы.
— Спасибо.
— Да, сэр! Ни в коем случае не пейте в городе воду! Возьмите в столовой попить с собой. Или купите бутылку пива. Но ни в коем случае не пейте воду в городе!
Я снова отыскал Папаускаса. Он сидел на корточках перед здоровенной черноволосой девицей. Она была похожа на принцессу Анастасию из мультика про Распутина. Губы — будто девушка только что обозвала кого-то ублюдком. Несимметричные чувственные глаза.
— Познакомься. Это Бригитта. Она из Бельгии.
— Не хотите съездить в город? Я узнал, где находится буддийский монастырь.
— Знал бы ты, сколько буддийских монастырей я видел в жизни!
— Не поедешь?
— Смотри, какая девица! Может, пива выпьем? В холодильнике стоит совершенно бесплатное пиво. Целыми упаковками. Специально для делегатов. Бери сколько хочешь!
— Вот блин! А я-то надеялся, что в мусульманской стране...
— Это ж для делегатов. Бесплатно! Давай?
— Неудобно как-то. Под пивом... в храм...
— При чем здесь храм? Давай! По баночке, а?
— На самом деле мне просто не хочется.
Бригитта помахала мне рукой. В номере я переоделся в пляжные тапочки. Подумав, вытащил из рюкзака любимую футболку в камуфляжных разводах. Рукава не прикрывали и трети моих татуировок.
Конгресс-Центр был обнесен трехметровой бетонной стеной. Перед воротами прогуливался полисмен в форме. Увидев меня, он заулыбался.
— Доброе утро, сэр! Решили прогуляться? Откуда вы? Американец?
— Нет, русский. Из России.
— О! Я слышал о такой стране! Удачной прогулки, сэр!
Сразу за воротами начинался широкий, в двенадцать полос проспект. Сосредоточенно ползли неправильные левосторонние машины. Было пыльно, душно и очень шумно. Я закурил, огляделся, вытер лицо платком и выкинул сигарету. Попытался сообразить, бывает ли на свете пятисотпроцентная влажность?
Крошечные малайские люди сбавляли шаг и пялились на мое европейское лицо. Они были опрятными и очень сухими.
Обещанные джипни выглядели так, будто за углом снимают кино про Индиану Джонса. Пот стекал мне на глаза. Я подошел к краю тротуара и помахал рукой. Юркий автомобильчик заломил вираж и притормозил.
— Я доеду до дистрикта Мандалуйонг?
— Ай донт спик инглиш... sir.
— Мандалуйонг! Дистрикт Мандалуйонг!
— О! Йес! Мандалуйонг? Йес, йес!
Я попробовал втиснуться в переполненный салон. Пассажиры возмущенно залопотали. Как белому мне полагалось сидеть спереди, рядом с водителем.
Ни одного стекла, кроме лобового, в автобусе не было. Снаружи он был расписан люминесцентными красками и увешан гирляндами. Внутри стояли жесткие скамьи без обивки. Из стен торчали зазубренные ржавые заусеницы. Водитель едва доставал крошечными ступнями до педалей. Чтобы не задохнуться выхлопными газами, он зубами сжимал край намотанного вокруг головы платка.
Пробки казались бесконечными. Что такое правила дорожного движения, малайцы если и знали, то давно. Пассажиры выскакивали из джипни на полном ходу. Пешеходы бегали по проезжей части и лихо увиливали от несущихся машин.
Я пытался по карте следить, куда мы едем. Потом плюнул. Иногда закуривал сигарету. Водитель не обращал на меня внимания.
Куала-Лумпур напоминал дачный поселок, через который проложили сумасшедший хайвей. Дома — максимум в четыре этажа. Глядя на них, я вспомнил сразу несколько старых анекдотов про лилипутика в лифте. По дороге двигались автомобили — добротные японские, но все старых моделей. Дети-малайцы угнали их у рассеянных родителей.
Потом мне надоело ехать. Я вылез, огляделся, прошагал пару кварталов. Все вокруг было пыльное и выцветшее от невыносимого солнца.
Решив поменять несколько долларов, я зарулил в банк. Прежде чем с вывески отвалилось несколько букв, она сообщала, что здесь находится «Nationale Bank of Malaisia». Перед дверью охранник с винтовкой М-16 на сгибе локтя внимательно ощупал карманы моих джинсов. Он едва доставал мне до плеча. Малайские деньги назывались ринггиты.
Я зашагал вниз по улице. Навстречу шагали жители славного города Куала-Лумпура. У женщин были платья до щиколоток и платки на головах. Мужчины носили белые рубашки навыпуск. Их усы казались приклеенными к несовершеннолетним розовым лицам. Даже местные бабульки выглядели как мечта педофила. У некоторых женщин на руках были крошечные дети. Судя по размерам, этих детей приходилось немного донашивать уже после родов.
Несколько раз свернув, я вышел на площадь. В ее дальнем конце торчала громадная мечеть. Площадь была заполнена жаркой, влажной толпой. Поверх голов были натянуты провода и веревки с разноцветными вымпелами. На здании слева от мечети висела огромная реклама «Kodak».
Пахло жареным мясом. Раскачивались и закатывали глаза косматые малайские старухи. Орали все и со всех сторон. Кое-кто держал в руках горящие свечи, кто-то пританцовывал и хлопал в ладоши. В плетеных корзинах шевелились черные крабы размером с сенбернара. Прямо на земле лежали связанные узлами живые осьминоги. Несколько раз я наступал на их щупальца ногой.
У самого входа в мечеть сидели нищие горбуны. Их перекошенные черные рты были похожи на арки проходных дворов. Калеки тянули руки и подвывали. Некоторые выглядели так, будто их тело сочиняли после многодневного запоя. Меня толкали. Потом ни с того ни с сего окатили грязной водой. Я начал выбираться из толпы.
