Эдуард Семенов - Допельдон, или О чем думает мужчина?
Все! Дальнейшее препирательство было бесполезным. Да и выглядело просто глупым.
Наверное, это была нервная разрядка после бессонной ночи и длинных хождений по кабинетам. В тот момент мне уже не нужно было два луча света, да и одного, пожалуй, тоже, чтобы понять бесполезность всех моих усилий.
Перед моими глазами снова отчетливо проявился барражирующий вертолет со звездно-полосатым флагом. И я, наконец, понял, почему мы говорим в моем сне шепотом. Это был не шепот. Это были английские фразы. Просто я всю жизнь изучал немецкий и не знал никакого другого иностранного языка.
Мне вдруг все стало безразлично. Действительно, зачем мне это надо?
В конце концов, я свою задачу выполнил. Я выпустил свои мысли наружу. Донес мучающую меня идею до тех людей, которые могли ей воспользоваться, которым она была нужна больше, чем мне, донес доходчиво и внятно, с наглядным примером, что самое главное, вовремя и в срок.
Сербы не захотели ей воспользоваться. Это было их выбором. Надеюсь осознанным.
Конечно, после этих слов можно и, наверное, даже нужно было мне надо встать, уйти и больше не возвращаться. Или, как сказал бы поэт, расслабиться, усесться по удобнее на скамью вагона, несущегося на полном ходу поезда современной истории, и спокойно наблюдать за пейзажами, которые мелькают перед глазами.
Но из такого поезда, даже если и захотеть, не так-то просто выпрыгнуть. К тому же я уже пообещал сербам гроб. Так что должен был его предоставить.
Наверное, в конце концов, мне стало уже интересно узнать, чем же все это закончится? Поэтому я встал и отправился на поиски гроба.
* * *Если Вы думает, что гробы в Москве продаются в магазинах, как колбаса или хлеб, то глубокого ошибаетесь. В столице нашей родины гробы выдают только по справке об умершем. И никак иначе.
Никакие увещевания и даже официальные письма из сербского посольства с заверениями, что данный предмет нужен исключительно для благих целей, не могли сломить сопротивления наших чиновников от смерти. Не помогли даже взятки и звонки уважаемых людей. О, как! Что вообще было из ряда вон выходящим случаем. В любой другой раз и в другом месте можно было бы даже порадовать за неподкупность наших слуг государства, но сейчас это вызывало только раздражение.
И наводило на нехорошие мысли.
Только за несколько часов до начала митинга, я, наконец, сообразил, что надо сделать, и выехал за кольцевую дорогу. Как будто в другую страну попал. На первом же попавшемся кладбище, даже не спросив никаких документов, мне состругали вполне сносную домовину и, что самое удивительное, когда узнали, для чего мне она была нужна, не взяли денег.
Вот уж действительно Москва — не Россия.
Доставка гроба к месту проведения митинга также прошла без осложнений. Ни один милиционер не поинтересовался, куда едет черный гроб на крыше белой девятки, специально нанятой для такого случая.
Хотя, если честно, это было редкое зрелище. Черный гроб проплыл над крышами иномарок по Садовому кольцу, по Котельнической набережной и, наконец, остановился возле толпы сербов, которые слушали оратора напротив Британского посольства.
Гроб под дружные аплодисменты сняли с крыши машины и, передавая от одного к другому, на вытянутых руках перенесли к подножию митинга. В конце концов, гроб опустился на землю перед Британским посольством. На гроб тут же вскочил какой-то молодой серб и начал танцевать на нем джигу и выкрикивать антиамериканские лозунги, что-то типа: «Мы вас всех в этот гроб загоним!» Потом на нем сожгли американский и зачем-то английский флаг. Потом снова стали прыгать и танцевать.
В общем, все было достаточно весело, патриотично и бесполезно.
Потому что ворота перед посольством были плотно закрыты, а окна зашторены. И сидящие внутри здания люди, если там вообще кто-то был, наверняка, воспринимали события за стенами посольствами точно так же, как их коллеги из сербского посольства, то есть как срежессированное шоу, и видели только то, что показывали им телекамеры, ведущих телеканалов мира.
Чтобы ужас происходящего коснулся их сердец, нужно было, чтобы гроб преодолел эту невидимую линию, которая разделяла сейчас нас, и вошел в их дом напрямую. Но это-то как раз и было запрещено.
Гроб оказался крепким. Он выдержал еще примерно человек десять, причем во время финальной части на нем танцевало сразу трое сербов.
Время, отведенное для митинга, закончилось, и все начали законопослушно расходиться. Гроб остался сиротливо лежать на тротуаре перед воротами посольства. Возле него покрутилось еще несколько операторов, снимая его с разных ракурсов. Ну да, конечно, одиноко стоящий гроб перед чопорным английским посольством картинка для телевизора что надо.
Я, наконец, заметил Светлану. Она сидела за рулем легкового автомобиля, стоящего на обочине, и с кем-то разговаривала по рации. Мобильных телефонов тогда еще не было. Подошел к ней, спросил, что будем делать дальше?
Она сказала, что вызвала микроавтобус из посольства. Он сейчас подъедет, и мы погрузим в него гроб. Она сказала мне, что гроб всем очень понравился, и они его обязательно используют во время следующего митинга.
Подъехала «Газель». Из нее вышли какие-то хмурые и неразговорчивые ребята. Стали грузить гроб. К ним подошла Светлана, поинтересовалась, кто они? Один из грузчиков кивнул головой в сторону водителя. Водитель оказался очень разговорчивым хохлом, который на самом деле ничего не знал, но сказал, что ему приказали подъехать и забрать эту штуковину. Светлана крикнула мне, что все нормально. В посольстве наняли специальных грузчиков. Светлана сказала хохлу, чтобы он ехал за ее машиной. Тот согласно кивнул головой. Я сел на сидение рядом со Светланой.
«Газель» ехала за нами до ближайшего светофора.
После чего свернула и… больше мы ее никогда не видели.
Эффект бабочки
Мой гроб исчез в неизвестном направлении. Причем не просто исчез, а его именно украли.
Я понял это где-то часа через полтора, сидя в уютном сербском ресторане, куда пригласила меня Светлана, и где нам подавали прекрасный национальный сербский напиток — сливовку. Крепкую заразу!
До этого у меня еще теплилась надежда, что водитель потерял нас из виду и поехал к посольству другой, более короткой дорогой.
Но когда в итоге Светлане позвонили и стали ругаться, почему она не дождалась высланных за ней сотрудников посольства, и заставила их кружиться по забитой пробками Москве, то стало окончательно понятно, что никто нас из виду не терял, а все было заранее продумано.
Или не заранее, но все равно в большой многомиллионной Москве нашлись люди, которым очень хотелось, чтобы мой гроб больше никогда не светился ни на одном митинге протеста или еще где-либо.
Оставалось только гадать. Кто это были эти люди? ФСБ, американские спецслужбы или сами сербы, а может быть, масоны или тайное правительство, а может быть, украинская мафия или якутские террористы?
Впрочем, гадание здесь было самым бесполезным занятием.
Еще можно было возмущаться по поводу коварства и несправедливости, можно было проклинать всех на свете и этот несправедливый мир в частности, но лучшим выходом из ситуации было просто пить сливовку в обществе симпатичной сербки. Она, между прочим, отнеслась к случившемуся весьма равнодушно, и в итоге оказалась интересной собеседницей, открывшей мне, наконец, глаза на происходящие события.
Конечно, она рассказывала мне обо всем с высоты своей не такой уж и высокой колокольни, но, тем не менее, даже с ее высоты картина вырисовывалась совершенно иная, что нам рисовали на экранах телевизоров.
Самым удивительным для меня открытием стало то, что, по ее мнению, на самом деле сербы не имели в принципе ничего против того, чтобы американцы помогли им свергнуть их президента. Даже при помощи бомбардировки собственных домов. Другое дело, присутствие американцев в стране после свержения. Этого «свободолюбивые» сербы не хотели и очень надеялись на помощь братского славянского народа, то есть, России.
По ее словам, получалось, что сербы оказывались даже умнее всех и чуть ли не во всю пользовали мировыми державами для решения своих проблем. Мало того, в перспективе всем была очень выгодно такая вот локальная войнушка.
— Вот и нас сейчас тоже не мешало бы подумать о себе, — сказала мне Светлана, проникновенно глядя мне в глаза после второй или третьей рюмки сливовки.
— В смысле? — ответил я ей, не понимая, куда она клонит.
— Ну смотри же, — продолжила Светлана свой рассказ, — скоро все закончится, и Сербия будет лежать в руинах. Ничего не будет хватать. Мы можем организовать поставки необходимого продовольствия, стройматериалов или даже нефти. У тебя есть знакомые, которые могут организовать такое?
