Маша Царева - Золушки для холостяков
Мало ли чего мне хочется!
Однако стать невестой Майкла Дугласа у меня не получится никогда, потому что каждому ребенку известно – он уже тысячу лет женат на Кэтрин Зете-Джонс.
Генка выжидающе смотрел на меня, а на моей ладошке по-прежнему покоился ключ.
– Тебе не надо сдавать сто анализов, чтобы твоя жизнь изменилась, – сказал он, покосившись в сторону стенда, на котором крупными красными буквами было написано: «Анализы, которые вы должны сдать до операции», – ты можешь изменить все прямо сейчас.
– Это так неожиданно, – замялась я, – тем более от тебя… Тем более в свете того, что ты ко мне… м-м-м-м… Неравнодушен, а я… – Я вздохнула и развела руками.
– А тебе нужно время, чтобы успокоиться, – безапелляционно закончил он за меня, и мне ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть головой.
Не могла же я сказать ему, что в любом случае не могу его представить на второй половинке своей кровати. Мы знакомы тысячу лет, и он видел меня в бигуди, и видел, как меня тошнит, и видел меня с похмелья, так что романтических отношений между нами в любом случае не получится.
Хотя, надо признаться, со студенческих времен он здорово изменился. Кажется, в русской лексике для описания подобной метаморфозы существует забавное слово «возмужал».
Я вдруг почувствовала, что голодна так, что могу съесть слона.
– Знаешь что, – прищурившись, я посмотрела на Генку, который напряженно ждал моего решения, – а давай-ка не будем торопиться. И начнем с того, что просто пообедаем вместе.
– Здесь неподалеку суши-бар! – обрадовался Геннадий.
– Я так и не научилась ловко есть палочками, – рассмеялась я, – несмотря на то что живу в Москве сотню лет.
– А при чем тут палочки и Москва? – удивился он.
– Я могла бы выпустить путеводитель: «Как распознать в Москве недавно приехавшего провинциала». Пункт первый: они не умеют ловко есть палочками.
– Вот и замечательно! Посмотрю, как ты роняешь жирные рыбные роллы себе на колени.
А когда мы уже подходили к «Якитории», Генка вдруг ни с того ни с сего сказал, что я похожа на супермодель Хайди Клум, когда улыбаюсь. То есть я, естественно, гораздо красивее, но некое сходство есть. Я недоверчиво вскинула голову – он смотрел на меня без улыбки, готовый разразиться сотней спонтанных комплиментов, подкрепляя свою внезапную версию обоснованными доказательствами. Он смотрел на меня так, словно я и правда была сошедшим с подиума ангелом. Под таким взглядом любая женщина плавится, как монетка в кузнечной печи. Взгляд этот – как кривое зеркало, в котором, кто бы туда ни заглядывал, непременно отразится обитающая в нем принцесса.
Никакую супермодель я, конечно, даже отдаленно не напоминала.
Однако настроение мое неторопливой виноградной улиткой поползло по позвоночному столбу вверх.
