Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Весной в кредит купили телевизор "Рубин 410". Кредит оформлен на
Шефа. По цветному телевизору Шеф и я собирались смотреть чемпионат
Европы по футболу в Бельгии, Олимпийские игры в Мюнхене и серию матчей наших хоккеистов с канадскими профессионалами.
Олимпиада в Мюнхене и первые игры с канадцами совпали с началом практики.
… ТЭЦ в получасе езды от дома. Сказать легко, собраться и поехать не то, чтобы трудно, но и не просто, когда за пол-секунды до истечения второго тайма Нина Еремина истошно завопила: "Иван Едешко через всю площадку посылает мяч Александру Белову…!" Олимпийские игры ЦТ показывало утром, вечером и ночью. Какая тут практика?
Работать невозможно.
Сначала не знал, как объяснить на станции, почему опоздал с появлением. Потом ломал голову над тем, как выкрутиться за месячное отсутствие на ТЭЦ. Оглянуться не успел – четыре месяца практики как не бывало. Мне нужны исходные данные на дипломное проектирование, а кроме меня на Алма-Атинской ТЭЦ из наших на кафедре никого не оставили.
С каким лицом появлюсь на станции и буду просить выдать показатели на проектирование?
Неувязка с практикой породила незадачи в институте. Что я покажу руководителю диплома? Поймет ли он, что я тут ни причем и так сложилось, что во всем виноваты Едешко, Белов, Курнуайе с Эспозито и организация "Черный сентябрь"?
Отходя ко сну, я вспоминал о дипломе, на мгновение становилось страшноватенько. Минут пять настраивал себя перед сном: обязательно на следующей неделе, в понедельник, схожу к начальнику планового отдела ТЭЦ, уговорю его, возьму исходные данные, а там и с руководителем диплома познакомлюсь.
Наступал понедельник, с утра которого находились удобные отговорки не торопиться – дело то серьезное, основные мероприятия переносились на вторник, со вторника – на среду, и новая неделя один к одному повторяла предыдущую.
Однокашники Пила с женой Жанкой четыре месяца работали и собирали материал для диплома на Ермаковской ГРЭС, староста Валихан проходил практику тоже на блочной станции, но уже в Джамбуле, Витька Варвар честно оттрубил на Топарской теплоэлектроцентрали.
"Ничего, – успокаивал я себя, – посижу безвыходно пару деньков и наверстаю". Меня не смущало меня то, как я не различал отличий между основными категориями и понятиями экономики энергетики. Экономика сущая ерунда.
Чем был занят? Днем смотрел телевизор, читал газеты, к вечеру ехал к Бике или встречался с Омиром.
Врачи у Бики в легких нашли подозрительное пятно. Похоже на туберкулез. В больницу ложиться Бика не хочет, работает на укладке асфальта. У Омира порядок – все дома и в университете дела на мази.
…Шефа родители перестали донимать с женитьбой. С начала 73-го они переключились на меня. Ситок считает, что я излишне стеснительный и мне необходимо помочь…
Девчонок на факультете раз в шесть больше парней. Одни за одной они выходят замуж. После третьего курса женился и Пила на Жаннке. С соседом по старому двору дружим с первого курса. Поджарый, хорошего роста Пила самый видный парень на потоке. С Жаннкой из второй группы он ходил два года. И сейчас они все время вместе. Дома, в институте за одной партой, гуляют по коридору, держа друг дружку за руки.
Отец Пилы Курмаш замначальника городского ОБХСС. Мужик с крутым характером: властный, в два счета любого может послать до евбазы.
До женитьбы Пилы я часто пропадал у него дома.
– Вчера опять твоя мать звонила. – сказал Курмаш.- Что это она тебя всегда ищет?
– Да так. – Сказал я так, будто ищет она меня постоянно по делу.
– Нет, не так. – Резко поправил обхэсэсник. – По-моему, ты непорядочный.
В зале, на видном месте висит подарок Курмашу от друга юриста – чеканка с портретом Сталина. Внизу к портрету приклеена, отпечатанная на машинке, сопроводиловка: "Пусть Солнце скрыли облака, едва ли это на века".
Пила не в отца, он в мать. Мама у него тихая.
Пила считает, что я им помыкаю. Есть такое дело. Помимо всего прочего он помогает мне по учебе. У него склонность к техническим предметам. Делает за меня лабораторные, помог дочертить курсовой по
ТММ.
На втором курсе я крупно расстроил его.
На экзамен по теоретическим основам электротехники (ТОЭ) я шел готовый получить "неуд". ТОЭ предмет серьезный, куда как серьезней курса физики Путилова. Мало того, что необходимо вникать в природу процессов, так и описываются процессы неизвестным нам, экономистам, математическим аппаратом. На лекции по ТОЭ ходил я через раз и вместо того, чтобы записывать, как все, делал вид, что слушаю старшего преподавателя Альберта Александровича Меттуса. Меттус преподносил предмет мягко, ненавязчиво, так, словно рассказывал о вещах нам доступных, понятных.
Подобная манера подачи материала размагничивала, но некоторые из сказанных вещей волей-неволей застревали в голове отдельными, несвязанными между собой, обрывками.
Пила лекции по ТОЭ не пропускал, сказанное под диктовку успевал записывать, и в том, куда и как бегут сильные токи разбирался от природы хорошо.
…Меттус не обращал внимания, что все мы списывали. Подходил к экзаменующимся, спрашивал, как думается. Ему отвечали, что думается прекрасно, лучше и не надо. Хорошо бы только, чтобы и дальше никто не мешал списывать. В парте у меня лежал, пронесенный с собой учебник Атабекова. Списал я быстро. Раз пять прочел, повторил про себя и уселся перед старшим преподавателем.
Память великая вещь. Рассказывал я, не заглядывая в списанное из
Атабекова.
– Ответами вашими я удовлетворен. – сказал Альберт Александрович.
– Послушаем теперь, как вы ответите на дополнительные вопросы.
Я перевел дыхание.
– Скажите, в чем сущность метода симметричных составляющих?
Мне повезло. Метод симметричных составляющих как раз застрял в голове именно так, как об этом поведал на лекции Меттус.
– Та-ак… – Альберт Александрович улыбнулся. – А сейчас ответьте мне, какое из ряда вон выходящее событие происходит в цепи "эр-эль-цэ"?
– Вы имеете в виду емкостной эффект? – Я сделал умное лицо.
Мне не просто повезло. Мне крупно повезло. Емкостной эффект тоже засел во мне с лекции.
– Да, да… – Меттус расплылся от удовольствия. – А теперь для проформы, – он посмотрел на меня извиняющимися глазами. – изобразите в операторной форме методом контурных токов уравнения цепи "эр-эль".
Такие уравнения для Пилы, что для меня сага о Коминтерне.
Я попался. Меттус смотрел с полминуты, как я застыл с ручкой в руке, вглядываясь, как баран на новые ворота, в схему. Да забодай коза эти контурные токи! Альберт Александрович что-то понял.
Придвинул к себе листок с ответами и сказал:
– Вы перезанимались.
Я промолчал.
– Я ставлю вам отлично. – Альберт Александрович вручил мне зачетку. – Ответили вы лучше всех.
Лучше бы он не говорил последних слов. Потому, что их слышал и
Пила, который готовился вслед за мной отвечать.
Он получил четверку и дня два я не решался смотреть ему в глаза.
– Пила сказал, что у тебя просто язык подвешен. А так ты… -
Витька Варвар передавал настроение Пилы. – Особенно понтовался он из-за того, что Меттус додумался сказать, что ты ответил лучше всех на потоке.
Пила прав. Хотя язык тут ни причем. Надо учить уроки. День и ночь. И тогда будет все хорошо и отлично.
Если Меттус по стечению вопросов принял меня за книжного червя, то заведующая выпускающей кафедрой Майя Николаевна Выползова воспринимала мою особу намного проще. На ее лекции я вообще не ходил, встречались мы только в коридоре. Не посещал занятия по экономике энергетике не только потому, что предмет излишне примитивен, но еще и потому, что сама завкафедрой казалась мне специалистом схематичным.
На экзамене она спросила про структуру управления тепловой электростанции, а я ей в ответ:
– Уместно напомнить о трудностях, которые сопровождают изыскания советских ученых, работающих над проблемами термоядерного синтеза. Я без зазрения совести отвергал структуру управления электростанции, как мелочь, мешающую понять, над чем действительно следует задуматься. – Установки ТОКОМАК – будущее энергетики… Но проблема в том, что…
– Достаточно. – осадила меня Майя Николаевна. ТОКОМАКи хоть и крыть нечем, но в моей редакции они ей решительно не нравились. Она отправила меня с глаз долой, поставив четверку.
Был случай и другого рода. Со второго курса за мной хвост по электрическим машинам. В электромашинах я ни капли не соображал – слова из курса не поддавались запоминанию. До третьего курса все мы были студентами инженерно-экономического факультета, с 71-го наши две группы передали в ведение чистых энергетиков. Декан энергетического факультета Сергазы Жиенкулов и его заместитель
