Эдуард Семенов - Допельдон, или О чем думает мужчина?
Ну и ну! Вот это ход! Я не мог поверить своим ушам? Только что на ее глаза произошло событие, которое можно было назвать как из ряда вон выходящим. Ведь не каждый день у тебя из-под носа крадут гробы, приготовленные для акции протеста, а она предлагала мне обсудить вопрос о будущих предполагаемых доходах.
Услышав все это и окончательно запутавшись, мне сразу как-то захотелось больше никогда не включать телевизор и вообще не интересоваться политикой. Не лезть больше никуда со своими мыслями и помощами.
Но сливовка, крепкая зараза, тормозила мысли и представляла весь мир в каком-то радужном свете. Без острых углов. И я даже подумал, а почему бы и нет? Все вроде бы хорошо! Сербы — молодцы. Американцы и русские — не очень, но тоже молодцы, — всем помогают, а албанцы — звери! Да тут еще и албанцы нарисовывались?
Идея Светланы была очень заманчивой и сулила неплохие деньги, мани, бабульки. Она рисовала мне очень интересные и простые схемы поставок различных партий товаров. Волшебное слово — поставки. Я даже представил себя в виде такого международного коммерсанта.
Неувязка была только в том, что в этой катавасии гибли люди, ее же соотечественники, простые жители Белграда, и еще сотни русских добровольцев, которые по зову сердца шли им на помощь. Да вся эта истерия по телевизору, кто это все развернул? Зачем? И гроб? Почему его украли? Он что все-таки очень сильно мешал?
Наверное, все-таки мешал. Наверное, было в моей идее что-то такое, что противоречило ходу каких-то событий. Выбивалось из планов. И эта мысль, в конце концов, перевесила.
Я отказался тогда дальше разговаривать со Светланой на эту тему. Мне стало обидно. Это было нечестно…
И, пожелав удачи, мы разошлись как в море корабли.
Как развивались события дальше?
Через несколько дней все митинги протеста на территории России сошли на нет.
Во время одного из последних митингов какие-то неизвестные люди в черных костюмах вырвали чучело американского президента из рук демонстрантов. Это было где-то на юге нашей страны. По замыслу демонстрантов его должны был сжечь в конце митинга.
Потом американский снаряд по ошибке врезался в китайское посольство в Белграде. Говорили, что это работа наших спецслужб. Потом в открытый бомболюк американского самолета-невидимки влетела ракета из нашего российского зенитно-российского комплекса, стоящего на вооружении ПВО Сербии. А этому комплексу было уже, между прочим, лет двадцать пять. То есть он был не первой свежести, но, тем не менее, легко расправился с хваленным американским сверхоружием. Потом батальон российских десантников, совершив марш-бросок прямо перед носом американцев, захватил стратегически важный аэродром. Американцы позднее высаживались на этот аэродром под присмотром наших пушек и автоматов.
И в итоге, дело не дошло до большого кровопролития. Американцы не стали дальше наращивать свои силы в этом регионе. И конфликт медленно сошел на нет. На время, конечно, но все же…
И хочется верить, что мой гроб так же, как и то чучело от неизвестных мне ребят, хоть чуть-чуть, но помогли в этом. Хочется верить, что наши идеи были теми взмахами крыльев бабочек, которые все же заставили людей там наверху изменить свои планы.
Хочется верить, хотя, скорее всего, и даже наверняка, это было не так…
Карданный вал
Это все было приблизительно в тоже время, что и мои увлечения «боями без правил и судом Божьим»…
Но сейчас меня больше всего интересовали мысли-причины, которые двигали мной в тот момент, когда я встал, поднялся и начал клеить этот самый гробик. Что это был за луч света, который позволил мне увидеть будущее? Мое воспаленное воображение или действительно нечто…
Может быть, этот луч называется допельдон?
Если судить по формальным признакам, то вряд ли. Скорее всего, конечно же, это было мое воспаленное воображение, раздутое до немыслимых размеров телевидением. Ведь ничего такого из того, что привиделось мне во сне, не случилось.
Я не смог сдвинуть с места массы людей, но и войны не произошло. Мои действия в общем глобальном ходе событий были такой мелкой крупицей, мельче пыли, что не будь их, все равно конечный результат не изменился бы. Взмахи крыла бабочки дали такие ничтожные колебания времени и пространства, что даже не стоило их и брать в расчет.
Можно даже сказать, что все мои телодвижения в том случае были похожи на холостой ход в каком-то механизме, где все вращается, перемещается, но вперед не движется, потому что весь механизм не подключен к карданному валу, через который, собственно, и осуществляется движение вперед. Я даже выгоды не смог извлечь из той ситуации. Предлагали ведь заработать денег, но… предложение показалось не достойным моего благородного, блин, взора. Типа, деньги на костях — не мой профиль.
И получалось даже вроде бы так, как будто я зря потратил свою энергию. Хотя почему вроде бы?! Так оно и было. Зря.
Прокрутился как белка в колесе и соскочил…
В то утро, проснувшись и увидев себя со стороны, я отчетливо представил себе свой дальнейший путь рядом с Мариной и рядом с Ольгой. Жизнь рядом с Ольгой представлялась мне вполне понятной до самой смерти. Это была спокойная, тихая, семейная жизнь. Со своими радостями и бедами, с вечной нехваткой денег и вечным недовольством за упущенный шанс.
Но жизнь была ровная, как стол без изгибов и загогулин. И это было бездействие.
То самое умиротворенное бездействие, которое не требовало затрат энергии и допускало философское созерцание за миром.
Где-то в финале, сидя, как мой отец, на пластмассовом стульчике, на краю своих шести соток, я мог бы сказать: «Эх, а ведь когда-то я подавал неплохие надежды! — и тяжело, со значением вздохнув, добавить: — Но не получилось, не у всех же получается!»
После чего втихую выпить из чекушки очередные сто грамм дешевой водки и заснуть, раскачиваясь на ножке стула.
Жизнь рядом с Мариной сулила много неизвестного и нервного. И это было действие. Это был бы шаг практически в никуда. Причем достаточно решительный шаг. И, если раньше решительные шаги меня не пугали, сейчас мне уже не хотелось так рисковать.
Зачем?
Мне тридцать семь лет — и все чего смог добиться в своей жизни, я, наверное, уже добился. Сзади на пятки наступает уже молодежь. Можно даже сказать, что жизнь прошла. Оставалось только накапливать жирок и ждать конца. С этим надо смириться. Надо взяться за голову и остепениться.
Поэтому, допельдон — луч света в темном царстве!
«Все, хватит, Марина абсолютно права. Наши отношения действительно зашли в тупик! Надо заканчивать! Надо…» — сказал я сам себе и побежал искать ей подарок на день рождения.
О подарках
Просто удивительно. Обычно я вспоминал о ее дне рождения, да и вообще о любых других днях рождения, только в самый последний момент. Ну буквально за пару часов до… Наверное, как и все, всегда больше думаю о себе, чем о других.
И поскольку, общеизвестно, что мужчины не умеют делать подарки, готов подписать под этими словами дважды, то я никогда не заморачиваюсь по поводу подарка и всегда руководствуюсь принципом «главное — внимание». Поэтому, первое, что всегда дарю, — это цветы, непременно алые розы, чем больше, тем лучше, но и одной вполне достаточно, а второе — коробка конфет из линейки женских слабостей. Минимум — «Шармель». Максимум — «Ферреро раше». Впрочем, если женщина тебя хочет, то, в общем-то, все равно, что ей дарить. По любому попадешь в десятку. Самым нелепым моим подарком Марине был электрический чайник для автомобиля на 8 Марта. И ничего, прокатило, как оригинальность.
Но сейчас я вспомнил о дне рождения Марины заранее. Вспомнил и даже озаботился подарком. Странно? Ничуть.
Если ты хочешь что-то сказать женщине своим подарком, то возникает столько мельчайших нюансов и деталей, что в буквальном смысле голова идет кругом. В таком случае даже банальные цветы и те надо знать, что, где и как дарить. А что подарить женщине, если хочешь ей сказать, что любишь ее, но при этом сообщаешь об окончании, не разрыве, а именно окончании всяких отношений? А я ведь хотел именно этого?
Что могло бы символизировать эти мои мысли?
Из теории подарков для женщин, которую нам преподала еще в средних классах школы учительница по русскому языку и литературе, мне было известно, что, если не хочешь ошибиться в выборе подарка, то…
Как сейчас помню…
Держа в поднятой над головой руке томик какого-то современного поэта, она расхаживала между партами и тем же тоном, что рассказывала нам о глаголах и спряжениях, объясняла: «Запомните дети, если Вы хотите сделать женщине достойный подарок, то подарить ей цветы или книгу. А лучше всего и то, и другое!»
Эх, уважаемая мной Таисия Васильевна. Может быть, в тот момент, когда Вы это говорили, ваши слова были действительно актуальны. Все-таки, как говорят, мы жили в эпоху развитого социализма, под «гнетом» советской идеологии. И книга как источник знаний действительно воспринималась как достойный подарок.
