Мария Метлицкая - Миленький ты мой
А она все шептала: «Как же вы без меня? Кто же будет за вами? Ох, Лидия Николаевна! Просто рвется за вас душа!»
За меня! А за себя? Бедная Поля… Бедная и несчастная моя Полина…
Конечно, мне было трудно. Очень. И еще – очень тоскливо. Совсем ведь одна. Я даже подумала: а не перетащить ли мне Евку? Слава богу, остановилась. С ней бы я точно свихнулась. С ее болтовней и слезами.
А потом ничего, привыкла! Человек ко всему привыкает! И даже полюбила свое одиночество.
Хотя… а к чему привыкать? Ведь я всегда была одинока: и при Краснопевцеве, и при Полине. И даже при Евке!
И если вдуматься – ну, по большому счету – мне ведь никто не нужен был.
Никто! Без всех я могла бы прожить. Я всегда ведь, как говорится, «имела виды» – в смысле, искала выгоду. В Краснопевцеве – понятно: карьера и деньги. В Полине – все ясно. Очень ее ценила, но и она меня раздражала. Евка… Нет, я ее очень любила! Мне было с ней весело. Она – моя молодость. Но и она меня утомляла…
Вот и выходит, что я получила сейчас то, о чем мечтала всю жизнь – свое тихое уединение.
А тут эта Лида… И на что она мне? Меня это мучило. Что мне делать? Одной, конечно, страшновато… что и говорить. Храбрюсь я, храбрюсь… А ведь боюсь! Вдруг сердце прихватит? Инфаркт там, инсульт? Соседку мою, Нору Петровну, хлопнуло. Хлопнуло и прихлопнуло. А все почему? А дома никого не было!. И она валялась на полу и не могла дотянуться до трубки. Вечером нашел ее сын, а поздно – парализация. При инсульте надо сразу, в течение трех часов. Иначе – хана…
И еще один аспект: как любил говорить Краснопевцев – аферисты. Их развелось!.. По телевизору говорят: везде у них связи – в жэках, в милиции. Дают информацию про одиноких стариков и – нате вам! Делайте, что пожелаете! Честно говоря, неприятно. Хоть я дверь никому и не открываю…
Но жулик есть жулик, он лазейку найдет. Звонила мне как-то дама одна, из «наших» – так она обозначилась. Я строго спросила: что это значит? В каком смысле, из наших?
Она хрипло рассмеялась:
– Лидия Николаевна, из коллег, из актеров! Общественная организация – помощь старым, больным и неимущим деятелям кино.
– И что вам надо? – совсем сухо спросила я. – Лично я ни в чем не нуждаюсь!
– Так не бывает, – усмехнулась она. – Все в чем-то нуждаются! Мы, например, можем предложить вам повышенное питание. Продуктовые заказы. Раз. Медицинское обслуживание из частной клиники. Два. Машину – когда вам понадобится. Уход за могилами близких. Путевки в хорошие санатории. Массажиста и парикмахера на дом! – торжественно произнесла дама. – Ну разве плохо?
– Нет, хорошо, – ответила я, – и даже отлично! Только у меня вопрос: все это, включая шофера и массажиста, вы предоставляете безвозмездно? В смысле, без денег и прочего? Без вашего, так сказать, интереса? Один гуманизм, альтруизм и ничего более? Подумать, какая забота!
А она закудахтала, как курица, которую топчет петух:
– Ох, ну вы шутница, Лидия Николаевна! Как остроумно! Да нет, не совсем так… Ну вы ж понимаете! Есть механизмы, да. Выгодные и удобные вам и немножко – нам!
И опять закудахтала.
А я в ответ резко, без церемоний:
– Что мне выгодно – решать буду я! А то, что «немножко вам», – я помолчала, – мне, простите, не интересно! И еще, буду признательна, если вы меня больше не побеспокоите! Вам все ясно? – и бросила трубку.
Все понятно: охотники за квартирой. Ищут идиотов – тех, кто из ума уже выжил. А потом выкидывают их на помойку – в лучшем случае. А в худшем… Ну и так все понятно.
Да! Еще соседка подкатывалась, Вероника. Для дочки старалась – пришептывала, что дочка ее будет за мной ухаживать, продукты привозить, уборщицу поставлять. Продукты? А мне не надо! Мне соцработник приносит – хлеб, молоко. Доплачу – принесет остальное. Сама могу в гастроном спуститься – он у меня под балконом. А уборщица? Да мне все равно! Аккуратисткой я никогда не была – Поля моя за меня отдувалась. Пыль? Захочу – сама вытру. А нет – все равно. Полы? Да наплевать! Лучше грязные, чем чужой человек в доме носится. Вызвала я однажды такую… Та же Вероника, соседка, посоветовала. Пришла. Чума чумой! Две вазы мне разбила! Грохнула так, что осколки потом полгода попадались – даже вымести их как следует не смогла! Я ж говорю – чума! А вазы… кошмар. Одна – Япония, эпоха Мэйдзи. Краснопевцеву в Токио подарили. А вторая – Мозер. Старинный. Тоже цены немереной.
А что до квартиры… Так мне все равно! Какая мне разница, что будет после меня? Государству? Пожалуйста! Все государству мало, никак не наестся. Я не про страну – про государство. А может, еще изменю свое мнение – завещаю все детдому. Или интернату для стариков. Или больному ребенку, на операцию. Не знаю, что в голову придет. А пока об этом не думаю.
Не очень меня это заботит.
Да, так та Вероника, соседка! Перла как танк – каждый день в дверь звонила: «Лидочка Николавна, миленькая моя! Ах, как же вы тут одна, без помощников? Мы же соседи, почти родня! Столько лет рядом, дверь в дверь! Что вам надо – вы не стесняйтесь, мы ж за ради бога!»
Угощенья таскала – пирожки, блинчики, запеканки. И все спрашивала: «Ну как? Вам понравилось?» Три раза за вечер могла позвонить. Я и телефон отключала – так она в дверь. Колотит, колотит: «Лидия Николаевна! Вы там живая? Ой, тишина!.. Надо вызывать МЧС!»
Я как услышала… гаркнула в дверь:
– Да жива я! И не надейтесь! И хватит меня доставать!
Обиделась. На три дня. А потом прорезалась. И снова с пирогами.
Я уж не знала, что и делать. С такими настырными, господи! И послать неловко – соседка, мало ли что. Хоть «Скорую» вызовет. Надоела… смертельно! Но впустила все-таки…
А та опять про дочку и про квартиру: «Лидочка Николавна, миленькая! Давайте я вас поближе с Ниночкой познакомлю! Чудная девочка! Честная, обязательная, приличная! Медсестра, между прочим! Ну, если что…»
Привела. Привела свою Ниночку. Боже мой! Я просто остолбенела. Здоровущая бабища – под два метра и под двести кило! Больше Евки в два раза! Почти лысая – подстрижена под ноль. И в татуировках! Ручищи, как у дискометателя – черно-синие от этих наколок. Как уголовница. Шея, спина – жарко было, майка открытая, без рукавов. И без бюстгальтера – сиськи, прости господи, пятого номера и болтаются, как кульки со сметаной. До пупа. И пуп тоже голый! И в кольцах! И морда размалевана, как у матрешки. Помада черного цвета, брррр. А бицепсы? Вот что меня напугало! Такая удавит и не моргнет! Вид убийцы и взгляд убийцы – тяжелый и мутный.
В общем, понятно. Веронике я отказала. Ну и она отпала от меня, как сухой лист от дерева. Слава богу…
Ох, сколько охотников до чужого добра! Сколько желающих! Все дураков ищут и слабоумных! Думают, раз старуха, так… Ага! Не дождетесь.
