Маша Царева - Золушки для холостяков
– Подожди, – я удержала ее за рукав. Но Варенькины движения были столь порывисты, что тонкая ткань с треском порвалась, обнажив ее загорелую руку.
– Ты что?! – нахмурившись, она сначала посмотрела на испорченную вещь, а потом на меня, причем взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Оно и к лучшему, потому что я и сама не собиралась долго с ней миндальничать. – Что же мне теперь делать?! Как бомжихе ходить?
– Давай поменяемся кофточками, – елейным тоном предложила я.
Не заметив сарказма в моем предложении, Варвара с сомнением уставилась на мою простую белую рубашку «Мотиви». И взгляд этот был красноречивее любого презрительного комментария.
– Неизвестно еще даже, что хуже, – наконец процедила она, – ходить как бомжиха или ходить как дешевка.
– Тебе виднее, – ничуть не обидевшись, пожала плечами я, – хотя на твоем месте я бы не раздумывала так долго. Может быть, если на тебе окажется кофточка с моего плеча, то Гога и на тебя западет.
Мы стояли напротив друг друга посреди отделанного бревнами зала. Варвара непонимающе на меня уставилась и на всякий случай отошла на три шага назад, заняв оборонительную позицию. Мимо нас ходили какие-то незнакомые люди, один другого чуднее. Лысая девушка в восточной тюбетейке и сари, бородатый мужик неряшливого вида в костюме «Этро», сорокалетняя «шпала» с презрительно поджатыми тонкими губами, сплошь в черном, три похихикивающие, абсолютно одинаковые модели в коротеньких юбках и ботфортах, толстуха с холеным мопсом на руках. Тусовки, имеющие хотя бы опосредованное отношение к искусству, я люблю больше всех остальных. Конечно, если разобраться, это тоже банальная пьянка, которая просто проходит под прикрытием тяги к прекрасному. Зато публика здесь собирается разношерстная, интересная. С некоторых присутствовавших в «Чертовом колесе» личностей картины писать можно было.
Но мы с Варварой, хоть и находились в самом центре зала, все же были отделены от праздно слоняющейся толпы невидимой перегородкой. Кто-то здоровался с нами, кто-то нам улыбался, кто-то даже выпить предлагал, но никто не знал, что на самом деле мы находимся на ринге, готовые к решающей кровавой схватке.
– Настя, ты чего? – Она попробовала пойти на попятную. – Да ладно, куплю я себе новую блузку. Подумаешь.
– Блузка здесь вообще ни при чем, – насмешливо улыбнулась я.
– Тогда что?
У нее было такое невинное выражение лица, что я невольно восхитилась ее актерскими способностями.
– Сама знаешь, – тихо ответила я, наблюдая за тем, как меняется Варино лицо: от удивления к недоверию и ужасу, – мне все известно. И не надо отпираться. Я имею в виду Сыромятина. То есть Николая Синицу – так его на самом деле зовут.
Варвара попятилась назад, пока не наткнулась спиной на художественный объект – какие-то сплетенные между собою железные штыри, на каждый из которых сверху была насажена пустая пивная бутылка. Надпись под композицией гласила, что это символ мира. Черт их разберет, этих современных художников. По-моему, это скорее был символ отсутствия художественного вкуса и даже намека на талант. Но не будем отвлекаться от главной темы.
С Вариным бледноватым лицом происходило нечто ужасное. Пусть меня никогда нельзя было причислить к поклонницам ее красоты, но я все же признавала неоспоримую симпатичность моей «полудружки». Она все-таки была натуральной блондинкой, а всем известно магическое размягчающее воздействие светлых волос на мужской мозг. К тому же у нее была неплохая кожа, субтильная фигурка и маленький изящный нос.
Но сейчас… На фарфорово-бледной коже особенно заметными казались уродливые алые пятна, видимо свидетельствующие о ее сильном волнении. Создавалось впечатление, что у Вари вдруг обнаружилась острая форма аллергии на всех присутствующих.
Даже черты ее лица изменились, казалось, их перекосила внезапная судорога.
Я была вполне довольна эффектом, который произвело на нее одно только упоминание фамилии Сыромятина.
– Она все-таки сказала тебе, – выдохнула Варя, – я знала, что она скажет, но не думала… Не думала, что это произойдет так быстро.
– Ого, так, значит, это тоже было подстроено тобой, – невольно восхитилась я, – ты даже смогла обработать Веронику, у которой мозгов не больше, чем у Буратино!
– Не такая уж она и дурочка, – усмехнулась Варя, – какой хочет показаться. Не знаю, что она тебе наболтала. Но уверена, что она тоже поняла меня неправильно. Так что половина всего этого – неправда!
– Чего «этого»? – насмешливо переспросила я. – То, что ты крутишься возле бедного мужика и не даешь ему построить отношения с другой женщиной? То, что ты пыталась помешать нам? То, что, узнав, какой эффект на него произвело знакомство со мной, ты свела его с моими лучшими подругами? Или то, что ты все время пыталась подложить меня под какого-нибудь Гогу, чтобы потом был веский повод опорочить меня в глазах Сыромятина?!
– Ну ты даешь… Да я… Да я никогда… Кажется, я сейчас умру.
– Не умрешь, – усмехнулась я, – но, если хочешь, могу вывести тебя на свежий воздух. В любом случае нам есть о чем поговорить. Просто так я тебя отсюда не выпущу.
Варваре ничего не оставалось, кроме как позволить мне под локоток вывести ее во двор. На выходе к нам попытались привязаться какие-то ее знакомые – два бородача в костюмах «Хуго Босс», от которых разило, как от пивного ларька, но я быстро дала им от ворот поворот, не обращая внимания на жалобные взгляды, которые кидала на меня Варя. Наверное, бородачи тоже были ее потенциальными пропусками в мир богатства, из которого она была изгнана по собственной неосмотрительности.
Сжалившись, я купила ей в ларьке ледяную бутылку колы – у Вари был такой несчастный вид, что я побоялась, как бы она и впрямь не грохнулась в обморок до того, как объяснится.
– Ну! – поторопила я ее, усаживаясь на лавку рядом с нею. Я даже уже не обращала внимания на то, что брюки мои были светлыми и относительно новыми, а дворовая лавочка особенной чистотой не отличалась. Я была без сил и едва ли выстояла бы на ногах, ведь наш разговор обещал быть долгим.
Варя пила колу, напряженно безмолвствовала и смотрела не на меня, а в сторону, на песочницу, в которой копошились ярко одетые малыши.
– Рассказывай, – потребовала я, – или из тебя все клещами вытягивать надо?
– Нашлась гестаповка, – презрительно процедила Варвара, которая, по всей видимости, уже потихоньку начала приходить в себя. – И чего ты хочешь услышать, раз уже все знаешь? Да, у меня с Колей был роман. Да, мы до сих пор дружим. Но я не виновата в том, что он помимо тебя приударил еще за твоими приятельницами. Я их ему насильно в постель не подкладывала. И тебя ни к чему не принуждала. Так что моя совесть чиста.
